Юлия Шульц - Сомниум
— Нет, дружок. Если бы от тебя была польза Системе, ты бы находился на свободе, а не в тюрьме. От нас ведь ничего не зависит, — не поднимая головы от своей работы, пробурчал старый Энди. Некоторые заключенные, как правило, самые старшие, не использовали тюремные прозвища, предпочитая настоящие имена.
Энди сидел, сурово нахмурив брови, и мастерил что-то из рыбьей кости. Густая борода и усы почти полностью скрывали его лицо, только вокруг глаз, носа и на лбу можно было разглядеть участки кожи, изъеденной морщинами. Собеседники продолжали о чем-то спорить, но я поймал себя на том, что потерял нить разговора, наблюдая за ловкими пальцами старого заключенного. Он нанизывал кости на тонкую нить, в полутьме его ожерелье походило на зубы мифического чудовища. За умение мастерски вытесывать фигурки и украшения его прозвали ювелиром. В ход шли глина, камни, древесина, медь, кости животных и все, что только попадалось ему под руку.
Энди здесь главный — старик прожил в Эль-Пасо дольше всех. Он отличный охотник. Я многое перенял у него и научился смотреть на джунгли глазами опытного дикаря. Вдруг он поднял голову от своей работы и возмущенно воскликнул, тем самым прервав ход моих мыслей:
— Вот размазня! Ученые тщательно подбирают программы для пользователей, чтобы каждый был на своем месте.
Брайан тут же перебил его своим сиплым, тревожным голосом:
— Так почему существует тюрьма? А все потому, что нельзя привести всех подряд к общему знаменателю!
Он сидел, ссутулившись, рядом с Энди и ножом выковыривал что-то из-под ногтя. Его лицо было покрыто редкой седой щетиной, она колючками кактуса торчала в разные стороны. Жидкие светлые с проседью волосы спадали на узкие худые плечи. Мы звали его Паук — за умение устраивать первоклассные ловушки.
— Пользователей, которым не удается следовать своей программе, единицы, — отмахнулся Энди. — А двое из них к тому же не вернулись с охоты на прошлой неделе, — добавил он, хмыкнув.
— Парни, не надоело вам спорить о пустом? — спросил Иннермост, увлеченно разделывая рыбу, чтобы поджарить ее на ужин. Его руки были сплошь покрыты веснушками и в тусклом свете огня выглядели, как клешни пятнистого краба. Сильно сосредоточившись на работе, он вытягивал вперед губы. Его брови и ресницы выглядели, как травинки опаленного сена, такой же оттенок был у его рыжих спутанных волос.
— Можешь заткнуть уши, — огрызнулся Паук и тут же спросил, не желая заканчивать разговор:
— За что тебя посадили, Энди?
— Я уже и не помню, — ответил тот, и пещера огласилась его раскатистым смехом, за ним рассмеялись рыжий и Эрроу.
— Они избавляются от таких, как мы, потому что им нужны послушные роботы, которые будут работать по инструкции, не прилагая к работе никакой фантазии, никакой самостоятельности! — прохрипел Паук.
— Фантазии? Что ты имеешь ввиду? — усмехнулся Энди.
— Программисты незаслуженно остаются в тени. Мы достойны того, чтобы наравне с кибер-генетиками разрабатывать идеи для программ, но вместо этого сидим в пользователях, совершенно не имея права голоса, — пояснил Брайан, повернувшись к старику.
— Тут я согласен с тобой, — поддержал его Эрроу.
— А за что тебя посадили, я что-то забыл? — после недолгого молчания вдруг спросил старик. Теперь он с вызовом смотрел на Брайана, совсем забросив свое костяное ожерелье. Все оживились и с интересом уставились на Паука.
— Я пренебрег инструкциями, прописывая программу для будущего генетика, — с гордостью ответил тот.
— Расскажи-ка, — предложил Энди, прищурив один глаз и устраиваясь поудобнее на своем месте.
— Мы имели дело с эмбрионом, гены которого позволяли вырастить кибер-генетика! Вы же знаете, как редко встречаются такие экземпляры биопрограммистов, — начал Брайан. — Но в нем был найден серьезный изъян — повышенная склонность к деструкции, это делало его потенциально опасным для работы с Системой.
— Какое жестокое противоречие. Качества созидателя и разрушителя в одном человеке? — удивленно уточнил рыжий.
— Именно так, — довольный произведенным эффектом, согласился Паук.
Ни для кого не секрет, что в природе не существует идеального пользователя. Каждый наделен положительными и отрицательными качествами. Наше мудрое Государство пытается работать с тем, что дает природа. Изучая врожденные свойства, закодированные в генах эмбриона, генетики подбирают оптимальную программу счастья будущему пользователю. Например, обнаружив художественные способности, дарят профессию цветового оформителя, распознав же леность натуры — не обременяют карьерой, создавая условия безмятежной занятости. Каждый ребенок изучает в школе, как в совершенстве владеть своей программой.
— Я смотрел на экран и видел этого головастика, — продолжил Паук. — Несмотря на его опасную наклонность, ему была уготована судьба биопрограммиста. «И чем он лучше меня?» — думал я. Ведь какая несправедливость: я, программист, работаю по чертовой инструкции, а ему, важной шишке, будет дозволен креативный процесс?! Не бывать этому!
— Давно доказано, что жизнь человека, занимающегося тем, что ему не по нраву, будет безрадостной, — перебил его старик.
— А безрадостная жизнь совершенно не предусмотрена в современном обществе! — поддержал рыжий, заворачивая рыбу в банановые листья, чтобы она сохранила влагу и получилась сочной.
Эрроу начал тихонько смеяться. Он наклонился к моему уху и прошептал:
— Паук должен был отправить его прямиком в тюрьму. Тут как раз идеальные условия для такой жизни.
— Так что ты сделал, Брайан? — спросил старик.
— Да в сущности ничего особенного — перевел человека-креатора в человека-пользователя.
— И какую профессию ты ему дал? — криво улыбнулся Энди.
Паук не заметил наших снисходительных улыбок и серьезно провозгласил:
— Распаковщика файлов в супермаркете!
— Вот размазня! В итоге и поплатился! — хлопнув себя по колену, воскликнул старик.
— Но он не смог бы стать «довольным пользователем», в нем была заложена натура созидателя! — добавил рыжий. — Палата генетиков преследует только одну цель — сделать жизнь человека сказкой. Это закон, который ты нарушил. И зачем тебе все это было нужно?
— Как зачем? Человеку со страстью к деструкции давали карт-бланш на работу в Системе! Это было опасно…
— Генетики не боятся за Систему, потому что она совершенна и способна самостоятельно отсеивать любые ошибки. Ты ведь был неплохим программистом, Брайан, и знаешь это не хуже меня, — сказал Иннермост.
— Да не в этом дело, — махнул рукой Паук и уставился на пламя костра.
— Конечно не в этом, — подхватил старик. — В тебе говорили амбиции. Ты сам мечтал быть кибер-генетиком, да не родился ты им. А парню позавидовал, ведь, несмотря на его недостаток, он оказался лучше тебя, — ухмыльнулся он и возвратился к своей работе.
— Мы все тут креаторы! — добавил Эрроу, вызвав невольные ухмылки на лицах заключенных.
— Мы просто ошибки в Системе, баги, — пробурчал старик, когда его никто уже не слушал.
Запахло жареной рыбой, и я с удовольствием вдохнул аппетитный аромат.
Вдруг Энди посмотрел на меня и подмигнул:
— Брайан, так сколько лет назад тебя закрыли? — обратился он к Пауку.
— Примерно двадцать пять лет прошло, — ответил тот, не отрывая взгляда от пламени.
Старик тут же расплылся в широкой улыбке:
— А тебе интересно знать, что стало с твоим подопечным? — еле сдерживая внутреннее торжество, спросил он.
Я смотрел на Энди: мне хотелось его поколотить. Старый черт, видимо, решил, что сегодня моя история должна стать объектом всеобщего внимания.
Когда мне было тринадцать лет, я совершил преступление против Системы. Палата генетиков подарила мне увлекательную программу. Что может быть более захватывающим, чем созидание? Я должен был принимать участие в создании биовиртуального организма — он требовался ученым для того, чтобы проводить генетические исследования в Системе. В четырнадцать лет планировалось поручить мне поиск подходящих комбинаций генов, которые были бы заложены в матрицу идеального человека.
Но с самого рождения со мной что-то было не так. Мой детский разум работал в обратном направлении, сводя все начинания в область деструкции. К пяти годам я начал придумывать компьютерные вирусы, но тогда они существовали еще только в моем воображении.
В школе меня обучали работе биопрограммиста. Я был доволен своей программой и со временем перестал задумываться о том, как нарушить ту или иную структуру. Все сочли, что недостаток мой полностью компенсирован, и перестали меня контролировать.
Тогда все и случилось.
Однажды, в рамках проекта коллаборации студентов и опытных программистов, я один из немногих удостоился чести работать в Генетическом Центре. Как же я был горд — мне доверили задание в Системе Планирования. Абсолютно случайно я заметил в ней уязвимость — некорректную защиту запросов для входящих данных. Это несовершенство в Системе поразило мое тринадцатилетнее воображение. Не отдавая отчета своим действиям, я, юный биопрограммист с большим будущим, тут же воспользовался этой ошибкой, чтобы запустить в программу вирус.
