Уильям Гибсон - Нулевой след
Получасом ранее, в районе Бульвара Северный Океан он так же разглядывал воинов-подростков, агрессивно стриженных, упакованных в одежду для скейтбординга с неразгладившимися еще заводскими складками, декорированных противоорковыми лезвиями Китайского производства, шипастыми и зазубренными как челюсти вымерших хищников.
Стойка продавца была завешена бусами в стиле Марди Гра, пляжными полотенцами с флагом Конфедератов и поддельными сувенирами Харлей Дэвидсон. Милгрим удивился большому количеству молодых людей в Миртл Бич. Выглядели они так, как будь-то в последний раз наслаждаются послеполуденной пляжной экзотикой Гранд Стрэнд. Ветром, швыряющим песок и дощатым тротуаром, а завтра им предстоит отправка не меньше чем в зону военных действий.
В развлекательных аркадах, встречались игровые автоматы, которые были старше Милгрима. Так ему показалось. И некоторые из этих его ангелов, выглядели не лучше. Вид их свидетельствовал о глубоком и застарелом влиянии наркокультуры, плотно осевшей в этом карнавале бессмертно-въевшейся грязи, убитой солнцем кожи, выцветших татуировок, и глаз, смотрящих с лиц, как будь-то надутых газом чучел.
Он здесь кое-кого встретил.
Предполагалось что он придет на встречу один. На самом деле это было не так. Где-то неподалеку, Оливер Слейт должен был следить за курсором, представляющим Милгрима на веб сайте, на экране коммуникатора Нео. У Милгрима был точно такой же. Оливер выдал ему его во время первого полета, из Базеля в Хитроу. Милгриму было настоятельно рекомендовано держать телефон все время включенным и не расставаться с ним. Исключения допускались только во время перелетов на обычных коммерческих рейсах.
Милгрим двинулся дальше, покинув собакоголовых ангелов, тень акулы и артефакты якобы естественной истории в виде морских звезд, ежей, коньков и ракушек. Преодолел подъем короткого пролета широкой лестницы с уровня набережной до бульвара Северный Океан. Пока не обнаружил что разглядывает пупок на очень большом животе молодой беременной женщины. Химически обработанные эластичные панели ее джинсов образовывали невероятные для одежды барочные формы. Розовая футболка в обтяжку не скрывала ее торчащий пупок, разбудив в воображении Милгрима образ одной гигантской женской груди.
— Лучше бы тебе быть им — сказала она и прикусила нижнюю губу.
Блондинка, лицо которое забудешь как только она отвернется. Темные большие глаза.
— Я кое-кого встретил — ответил Милгрим, осторожно, стараясь сохранить зрительный контакт, чувствуя себя неуютно от ощущения что он разговаривает с пупком или соском, расположенным прямо напротив его губ.
Ее глаза увеличились — Ты не иностранец, не так ли?
— Нью Йорк — Милгрим тут же пожалел что может быть зря он так сразу сознался.
— Я не хочу чтобы он вляпался в какие-нибудь неприятности — сказала она мягко но свирепо.
— Никто из нас не хочет неприятностей — мгновенно ответил он. — В этом нет никакой необходимости.
Он попытался улыбнуться чувствуя себя сдавленной резиновой игрушкой. — А тебя зовут…?
— Семь или восем месяцев — продолжила она, боясь за собственную беременность. — Его здесь не было. Ему не нравилось здесь.
— Никому из нас не нужны неприятности — снова сказал он, тут же усомнившись что сказал правильную вещь.
— У тебя есть GPS?
— Да, — ответил Милгрим. На самом деле, если верить Слейту, их Нео были оборудованы двумя чипами позиционирования, Американским и Русским. Американский чип известен внезапной ненадежностью показаний в некоторых особенных местах.
— Он будет в этом месте через час — произнесла она, передавая Милгриму слегка влажный листок свернутой бумаги. — Тебе лучше отправиться прямо сейчас. И лучше одному.
Милгрим глубоко вздохнул. — Извини, — сказал он, — но если туда надо ехать на машине, то я не смогу отправиться один, я не вожу машину, у меня нет прав. Мой друг отвезет меня. У него белый Форд Таурус Икс.
Она посмотрела на него. Моргнула. — Не собирались же они ебнуть Форд, когда начали моделям давать имена, начинающиеся на ф?
Он судорожно сглотнул.
— У моей матери Форд Фристайл. Коробка передач — безоговорочное дерьмо. А если на компьютер попадает вода, машина не едет вообще. Сначала компьютер надо совсем отключить. Тормозных колодок хватает не больше чем на две недели. И даже новые они все время визжат. — Она вроде бы успокоилась при этом, как будь-то вспомнившись сработала какая-то подсознательная утробно-материнская формула.
— Да все ништяк — сказал он, удивившись тому что произнес фразу, которую до этого в жизни никогда не использовал. Листок бумаги он сунул в карман не глядя.
— Не могла бы ты кое-что для меня сделать? — произнес он обращаясь к ее животу — Не могла бы ты позвонить ему сейчас и сказать ему что мой друг будет за рулем?
Нижняя губа ее вернулась на свое место, под передние зубы.
— У моего друга есть деньги — сказал Милгрим. — Никаких неприятностей.
— Она позвонила ему? — спросил Слейт, сидя за рулем Таурус Икс. В зубах он при этом держал раскладную карту, которая время от времени скрывала его козлиную бородку.
— Она дала понять что позвонит — сказал Милгрим.
— Дала понять.
Они направлялись вглубь материка, в сторону города Конвей, в местечко, в которое не особенно то стремятся туристы. Окружающий ландшафт напоминал Милгриму местность в окрестностях Лос Анджелеса. Этот хрен знает скольки полосный хайвей был облеплен множеством тематических ресторанов и сетевых магазинов, таких как Home Depot, каждый размером с круизный корабль. Чем дальше они забирались, тем чаще встречали обломки прошлого, свидетельствующие о морской деятельности и выращивании тобака. Сказки, времен еще до Анахейма. Милгрим сконцентрировался на этом, сочтя это достойным внимания. Многие продавали садовую мульчу. В одном месте встретился торговый комплекс на четыре магазина, с двумя ломбардами. Затем магазин фейерверков с собственным тренировочным местом для бейсбольных игроков, отбивающих мяч. Автокредиты. Плотные ряды некрашенных бетонных садовых скульптур.
— В Базеле, тебя прогнали по двенадцати ступенчатому циклу? — спросил Слейт
— Не думаю — ответил Милгрим, полагая что Слейт имел в виду количество переливаний крови, которые ему сделали.
— Насколько близко эти цифры от того места, где нас ждут? — спросил Милгрим. В Миртл Бич Слейт внес координаты с полученной от беременной девушки записки в свой телефон, который теперь лежал на его колене.
— Уже близко —, ответил Слейт, — Похоже вот здесь надо повернуть направо.
Они уже ехали через Конвей, или возможно через то, что было окраиной Конвея. Здания были редкими, ландшафт приобрел открытые очертания вымершего сельского хозяйства.
Слейт сбросил скорость и свернул вправо на гравийную дорогу из мелкого светло серого известняка.
— Деньги под твоим сиденьем — сказал Слейт. Они гладко покатились по хрустящему под колесами гравию, прямо к длинному одноэтажному обшитому досками и покрашенному белой краской строению под нависающей крышей которого отсутствовало крыльцо. Сельская придорожная архитектура прошлых лет, простая, но крепкая. Четыре небольших окошка на фронтоне здания, были закрыты современным зеркальным стеклом.
Между ног Милгрима вертикльно стояла картонная туба для чертежей. В правом кармане брюк лежали завернутые в салфетку Клинекс два графитовых стержня. На заднем сиденье лежала пенопластовая чертежная доска, размером в половину пятифутового листа, на случай, если ему вдруг понадобится плоская твердая поверхность. Придерживая ярко-красную трубу коленями Милгрим наклонился вперед и пошарив рукой под сиденьем обнаружил виниловый конверт, цвета голубой металлик с выпрессованной в пластике закрывающего клапана молнией и тремя отверстиями для подшивки. Конверт был набит пачками сотенных купюр и весил как изрядного размера карманный словарь в мягком переплете.
Хруст гравия смолк, как только они остановились почти напротив здания. Милгрим видел примитивный прямоугольный знак на двух ободранных непогодой столбах, выцветших и вылинявших от дождей. Читабельным на знаке было только слово «СЕМЕЙНЫЙ», написанное бледно-голубыми курсивными заглавными буквами. Других машин на этом неровном гравийном пятне не было.
Милгрим открыл дверь, вышел и остановился, держа красную тубу в левой руке. Он подумал, затем откупорил ее, вытянув наружу свернутую миллиметровку. Затем прислонил тубу к пассажирскому сиденью, взял деньги и закрыл дверь. Сверток полупрозрачной белой бумаги выглядел значительно безопаснее.
Автомобили выезжали на автостраду. Милгрим прошагал по хрустящему под подошвами гравию пятнадцать футов, разделявших его и вывеску на доме. Над курсивно-голубой надписью «СЕМЕЙНЫЙ» он обнаружил надпись «ГОРОД НА КРАЮ», на которой осталась лишь немного шелухи от красной краски. В самом низу было написано «РЕСТОРАН». Нижняя левая сторона вывески когда-то была окрашена черной краской, с нарисованными как будь-то детской рукой, и тоже вроде бы красной краской, силуэтами трех домов. Солнце и дожди основательно зачистили картинку чтобы быть в чем-то уверенным. Справа, немного другим голубым, нежели «СЕМЕЙНЫЙ» были нарисованы полуабстрактные представления холмов и возможно озер. Если судить по названию, то местечко это было неподалеку от официальных городских окраин.
