Анатолий Домбровский - Черная башня
Селлвуд и Клинцов будили их, не церемонясь: громко стучали, громко разговаривали, тем более, что в лагере уже никто не спал, разве что только повар со своими сыновьями, которые жили в рабочем бараке у самого подножия холма, метрах в двухстах от домиков археологов. Там же, у барака, находилась палатка-столовая и кухня, поставленная у самого колодца, воду из которого поднимали с помощью небольшой электропомпы.
Холланд, как только понял, что от него хотят, сразу же бросился к своему ящику с приборами и реактивами. Архитектор Сенфорд, глядя в небо, сказал:
— Это ужасно, потому что это — хаос. Хаос же может быть только следствием катастрофы.
— Свяжитесь с военной базой, — приказал Шмидту Селлвуд. — Попытайтесь выяснить, что произошло.
— Не могу, мистер Селлвуд, — ответил Шмидт. — Филиппо увез на базу целый блок станции, который еще позавчера вышел из строя. Я вам докладывал, мистер Селлвуд. Надеюсь, что на базе этот блок нам заменят. Но у многих есть транзисторные приемники — можно послушать, что говорят в мире…
Транзисторный приемник был и у самого Селлвуда. Селлвуд попросил Денизу принести его.
— Он только шипит и хрюкает, как Помесь свиньи и гуся, — сказала Дениза, вручая мужу приемник. — Сейчас ты сам убедишься в этом.
Дениза сказала правду: сквозь шипение, свист и треск не пробивалась ни одна радиостанция.
— Что это значит? — спросил Селлвуд у Шмидта.
— Только то, что над нами электромагнитный ураган, — ответил Шмидт.
— Следствием чего может быть такой ураган?
— Не знаю, — Шмидт взял из рук Селлвуда радиоприемник и еще раз попытался среди хаоса звуков обнаружить человеческую речь или музыку. Радиоприемник вел себя как раскаленная сковородка, на которую плеснули воды.
Мне кажется, что я вот-вот прочту на небе роковые слова: мене, мене, текел, упарсин, — сказал Мэттью Сенфорд, когда Шмидт выключил приемник. — Перевожу для непосвященных: считано, считано, взвешено, разделено. Некий таинственный перст начертал сии слова на стене дворца в Вавилоне во время пира Валтасара. И Валтасар был убит.
— Мэттью, тебя заносит, — пожурил Сенфорда Селлвуд. — Мы должны быть сдержанными в наших пророчествах. Непродуктивно пугать друг друга.
Появился Холланд. Он слышал последнюю фразу Селлвуда.
— Что? — спросил Селлвуд Холланда.
В ответ Холланд протянул ему листок бумаги. Селлвуд приблизился к двери, из которой падал свет, надел очки и прочел то, что было написано Холландом на листке.
— Ну что ж, — сказал он, пряча бумажку в карман и снимая очки. — Химический анализ воздуха показывает, что в воздухе увеличилось содержание продуктов горения. Яды и ядовитые газы Холланд не обнаружил, кроме угарного и углекислого газов, разумеется, которые опасности пока не представляют… Есть высокотемпературные окислы железа, кремния и других элементов…
А что светится? — спросил громко Сенфорд, обиженный, вероятно, недавним замечанием Селлвуда. — Что там в небе горит и кувыркается? Пусть Холланд ответит! — потребовал он.
— Не знаю, — ответил Холланд.
— А вы можете установить степень радиоактивного заражения? — спросил все тот же Сенфорд.
— Нет, не могу. У меня нет такого прибора, — четко и точно ответил Холланд, словно давно ждал этого вопроса.
Селлвуд кивком головы похвалил Холланда.
— Я могу! — вдруг сказал Николай Кузьмин, студент Коля. — У меня есть дозиметр, подарок моего друга-ядерщика. Правда, этот дозиметр я должен еще найти.
— Так идите и ищите! — потребовал Сенфорд. — Возможно, что мы уже давно облучаемся, ничего не подозревая. Не медлите же!
Когда студенты ушли, Холланд приблизился к Селлвуду и что-то сказал ему на ухо. Сенфорд увидел это и заявил:
— Никаких тайных переговоров! Требую полной гласности!
— Хорошо, — согласился Селлвуд. — Холланд сказал, что следует укрыть в штольне продукты, запас воды и горючего. Дождемся возвращения студентов с их дозиметром и посмотрим, надо ли торопиться или можно дождаться рассвета.
— Вы полагаете, что наступит рассвет? — съязвил Сенфорд.
Селлвуд не ответил.
Пришла Жанна и стала рядом с Клинцовым, Клинцов взял ее за руку.
— Не может ли это быть следствием сильного извержения вулкана? — предположил Владимир Николаевич.
— Говорите по-английски, — посоветовал ему Клинцов. — Мистер Сенфорд не знает русского, но желает гласности.
Владимир Николаевич повторил свое предположение на английском.
— И где, по-вашему, этот вулкан? — спросил Сенфорд. — В какой стране? В окружности с радиусом в тысячу километров, насколько мне известно, нет ни одного действующего вулкана.
— Мог появиться совершенно новый вулкан…
— А почему тогда не метеорит? — не дал договорить Глебову Сенфорд. — Мог ведь шлепнуться где-нибудь по соседству огромный метеорит или даже целая комета. Вулканы, метеориты, кометы — все это чепуха.
— А что же — не чепуха? — спросил Клинцов.
— Не чепуха — катастрофический взрыв ядерных зарядов. Иначе мы нечто подобное видели бы раньше.
Шмидт снова включил радиоприемник Селлвуда. Свист и треск продолжали заполнять весь эфир.
И в небесной коловерти не было никаких перемен. Кто-то, правда, сказал, что небо, кажется, опустилось ниже. Близилось утро, но мрак не рассеивался. Стало быть то, что клубилось зловеще у них над головами, захватило по высоте не один километр. Багровые и желтые пятна лишь пробивались сквозь эту толщу дыма и пыли, это были лишь слабые отсветы высокого и страшного огня.
— Господи, не снится ли все это, — со вздохом произнесла миссис Селлвуд. — Пронеси, избави и сохрани…
Вернулись студенты, оба понурые. Оказалось, что первым нашел дозиметр не Николай, а Анатолий, но принял его за авторучку и, как выразился Николай, тут же свернул ему голову, то есть сломал. Холланд посмотрел на то, что осталось от дозиметра после того, как он побывал в лапищах студента Толи, и сказал, что дозиметр можно без всякого сожаления выбросить.
— Ох, обалдуи и головотяпы! — выругался Клинцов. — Бог дал силу, да не дал ума!
— Говорить только по-английски! — потребовал Сенфорд.
— А пошел ты! — отмахнулся от него Клинцов и, держа Жанну за руку, направился к своему дому.
— Зачем ты так? — упрекнула Жанна мужа. — Сенфорд — очень милый человек, умница, философ.
— Меня давно тошнит от его философии. Но каковы наши обалдуи, а?! Твои мальчики. Идиоты паршивые, кретины!
— Перестань браниться! Ты мог бы и сам приобрести дозиметр. Помнится, я даже советовала тебе, когда мы были в Японии. И зачем мы ушли? Ведь надо что-то решить, что-то делать…
— Я уже все решил, — сказал Клинцов. — Надо срочно собираться. Надо собрать все, что представляет ценность: предметы, слепки, зарисовки, фотографии, схемы, дневники… Словом, все ценное для науки. Ты понимаешь. Наше пребывание здесь не должно оказаться напрасным. В любом случае.
— И в случае смерти?
— Перестань! — крикнул на жену Клинцов. — Смерть, катастрофа, война — все это сенфордовская болтовня! Если это, — он показал пальцем вверх, — представляет для нас хоть какую-то опасность, за нами прилетят. Нас не бросят на произвол судьбы. Поэтому мы должны быть готовы к немедленной эвакуации. Для этого необходимо все собрать, как я сказал. И без всякой паники, Жанна, — произнес он устало и сел на кровать, которую жена успела застелить, пока он ходил будить Глебова и Селлвуда.
«Стало быть, не так уж она испугана», — отметил он про себя с некоторым удивлением.
— Но и ты не нервничай, — спокойно сказала Жанна. — Бери пример с Селлвуда. Он стоял на пороге своего дома, как бронзовая статуя. Не заметил?
— Не заметил, — признался Клинцов. — А Сенфорд сеет панику: мене, текел, упарсин… Библейский пророк нашелся!.. Шмидт радиостанцию угробил. Уверен, что на ультракоротких волнах мы могли бы связаться хотя бы с базой. Наши кретины сломали дозиметр… Но ведь на базе наш Филиппо! Ты слышишь? Все могут забыть о нас, но Филиппо не забудет. Он украдет вертолет, но прилетит. Филиппо — верная душа. Итальяно амо русо! Ты помнишь? Итальянцы любят русских! Это первое, что он мне сказал при знакомстве. Филиппо нас не оставит в беде. К тому же на базе — американцы. Надеюсь, что американцы позаботятся хотя бы об американцах…
— А если базы нет? Что тогда? — спокойно спросила Жанна. Она принялась вытаскивать из-под стола и из-под кровати чемоданы и ящики. — Кто за нами прилетит тогда?
Клинцов не знал, что ответить, и промолчал.
— Ты заметил, что Селлвуд чего-то недоговаривает, — продолжала Жанна. — Холланд сказал ему больше, чем знаем мы. Пойди и потолкуй с Холландом и Селлвудом, — посоветовала она. — К тому же твой уход могут неправильно истолковать.
— Ты так думаешь?
