Дмитрий Леонтьев - Русская сказка
«Куда же это я попал?! — в ужасе подумал я. — Территория сумасшедшего дома? Новые русские развлекаются, или Васька Чугунов надо мной пошутить решил? Нет, у этого просто фантазии не хватит…»
Конь все же остановился, мешок опустили на землю, развязали и меня извлекли на белый свет.
— Ну, рассказывай, все, как на духу, — предложил старик. — Кто ты, почему так одет и откуда про Калку знаешь.
— Я — Иван Савельев, из города Санкт Петербурга, — терпеливо, стараясь не раздражать сумасшедшего, пояснил я. — Работаю в компьютерной фирме. Здесь оказался случайно и к вашим играм не имею никакого отношения. Отпустили бы вы меня, а? Не знаю, что у вас за тусовка, но лично я к ней не имею никакого отношения.
— Ну, что теперь скажешь? — повернулся старик к коню.
— А может и твоя правда: похоже и впрямь, лазутчик, — вздохнул конь, и третий раз за день я потерял сознание.
— Припадочный, что ли? — бормотал Илья, похлопывая меня по щекам. — Эй, парень! Ты прости меня, дурака. Не знал я, что ты убогий и настолько на голову больной… Думал — лазутчик вражий. В Карелу-то сейчас, сам знаешь: и финны с уграми проникнуть норовят, и шведы с норвегами ломятся. Если ухо востро не держать, так лет через сто-двести вся Карела с карельским перешейком шведам отойдет. Или, к смеху сказать, вместо надела Новгородской республики, будет какая — нибудь… Финляндия…
— Это опять ты, — простонал я. — Сколько ж можно по голове бить? Мне даже показалось, что лошадь заговорила…
— Конь, — поправил меня грубый бас. — Я не лошадь. Я — конь. Князья и богатыри на кобылах не ездят.
С трудом повернув голову, я покосился на возмущенного коня-мутанта.
— Как вам это удается?
— Что? Говорить? — уточнил конь. — Дурное дело не хитрое. Многим труднее помолчать. Вообще-то мы, кони, сторонники того, что лучше жевать, чем говорить, но иногда в дороге так скучно…
— Нет, как вам удается чревовещательствовать? Это розыгрыш и где-то спрятана скрытая камера, или же я тронулся умом от удара по голове?
— Пил? — строго спросил Илья.
— Что?
— Я спрашиваю: вчера здорово пил?
— Я вообще не пью…
— Точно убогий, — вздохнул конь жалостливо. — Калека перехожий…Стыдно, Илья. Ох, стыдно!
— Да уж, незадача вышла, — согласился Илья. — Нельзя убогого в лесу бросать. Придется с собой тащить, до ближайшего села или города… Пойдешь с нами, бедолага? За обиду причиненную, обещаю от врагов и зверей лютых охранять надежно.
— Пойду, — покорно согласился я. Терять мне было нечего.
Минут пять мы шагали молча. Вопросов у меня было столько, что я никак не мог выбрать из них самый насущный, а когда, наконец, решился, и раскрыл было рот, из кустов раздался оглушающий молодецкий свист. Илья выругался вполголоса и остановился.
— Что это было? — испуганно огляделся я. — Разбойники?
— Вот видишь, а говорил, что все запамятовал, — укорил меня Илья. — Впрочем, этих и после удара по голове не забудешь. Разбойники, разумеется. Да, жаль, не простые — Соловьи.
— Драться будем?
Илья и конь переглянулись, посмотрели на меня со странной жалостью в глазах, и ласково, словно ребенка, попросили:
— Ты вот что… Это… Ты помалкивай, будто вовсе немой. Глядишь, и обойдется…
Из кустов, вразвалочку, выходили два молодца, одинаковых с лица. Они и в одежде были одинаковы: синие косоворотки навыпуск, синие штаны, на шее глиняные свистульки в виде птичек, а на груди деревянные бляхи с надписью: «ДПС».
— «Дорожный патруль Соловьев», — отсалютовал один из них короткой деревянной булавой. — Ваши подорожные грамоты!
— Зачем вам подорожная, мужичье, вы же неграмотны?! — надменно выпрямился Илья.
Патрульный сделал шаг назад:
— Так это что же… это, выходит, сам благородный дон… э-э… богатырь Илья Муромский? Ошибочка вышла, прощения просим…
— То-то, — довольно кивнул Муромец, и собрался было пройти мимо, но Соловьи, с двух сторон, схватили коня за поводья.
— Да, ошибочка вышла: с вас не только грамотка подорожная, но еще и налог, ибо, как мы слышали, покинули вы дружину княжескую, а сие значит, что платить вам теперь наравне со всеми.
— Сколько? — хмуро спросил Илья.
— Грамоте обучен? — полюбопытствовал Соловей. — Знаешь, как буковки на наших бляхах народ расшифровывает? «Дай полушку Соловью».
— С дуба спрыгнули?! — взревел Илья. — С такими поборами я и до Жмеринки не доеду!
— А зачем русскому человеку по свету шататься? — рассудительно заметил Соловей. — От этих шатаний все беды и идут. Понасмотрятся-понаслушаются невесть где невесть чего, а потом на княжеских пирах смуты затевают и права качают… вплоть до увольнения… К тому же, вас двое. Да и конь, как я погляжу, у вас давно не чищен…
— Так я же в дороге какой день — запылился, ясное дело…
— И клеймо на нем какое-то странное, — задумчиво обронил второй Соловей. — Не перебито ли?
— А если проверить на загрязнение окружающей среды? — с угрозой в голосе пообещал первый, и полез было заглядывать коню под хвост.
— Ладно, ладно, остыньте, — сдался Илья. — Вот ваша полушка.
— Две, — нахально заявил Соловей.
— Две-то с чего взялись?! Про одну разговор был!
— А ты прочитай словеса на бляхе наоборот. Что получится? «Скупой платит дважды»! Две. Иначе: коня — на штрафконюшню, а сами — с нами, до выяснения…
— До какого выяснения?!
— Вот это и выясним…
Илья, в сердцах сплюнул, и полез в котомку. Долго копался, отыскивая монетки, наконец, нашел, и бросил в подставленные ладони:
— Подавитесь, разбойники!
— С подорожными закончили, — ничуть не обиделся Соловей. — Продолжим разговор на большой дороге… Как насчет наличия совочка для уборки навоза и мешочка с травами целебными? Имеются?
Муромец покраснел и взялся за палицу.
— Но-но! — в один голос предупредили Соловьи. — Мы при исполнении!
И исчезли в кустах, словно их и не было.
— Как мне не хватает меча — кладенца, — вздохнул Илья. — Кладешь, его, бывает, на все, и — жить сразу легче…
— Бред какой-то, — жалобно сказал я. — Это даже не сказка… Что же мне делать-то, а?
— Ты про что?
С минуту подумав, я пришел к выводу, что врать ему мне нет резона. Если это какой-то хитрый розыгрыш, то я так и так уже в дураках, а вот если все, что я вижу — на самом деле, то… В этом случае, что я ни делай, а хуже уже не будет.
— Из другой страны я, Илья. Или из другого времени… Нет у нас там ни коней говорящих, ни драконов трехглавых, ни кикимор болотных…
— И богатырей нет?! — ужаснулся Илья.
— Ну… В вашем понимании — нет. Перевелись.
— А Соловьи — разбойники? — полюбопытствовал конь.
— Эти везде есть, — вздохнул я. — Да и прочей нечисти хватает.
— Что ж за страна такая жуткая? — поразился Муромец. — Нечисти — полно, а богатыри повывелись… Представляю, что там у вас твориться… М-мда, незадача… Что же нам с тобой делать? Какому ремеслу обучен?
— Компью… Э-э, пожалуй что, никакому.
— Про искусство воинское и не спрашиваю — сам вижу… эка незадача… что бы придумать… Не знаю даже… Ну, хочешь, возьму тебя с собой, на рубежи дальние, в стан богатырский? Дело трудное, жизнь нелегкая, но… поживешь, а там видно будет. Возьму тебя, на первое время, к себе копьеносцем — во всяком случае, так над тобой уж точно никто смеяться не будет. Только предупреждаю: науки я строго преподаю. Забаловать у меня не получится…
— А у меня выхода другого нет, — согласился я, как в воду бросаясь. — Далеко та застава?
— Если с пути не сильно сбились, то к завтрашнему вечеру будем на месте.
— И что, у вас здесь даже драконы… в смысле: змеи-горынычи водятся?
— Да этих-то почти и не осталось, повывели всех…
— А сам ты их встречал?
— Доводилось, — степенно кивнул Илья. — Столкнулись мы с одним прям лицом к… морде, в самом неожиданном месте. Без оружия, пьяные, аж… по-богатырски пьяные… Буквально врасплох меня застал, а я — его. И ну состязаться…
— Справились?
— Нет, оба там и полегли, — заржал конь, получил перчаткой промеж ушей, обиженно выпятил губу и замолчал.
— Змей-то не простой был, а зеленый, — пояснил Илья. — Этот казус тоже учитывать надо… Такого голыми руками не возьмешь. Да — а, беспримерный подвиг был: в одиночку Зеленого Змия одолеть. Нелегко пришлось — чего скрывать. Уж и земля — матушка не держала, а не к лицу богатырю русскому на попятную идти…
— Была у меня одна знакомая сивая кобыла, — снова начал конь, но Илья наклонился к нему и ласково пообещал:
— Я сейчас тебе в одно ухо влезу, а из другого вылезу, — и конь снова замолк.
— Так о чем это я? — продолжал Илья. — Я — мужик простой, и политик высоких не понимаю. Я нутром своим чую — что мне по нутру, а что нет. Зато дорога моя прямая, и истины простые. Кто к нам с мечом придет, тот в орало и получит. Не говорите мне, что делать, и я не скажу вам, куда идти. Настоящий богатырь тот, у кого меч в ножнах, вера в — сердце а промеж ног — богатырский конь… э-э… Вобщем, землю свою защищай, друзей береги, мать — отца почитай, служи верой и правдой, на Бога всей душой полагайся… А то развелось тут в последнее время… политик всяких, — он досадливо тряхнул головой, что-то вспоминая. — До того скоро дойдем, что бушмэнов за пример подражания брать станем…
