Анна Леонидова - Прежде чем сдохнуть
— А он отдыхал здесь, когда все это происшествие с футболистами случилось?
— Да я уж и не помню. А после, когда Нину уже посадили, он приезжал. И видно было, что нехорошо ему. Бухал по–черному. Может, он все‑таки и любил ее, и были у него на нее какие‑то планы?
Я уже как‑то не удивлялась, что главная героиня моей будущей книги случайно оказалась моей соседкой по пансиону. Я даже подозревала, что в этом, наверное, нет никакой «посланной свыше» случайности. Я ожидала, что рано или поздно я узнаю что‑то, после чего такое неожиданное соседство очень логично объяснится.
Так же как неслучайно я оказалась бок о бок с любовницей своего мужа, так же как не по прихоти случая Натка притащилась в наш пансион «Усадьба «Курганы» вслед за Танькой. Люди – как клюква. Берешь одну ягоду, а от нее идут тонкие ниточки, на которых бусиками алеют новые ягоды. Как говорится, если в жизни происходят необъяснимые совпадения и случайности – то просто вы не все знаете.
Оставалось понять: кто этот таинственный мужик? Очевидно, это многое объяснило бы. Идеальным способом узнать его имя, было бы влить в Нину сыворотку правды и заставить ее все рассказать. Отличная идея! Где бы ее раздобыть? Ведь она же есть на вооружении всяких спецслужб. Но мне там вряд ли отольют из пузырька волшебного зелья.
В поисках подсказок я отправилась изучать фотогалерею почетных гостей учебно–тренировочного центра. Но там был такой иконостас знаменитых и более–менее заметных мужиков, что остановиться на ком‑то одном было совершенно невозможно.
Вот засада!
Оставалась еще одна слабая надежда – возможно, в тех самых огрызках бумаги, которые как заведенная писала Нина, содержалась подсказка, какой‑то намек. Надо их выкрасть!
Кража – мероприятие довольно рисковое. И для него мне нужен сообщник. Желательно мужик, потому что физически наша лесби довольно хорошо развита, и если она застигнет меня на месте преступления, вломит так, что мало не покажется.
В первый раз я пожалела, что не завела себе ни одного пажаоруженосца в нашем пансионе. Срочно требовалось исправить это упущение. Конечно, я не стану посвящать его во все подробности этого дела. Люди гораздо меньше очкуют, когда используешь их «вслепую». К тому же, когда они думают, что принимают участие всего лишь в веселой шалости, а не в важном расследовании, они не рассчитывают на какие‑то особые бенефиты по результатам.
Словом, мне понадобился сильный, азартный, рисковый и несколько дебиловатый мужик, не склонный задавать лишние вопросы. За ужином я всматривалась в лица пансионных кавалеров, прикидывая, насколько каждый из них подходит под это описание. В принципе, каждый второй оказался подходящим кандидатом на эту роль. По–видимому, до относительно преклонного возраста чаще всего доживает как раз этот тип мужиков – не склонный к чересчур глубокой рефлексии, не взрывающий себе мозг кучей ненужных вопросов. Доживают жизнерадостные и всегда готовые поржать или ввязаться в какую‑нибудь веселую затею. Такие вечные дети.
«А ведь у нас тут можно неплохо повеселиться», – впервые отметила я. И мысли мои приобрели нескромное направление.
Я положилась на случай и выбрала себе Санчо Панса, мысленно прочитав про себя детскую считалку про «шла собака через мост…». Считалка закончилась. Результат отбора меня порадовал. Этого старика без особых скидок и оговорок можно назвать красавцем. Высокий и даже нисколько не горбившийся, с густой шапкой пусть и седых, но все же вполне блестящих во–лос. С довольно качественными зубными протезами. Он очень заливисто и заразительно ржал, реагируя на шутки своих товарищей по столу. В общем, он мне понравился. Я определилась с планами на вечер: я отправлялась промышлять мужика.
Вечер выдался теплым, комариным и безветренным, как и все начало июня. Наше озеро зацвело, там и тут подернулось ряской и сделалось похоже на крем–суп из шпината. В него с противоположной стороны берега аккуратно вливался желток солнца. Сытная благостность разливалась повсюду.
Пансионное общество выковыривало из зубов остатки ужина зубочистками, завивало кудри и переодевалось в чистое. Собирались в ближайший лес «на костер». Я первый раз шла на эти вечерние посиделки у огня. Ожидание переполняли самые возвышенные и игривые. Мои светло–голубые джинсы очень удачно сочетались с плюшевой бирюзовой кофтой «виктория'с сикрет». Духи по такой погоде, пожалуй, оказались бы лишними.
Я просто облизала губами ложку ароматного липового меда, от чего они тут же призывно заблестели. В бюстгальтер я вложила лепестки сорванной после ужина с клумбы чайной розы. Вышла во двор, где уже топталась тусовка, направляющаяся в лес. И мы пошагали.
Пришли быстро. Пока мужчины медведями шатались окрест ритуальной поляны и валили на землю плечами трухлявые березки, зачахшие естественным путем и вообще случайно проклюнувшиеся в сосняке, женщины кокетливо бродили вокруг, высоко поднимая колени при каждом шаге. Как будто старались не травмировать старческим шарканьем высокую, но еще сочную траву. Они собирали хворост. Я тоже собирала.
И вот костер разгорелся, и от сосновых игл столбом вверх по–шел густой дым. Племя пансионеров замерло в ожидании и уставилось на огонь, как будто стараясь придать ему энергии силой коллективной медитации. Наконец на арене появились пластиковые стаканчики и выпивка.
Начали с традиционных в таких случаях игр – «крокодил» и «контакт». Постепенно на водящего стали обращать все меньше внимания, игра сама собою затухла, и общество разбилось на группы. Я все еще продолжала сидеть в одиночестве. Честно говоря, я кайфовала от внезапно пойманного состояния покоя и умиротворения, так что у меня совершенно не было ни сил, ни желания развивать активность для привлечения внимания к себе.
А жизнь и гендерный баланс (точнее дисбаланс) в нашем пансионе были таковы, что, чтобы быть замеченной мужским меньшинством, необходимо было стать очень яркой светящейся точкой.
Но я чувствовала, как с каждым потрескиванием костра мое тело постепенно расслаблялось и наполнялось теплом. Делалось воздушно–ватным. И не хотелось даже говорить, не то что совершать ужимки и прыжки или заливисто хохотать, запрокинув голову, над мужскими повторяющимися от тусовки к тусовке шутками, чтобы вызвать в них расположение. Я знаю, мужчины тают, когда смеются над их несмешными шутками. Но в этот раз я была пас.
Время от времени чьи‑то руки протягивали мне пластиковые стаканчики с различным (и вполне привлекательным, судя по запаху) содержимым. Но я отказывалась, воспринимая эти сменяющие друг друга запахи как дополнительный ароматерапевтический бонус к моей релаксации.
Я смотрела на костер. Вокруг гудели голоса. Я прикрывала веки и сводила глаза к переносице. Мир становился волшебноразмытым. В нем исчезали резкие границы между предметами, и все делалось мягко–перетекающим одно в другое. Потом я совсем закрывала глаза, но через веки все равно прорывалась пляска огня, и перед внутренним взором блуждали пятна света и тени. Так я экспериментировала, медитировала и совершенно абстрагировалась.
Когда я пришла в себя и чуть приоткрыла веки, то обнаружила, что вполне натурально уснула, привалившись бочком к сосновому стволу. Вокруг меня стояла группа особо ответственных товарищей. Я успела заметить самое главное: выбранный мною красавчик тоже топтался здесь. Я моментально прочитала все выгоды своего положения и тут же снова прикинулась глубоко спящей. И стала внимательно прислушиваться. Понятно, что сейчас меня начнут будить. Просыпаться следовало грамотно.
Блин! И все же какая удача – мне даже не пришлось дергаться и мельтешить, чтобы привлечь всеобщее внимание. Надо добавить в свой свод законов «мужской психофизики» новый пункт.
Такой:
Закон №…
В броуновском движении теток внимание мужиков привлекает не только самая яркая и суетливая точка, но и самая неподвижная. Вызывающе неподвижная.
Знай я это раньше, сколько энергии сэкономила бы. Теперь я, наконец, понимала, почему Спящая Красавица лежала бревном и вызывала такой ажиотаж.
Итак, полевое совещание по приведению меня в чувство продолжалось.
— Соня! Соня! Просыпайся! – звали меня на разные голоса. Но я только сонно поеживалась.
Надо мной стали все по очереди склоняться и тормошить за плечо. Я сильнее куталась в плюшевую кофту и безвольнее приваливалась к сосновому стволу. Попытать свои силы в роли «будильника» решился и мой красавец. И когда его рука легла на мое плечо, чтобы встряхнуть «сонную Соню», я как будто в полудреме, а на самом деле очень расчетливо склонила голову на бок и удачно прижала ухом его ладонь к своему плечу.
Тут же невинно распахнула глаза, уперевшись взглядом прямо ему в зрачки, как будто испугалась и тут же будто бы обрадовалась.
— Ой! Я уснула? Уже все закончилось? – такой милый неадекват и растерянность. – Боже, что же это я сижу?!
