Сергей Слюсаренко - Системный властелин (сборник)
– А если серьезно?
– Если серьезно – ты меня знаешь! Я когда-нибудь болтал?
– Это хорошо! Ты просто не представляешь, насколько это хорошо!
– Ну, куда нам… ты вот смотри, что я нашел.
Дальше Рюма рассказал следующее. Ждать сигнала об анонимном запросе с баз данных пришлось совсем недолго. Запрос поступил примерно через девятнадцать часов. К тому времени у Рюмы был готов в общих чертах вирус – червь. Его и сунул Рюма в неведомый компьютер в ответ на запрос. Работа у червя была простая – просканировать по прерываниям и попытаться перевести на Рюмин компьютер все операции ввода-вывода неизвестного противника. И вроде сработало. По словам Рюмы, ему удалось войти в этот неведомый компьютер, как новому пользователю. Но ничего, кроме того, что в этом злосчастном компьютере сидит еще один юзер, он не увидел. И так, и сяк он кидал туда-сюда файлы-байты, но ничего особого не происходило. А потом вдруг заработало. Да еще как! Будто в мозгу что-то хрустнуло, и Рюма вдруг понял, что он находится внутри сети. Исчезли стены и мониторы. Тут уже Рюма порезвился.
– Скажи, а меня ты можешь ввести в тот компьютер? – с надеждой в голосе вопросил Шакваидзе.
– Я теперь что хочешь могу! Я таки видел того юзера! Я теперь все могу!
– То есть как видел? Он же в Киеве должен быть!
– Да сидит он в каком-то зале, болтает с кем-то. Там и терминал его стоит. Так, говоришь, тебя юзером туда же? А хочешь, я тебя в банковскую систему банкоматом? Будешь деньги у народа получать и выдавать! И себе оставлять! Или вообще будешь там все кредиты себе раздавать! Я все могу! – Радости Рюмы не было предела.
– Нет, ты уж сделай то, что тебя просят! И не раздражай меня! – прорычал Аладдин. И вдруг ему стало страшно. Еще минуту – и Рюма, встав со своей каталки, разнесет ему голову ударом кулака. А кулак у Рюмы громадный, весь стальной и покрытый заклепками. И каждый палец оканчивается огнеметом. Через мгновение страх пропал, и Рюмин обычный кулак перестал пугать.
– Ты что-нибудь сейчас понял, Аладдин? – хитро спросил Рюма.
– Да нет, ничего особенного, просто вспомнил, что тебя просто так не обидишь, – удивился Шакваидзе.
– Это была самая крутая примочка этой системы! Я просто вызвал у тебя страх ко мне! Но для начала залогинил тебя туда.
– И кулак себе наваял тоже?
– Ничего я не ваял.
Шакваидзе долго еще слушал объяснения, тренировался в овладении ментальным контролем, лазил по сетям, и они ему виделись темным непроходимым лесом, тогда как у Рюмы были просто ухоженным парком. Ну, кто на что учился. Успокоился Аладдин только тогда, когда, специально выйдя на улицу, смог увидеть и Рюму, и того, другого далекого пользователя.
– Ну что, Рюма, твои миллионы уже почти у тебя в кармане! Осталось дело довести до логического конца.
– Да уж постараюсь. Ты, кстати, почему без пива?
– Спешил очень, Рюма, спешил! Доставят сегодня. Твою любимую темную «Оболонь». Ну, будь, держи связь, – попрощался Шакваидзе.
Через час молодой человек в зеленой оболонской майке привез упаковку баночного темного пива. Прохладная банка приятным грузом легла в руку. Глядя на монитор, Рюма потянул за заветное колечко. Если бы он не смотрел в это время на монитор, то увидел бы, что после знакомого хрупа крышки банка стала вспухать, покрываясь сеткой мелких трещин, из которых выползало белое пламя. Впрочем, если бы он смотрел на банку, то не увидел бы ничего. Скорость взрыва очень велика, и человек просто не успевает заметить прихода огненного ада. Только случайные прохожие стали свидетелями того, как вынесенные взрывом стекла разлетелись по Каширскому шоссе, как безумное пламя, будто из сопла ракеты, вырвалось из пустых окон, как медленно стала оседать хрущевская пятиэтажка.
Глава двадцать шестая
Наша база уже давно была хорошо обжитым домом. Купленные на базаре надувные матрацы заменяли нам кровати, и никакого желания выходить за границы этого мира у нас не было. Мы жили в предчувствии чего-то важного. Володя, единственный, кто еще пытался достать новые сведения о природе нашей базы и познать, что это такое, корпел над клавиатурой. Люкк, невероятно привязавшись к Серафиме, кормил ее пастилой и заставлял приносить апорт. Миша, притащив со склонов пук рябины, плевал ею через свернутую трубочку в собственноручно нарисованную мишень. Я лазил в Интернете. Идиллия.
Давно запущены выборные механизмы, и мы просто ждали развязки, которая должна была наступить через несколько дней. Наружу предпочитали не показываться. Последнее время я активно занялся ментальным доступом в систему. После полета на тарелках – первого нашего опыта – стало достаточно простым делом заставить отзываться систему. Обратная связь была прекрасной. Мир вокруг как будто расширился и стал проще. На сегодня был назначен выход в город, впервые за много дней без очков-дисплеев. Я пошел один, Важенов страховал меня с основного входа в мейнфрейм, Миша с Люкком находились при нем.
Первое, что меня потрясло, – неограниченные возможности моего зрения. Я мог с успехом рассмотреть и любой камешек на противоположном берегу реки, и корабль в океане. Важно правильно захотеть. Это еще не всегда получалось. Поднявшись по Владимирскому спуску прогулочным шагом, я дошел до метро «Крещатик». Попробуем повторить неудачную попытку выпить пива в одном из ларьков возле метро. Интересно, как нынче бандюги – опять не допустят или что-то изменилось?
Буфетчица обслужила меня без слов, даже денег не взяла. Может, я настолько известен? Вот и два качка, подавшись было в мою сторону, вдруг передумали и скрылись в «Пассаже». Пиво сегодня было отменное, лучше «Гиннесса». Развалясь на стульчике, я с интересом наблюдал, как под столом енот и ежик делили какую-то булочку. Прекрасный день.
– А, Александр Андреевич! – услыхал я сзади знакомый голос.
– А! Андрей… – Я опять забыл его отчество. – Рад вас видеть!
Шакваидзе выглядел очень симпатично, почему он мне не понравился в первый раз? Сегодня он был одет совсем не парадно и только шпага на перевязи напоминала о его высоком положении.
– Присаживайтесь, дорогой Андрей, пива выпьем. – Я с удовольствием пригласил его за стол.
– Ну, зачем пива? Пусть нам нальют бургундского. Здесь очень приличное бургундское.
И действительно, почему я заказал только пиво?
– Я знаю вашу любовь к итальянским винам, но сегодня, позвольте, выберу сам. К голубям по-киевски оно в самый раз.
Я ни в коей мере не хотел возражать такому милому человеку. Вокруг нас забегал хорошо начищенный робот, расставляя тарелки и блюда. Как уютно здесь, на Крещатике, под навесом.
– Я поинтересоваться хотел, как ваши предвыборные дела? Что-то совсем не видно вас на собраниях кандидатов, на инструктажах. Вы все еще собираетесь стать президентом, не сотрудничая с властями? Поверьте – это не просто. А я с удовольствием помог бы вам. Вы мне сразу понравились. – Искренность Шакваидзе не оставляла сомнений.
– А мне казалось, вы полностью на стороне нынешнего, не так ли?
– Я на стороне справедливости и силы, – улыбнулся Шакваидзе. – А у вас есть и то, и другое.
– Если насчет справедливости, это, может быть, и так. – Мне было приятно говорить откровенно с этим человеком, но все-таки главного я сказать ему не мог. – А насчет силы – ну откуда?
– У вас внутренняя сила! – гордо произнес Шакваидзе. – И я вижу это! Ну, бог с ними, с этой политикой, с этими силами, давайте просто поговорим о жизни.
Покончив с голубями и отличным бургундским, Шакваидзе расплатился золотым с подоспевшей хозяйкой и предложил пройтись, выпить кофе недалеко отсюда. Кафе в «Пассаже» тоже не сопротивлялось нашему визиту. Как всегда, оно отличалось изысканным декором. Одна проблема – «Пассаж» забит дорогими экипажами и каждый минимум с четверкой рысаков. А в результате стойкий навозный дух, почти забивавший запах кофе.
– Да ну его, этот «Пассаж», вечно тут кутерьма, поехали лучше под Арку, там и вид прекрасный, и поговорить спокойно можно, народу мало.
На том и порешили. Я подивился, как внешне малоспортивный Шакваидзе ловко забрался на холку своего слона. Впрочем, я тоже проделал это без особого труда, благо слон был смирный и подставил переднюю ногу. Протопав верхом по дворам Купеческого собрания, мы вышли к Арке. Шакваидзе отправил шлепком слона пастись на травке возле монумента, а мы устроились у каменных перил. Пейзаж был великолепен. Отсюда хорошо было видно, как возле порта толпа собралась вокруг эшафота. Начиналось традиционное воскресное гильотинирование вольтерьянцев. Труханов остров, несмотря на недавние события, уже зарос густым лесом гигантских хвощей. Живности там было видимо-невидимо. Тощий птеродактиль с зубром в клюве с трудом удирал от толпы соратников в надежде поесть спокойно. Красиво тут. Да и вдали на востоке – тоже рай. Было занятно наблюдать, как воробей, примостившийся на минутной стрелке часов Спасской башни, пытается не упасть при ее движении. Так и мы пытаемся держаться за свою жизнь, не замечая движения времени.
