Боб Шоу - Миллион завтра
— Здесь написано черным по белому, — упирался Маккелви. — Согласно этим документам, доходы «Фармы» падают уже три года, а потери оборота, ожидаемые на этот год, превышают восемь миллионов новых долларов.
— Вы неправильно интерпретируете, — заверил его Карев. — Дайте мне посмотреть перфокарту.
Префект заколебался.
— Информация, полученная из секретной компьютерной сети, служит только для полиции, но, с другой стороны, придя сюда, вы оказали нам услугу… Он испытующе посмотрел на Карева и протянул ему аппарат.
Карев просмотрел текст, и его охватило ощущение нереальности, ибо он убедился, что префект не ошибся.
Материал, который он внимательно прочитал, содержал краткий анализ финансовой структуры «Фармы», отдел за отделом. Похоже было, что его отдел — биопоэзы и еще один с трудом закроют баланс текущего года без потерь, зато все другие направлялись прямым путем к банкротству.
Он быстро пробегал взглядом колонки на стороне «дебет», пытаясь охватить финансовые дела «Фармы», когда его внимание привлекла одна позиция: «Капвложения, содержание и амортизация лаборатории в Друмхеллере 1.650.000,00 новых долларов». Проверив баланс предыдущего года, он нашел в том же разделе меньшие суммы, но никаких упоминаний годом раньше. На стороне «кредит» не было упоминания о лаборатории в Друмхеллере. Он покрутил верньеры, копаясь в секретах, упрятанных в зашифрованных частичках компьютерной карты, но Маккелви вырвал аппарат у него из рук.
— Довольно, — буркнул он. — Что вы искали?
— Ничего. Просто меня пленяют цифры.
Он решил запомнить информацию, что Баренбойм вложил два миллиона новых долларов в лабораторию, которая не заработала ни цента, чтобы оправдать затраты на свое сооружение. Это были интересные сведения, но настоящая сенсация заключалась в том, что само существование лаборатории держалось в тайне от самых высокопоставленных работников «Фармы». Карев с холодным триумфом пришел к выводу, что знает, где ведется работа над производством Е.80.
Это означало и то, что он знает, где искать Афину.
Глава 15
Уже светало, когда он наконец покинул отделение полиции. Вспомнив указания Маккелви, он поехал на общественном болиде прямо в Три-Спрингс и пошел за покупками. Догадываясь, что префект пустил за ним следственную программу компьютера, он купил немного продуктов в кредит. Дав таким образом знать, что находится в своем районе, он приступил к более серьезным покупкам, которые должен был сделать за наличные.
Огнестрельное оружие на Американском континенте нельзя было свободно купить уже более века — в бабьем обществе оно было лишним, — однако он не собирался брать крепость Баренбойма голыми руками. Обойдя несколько магазинов, он наконец нашел один, специализирующийся на кемпинговом снаряжении, и купил в нем традиционный трапперский нож, легкий топорик и кожаный мешок. Получив покупки, он поехал домой на такси и снова расплатился кредитной карточкой, чтобы показать Маккелви, что вернулся домой.
В доме за время его отсутствия ничего не изменилось — царила та же унылая тишина… а на видеофоне не было никаких сообщений. Он съел легкий завтрак, затем упаковал нож и топорик в мешок. Подумав, добавил к ним несколько вафель и бинокль. Еще не прошло утро, а до лаборатории в Друмхеллере было всего два часа езды, поэтому можно было поспать. Он лег на диван, думая, не слишком ли оптимистично решил, что заснет, раз голова полна мыслями о…
Разбудил его свет послеполуденного солнца, падавший на лицо. Слегка дрожа, он подошел к видеофону и получил из его банка памяти код магистрата в Друмхеллере. Набрав номер, заказал разговор с конторой промышленного инспектора. Спустя несколько секунд, на экране появилась голова полного, молодого исправного.
— Вилл Карев, финансовый инспектор корпорации «Фарма», — представился Карев. — Как ваше имя?
— Спинетти, — ответил молодой человек, обиженный его тоном.
— Так вот, мистер Спинетти, у меня для вас плохие новости. Одна из машин, за которыми вы, кажется, наблюдаете, прислала нам совершенно бессмысленные расчеты, касающиеся нашей собственности в Друмхеллере. Мой хозяин уже теряет терпение и поручил мне, чтобы…
— Минуточку, — прервал его Спинетти, покраснев. — Может, вы сначала уточните, прежде чем начнете ругаться? Насколько мне известно, у «Фармы» нет никакой собственности в этом районе.
— Неужели вам все нужно объяснять, как ребенку? Я работаю у Хирона Баренбойма. Это вам что-нибудь говорит?
— О! — Спинетти обеспокоенно замигал. — Химическая лаборатория на двенадцатом километре.
— Кажется на тринадцатом.
— На двенадцатом, по Третьему Радиолу. — Спинетти скрипнул зубами. Хотите приехать и померить лично?
— Чтобы это было в последний раз, — предупредил его Карев и прервал соединение, надеясь, что не выпустил у Спинетти слишком много желчи. Он взял мешок, вышел к стоявшему перед домом болиду и поехал на север.
Прикрытое тучами солнце над горизонтом, когда Карев добрался до Друмхеллера и, считая километры, промчался от центра города по Третьему Радиалу. Сейчас, когда он оказался перед перспективой вломиться в, скорее всего, охраняемую лабораторию, она смущала его больше, чем он предполагал. Прежнее убеждение, что он нашел место заключения Афины, вдруг ослабело и почти совсем исчезло, когда он остановил болид на мрачной дороге. Редкие здания пригорода остались позади несколько минут назад, а здесь, на двенадцатом километре, стояло только два здания, похожих на кинодекорации на фоне сухих лугов. Одно из них наверняка было складом, а другое — длинным многоэтажным строением, стоящим на небольшом пригорке. От дороги к воротам в металлическом заборе, окружавшем здание, тянулась узкая полоса утрамбованной земли.
Карев поискал взглядом следы жизни, но лаборатория, красновато поблескивающая в лучах заходящего солнца, с таким же успехом могла оказаться останками древней цивилизации, когда-то существовавшей здесь.
Он поехал дальше по дороге, пока не оказался вне поля зрения возможного наблюдателя. Глядящего из верхнего окна он не мог видеть, а его самого закрывал холм. Карев заглушил двигатель. Не обращая внимания на любопытные взгляды из проезжающих машин, он сел поудобнее и стал ждать, пока потемнеет небо, видимое сквозь кораллово-розовую сетку конденсационных полос. Когда он начал подниматься по склону холма, воздух был холодным, а ветерок ощупывал его тело невидимыми пальцами. Подойдя ближе, он обрадовался, что из верхних окон падает свет, и в то же время отметил, насколько открыты подступы к зданию. Он мог рассчитывать только на то, что Баренбойм заботился о безопасности не до такой степени, чтобы установить тепловые датчики или инфракрасные теледетекторы.
Чувство, что его видно со всех сторон, росло в нем до тех пор, пока он не оказался в тени забора, имеющего, как выяснилось, более трех метров высоты. Изучив его вблизи, он определил, что это гладкая металлическая конструкция без единой заклепки, на головку которой можно было бы поставить ногу. Чтобы убедиться, что не достанет до верха пальцами, он подпрыгнул, а затем пошел вдоль забора, обогнул лабораторию сзади и наконец добрался до ворот.
Стена была монолитной по всей длине и перебраться через нее не было возможности, а закрытые ворота выглядели не менее неприступно. Он взглянул туда, где, как рассыпанные огоньки, светили огни Друмхеллера. Вилл Карев, коммандос-любитель, остановился перед первой преградой из жести, которую, вероятно, можно разрезать домашним консервным ножом…
Воодушевленный этой мыслью, он вынул из мешка топорик и подошел к стене, максимально удаленной от дороги. Недалеко от угла забора он замахнулся топориком, который вошел в светло-серый металл удивительно легко и тихо. Он выждал пять минут на некотором удалении, но за стеной было тихо, поэтому он вернулся и атаковал ее точными, вымеренными ударами. За несколько минут он вырубил метровый кусок в форме перевернутого «V», который затем отогнул к земле. За пустым пространством, в котором размещались опоры стен, находилась очередная стена из жести. Справиться с ней оказалось труднее, поскольку он не мог как следует размахнуться, но в конце концов он одолел и ее. Слегка отогнув вырубленный кусок на себя, он выглянул в образовавшуюся щель и заметил слабо освещенное забетонированное пространство, ограниченное стеной лаборатории. Насколько он мог понять, никто не обратил на него внимания.
С топориком в руке и с тяжелым ножом за поясом он протиснулся сквозь отверстие. Треугольный кусок жести удалось легко вернуть на место, чтобы отверстие меньше бросалось в глаза. Пока Карев занимался этим, внезапно вспыхнул свет, бросив на стену его тень. Он повернулся с поднятым топором и заметил фары машины, вероятно, въехавшей в ворота. Их свет, отражающийся и передвигающийся по узкой полосе между забором и лабораторией, казалось, заполнял весь мир. Карев был уверен, что водитель его заметил, иначе быть не могло, но машина повернула и проехала дальше, пока не исчезла по другую сторону здания.
