Дмитрий Леонтьев - Идущие за кровью
— А что… — начал было я, но в трубке уже пищали короткие гудки.
Недовольно ворча, я оделся, выпил чашку приготовленного наспех кофе и поспешил к троллейбусной остановке.
Ожидавшего меня возле парадной Петрова я заметил издалека. Консультант нервно расхаживал взад-вперёд по тротуару и через каждые пять минут смотрел на наручные часы. Завидев меня, он суетливо замахал руками:
— Время, Сергей, время! Каждая секунда на учёте! Каждая минута дорога!
— Времени никогда не бывает достаточно, — меланхолично отозвался я, входя вслед за ним в парадную. — Но оттого, что его торопишь, больше его всё равно не становится. Единственное, что кажется бесконечно долгим — это ожидание зарплаты.
— Философствуешь, — с мрачным видом покачал головой Петров. — Ну-ну… Посмотрим, что ты скажешь через пять минут…
— Опять какая-нибудь студенисто-зелёная гадость из канализации объявилась? — лениво уточнил я. — Предупреждаю сразу: без ОЗК и противогаза не пойду. Раз я — «чернорабочий», то меня должны обеспечивать спецодеждой. За порчу моей мне компенсации почему-то выплачивать никто не хочет.
— Иногда ты бываешь совершенно невыносимым, — раздраженно заметил Петров. — В такие моменты я даже начинаю верить тому, что о тебе говорят окружающие…
— А что они говорят? — заинтересовался я.
— Вот доведешь меня своим нытьем, тогда расскажу, — мстительно пообещал Петров, и мы вошли в квартиру.
Агасфер сидел в гостиной и, подперев кулаком подбородок, угрюмо смотрел на марширующего по экрану телевизора рекламного зайца. Рядом с ним, на журнальном столике, стояли замысловатая фигурная бутылка и высокий бокал с тёмно-красной жидкостью.
— Как я понимаю, в этот чудесный солнечный день только у меня отвратительное настроение, — хмыкнул я. — У остальных оно несравнимо хуже.
Мимоходом подхватив со стола бутылку, я упал в мягкое кресло и поднёс посудину к губам.
— Цианид, — с тем же мрачным видом сообщил Агасфер.
— Что? — удивился я, отстраняя от себя бутылку.
— Цианистый калий, — повторил Агасфер, поднял со стола бокал и, сделав огромный глоток, сипло добавил: — Яд… Уф-ф… Настоящий яд!..
— Ну и как? — уточнил я, возвращая бутылку на место. Агасфер сделал ещё один глоток и с видом ценителя прислушался к своим ощущениям.
— На вкус — отрава, — пожал он плечами. — А так… Изжогу вызывает…
— Отвратительный день, — повторил я. — Так что у вас случилось?
— Вот. Посмотри сам, — сказал Петров, протягивая мне какой-то аляповато разрисованный журнал. — На девятой странице…
Раскрыв журнал, я отыскал указанную заметку и углубился в чтение. Статья называлась «Таинственная находка» и рассказывала о пожаре в одном из книгохранилищ города. Во время тушения пожара большая часть книг была значительно повреждена водой, и в расклеившейся обложке старинного издания начала восемнадцатого века был обнаружен спрятанный там листок пергамента с древнееврейскими письменами. Ученые, осуществлявшие перевод манускрипта, полагают, что дошедший до нас обрывок был когда-то частью древнего пророчества, и по некоторым признакам можно предположить, что оно касалось нашего города. Эту гипотезу ставит под сомнение лишь тот факт, что манускрипт был изготовлен около 1200 лет назад и, очевидно, тогда же была произведена запись. Фотография измочаленного обрывка жалобно взирала на меня с обложки журнала. Я пролистал заполненный статьями об инопланетянах и пришёльцах из будущего журнал, пожал плечами и бросил бульварное издание на стол.
— Ну и что? — поинтересовался я.
— Как «что»?! — оторопел Петров. — Ты что, не видишь, что здесь написано?!
— Я древнееврейский забыл, — грустно признался я. — Пока был маленький — помнил, а потом как-то… Не было времени практиковаться.
— Ах да, перевод, — вспомнил Петров. — Вот он.
Он протянул мне листок с рукописными каракулями, по труднодоступности вряд ли уступающими иероглифам на пергаменте. Я вздохнул, принял из его рук листок и углубился в расшифровку.
— «…Безродный маг владыки северной страны, носящий три одинаковых имени, послужит…» Кому он послужит? — спросил я, не в силах разобрать ужасный почерк. — Я ничего не понимаю. В папирусе иероглифы хотя бы печатные, аккуратные, а это… Это расшифровке не поддается.
— Я очень волновался, когда переводил, — извинился Петров, забирая у меня лист. — Так, где ты остановился? Ага, вот… «…послужит причиной гибели сначала одного, а затем двадцати трёх. В час, когда книга отдаст свой секрет, хранитель сокровищ великого временщика поднимется из глубин земли, чтобы принести великие беды и разорения, но безродный маг принесет ему жертву крови тех, кто идёт за кровью. Разорванное кольцо зла уничтожит зло и…» На этом рукопись обрывается… Что скажешь?
— Что сказать? — глубокомысленно произнес я, прикуривая сигарету. — Все ясно. Все, до последней строчки… Зачем тебе мои комментарии? Ты же сам видишь, насколько это просто.
Петров покраснел от злости и, повернувшись к Агасферу, спросил:
— Природа может ошибаться?
— Нет, — уверенно ответил тот.
— А как же он? — кивнул на меня Петров.
— Он? — задумался Агасфер. — Это не ошибка, это — закономерность. Чтобы бороться со злом, побеждать исчадия ада, нужно самому быть… м-м-да…
— Спасибо, — поблагодарил я и поднялся. — Вы тут между собой разбирайтесь, кто — «ошибка», а кто — «исчадие ада», а я пошел домой. Сегодня по кабельному показывают «Возвращение воскресших мертвецов».
— Обиделся, — проворчал Агасфер, выливая в свой бокал яд. — Нашел, что смотреть… Сегодня последняя серия «Санта-Барбары»…
— Ты смотришь «Санта-Барбару»?! — удивился я. — Ты это смотришь?!
— А что здесь такого? — виновато пожал он плечами и покраснел. — Насколько себя помню, все время кто-то смотрит «Санта-Барбару»… Почему бы и мне не посмотреть? Я не помню, с чего там все началось, зато очень хочу узнать, чем там все закончится…
— Ты смотришь «Санта-Барбару»? — не верил я. — Смотришь?!
— Ну, смотрю…
— Первый раз встречаю человека, который признается в том, что смотрит «Санта-Барбару»… Ну-ка, посмотри мне в глаза и скажи честно: а не смотришь ли ты ещё и «Новую жертву»?.. Нет, смотри мне в глаза и скажи… Ну, скажи…
— Отстань от меня!
— О-о, я догадываюсь, каков ответ… И у меня закрадывается очень нехорошая мысль… Нет, Агасфер, я к тебе очень неплохо отношусь и ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но… Может, ты ещё и «Космических спасателей лейтенанта Марша» смотришь?..
— Отстань от меня!.. Петров!.. Скажи ему!.. Что он прицепился ко мне?
— Смотрит! — победно завопил я. — Точно смотрит! Петров, он смотрит «Спасателей»!..
— Ну что ты, в самом деле? — заступился за Агасфера Петров. — Смотрит… У него есть для этого время… Надо же ему чем-то заняться… Когда тебе пойдёт на третье тысячелетие, и ты начнешь смотреть «Санта-Барбару».
— Злые вы, — насупился Агасфер и, залпом выпив содержимое бокала, сморщился. — Ф-фу, гадость!.. Злые и жестокие!..
— Смотрит! — удовлетворённо подтвердил я и сел обратно на диван. — Он смотрит «Спасателей»!.. Ладно, рассказывайте перевод этой вашей тарабарщины… Только вкратце и простым, понятным языком.
— Не хочу я вам ничего рассказывать, — заявил обиженный Агасфер. — Злой ты человек, Русаков!
— Да ладно, помиритесь, — предложил Петров. — Вкусы у всех разные. Кто-то смотрит фильмы ужасов, кто-то — «Санта-Барбару»… Я вот, к примеру, «Карин и её собаку» смотрю…
У Агасфера округлились глаза, а я поперхнулся сигаретным дымом и закашлялся. Петров исподлобья оглядел наши восхищенные лица и мужественно подтвердил:
— Смотрю!.. И программу «Время» смотрю!
Мы с Агасфером переглянулись и состроили «значительные» гримасы.
— Я могу, наконец, перейти к делу? — спросил Петров. — Мне рассказывать, или вы так и будете кривляться?
— Рассказывай, — кивнул я. — Теперь ты можешь рассказывать всё что угодно… И тебе ничего за это не будет…
— Мы с Агасфером пришли к одинаковому мнению, — пропустил мимо ушей моё ехидство Петров. — В этом манускрипте говорится о наших днях. О нашем городе и обо мне… Да, обо мне… «Безродный маг владыки северной страны, носящий три одинаковых имени» — это я. Три одинаковых имени — Пётр Петрович Петров. И я действительно «советник владыки», то есть президента «северной страны». Именно так обычно называют в пророчествах Россию.
— А при чем здесь «маг»? — спросил я. — На «мага» ты не похож. Кроме того, что смотришь «Карин…», других чудесных способностей я в тебе пока не нахожу.
— Магами в древности называли людей, изучающих необычные науки, — пояснил Агасфер. — Тех, кто изучал звезды, природу, камни, необычные явления… Преимущественно это относилось к занятиям астрономией и астрологией. В Библии переводчики назвали их «волхвами». Впоследствии это понятие сузилось до «изучающих аномальные явления», и церковь отвергла тех, кто когда-то первыми поклонились Христу… Петров занимается изучением паранормальных явлений, и согласно древневосточному определению он-то как раз и является «магом» и «волхвом».
