Эми Плам - Умри ради меня
Я услышала, что в трубке кто-то почти кричит, высоким паническим тоном.
— Жан-Батист с тобой? — быстро спросил Винсент. — Хорошо. Постарайся успокоиться, Шарлотта. Я скоро буду.
Он быстро достал бумажник и положил на стол деньги.
— Семейные проблемы. Я должен бежать.
— Можно мне с тобой?
Винсент покачал головой, вставая:
— Нет. Там… несчастный случай. И это может… ну, выглядеть не очень…
— Кто?
— Шарль.
— А Шарлотта с ним? Это она звонила?
Винсент кивнул.
— Тогда я хочу поехать с тобой. Она явно слишком расстроена. Я могу ее поддержать, пока ты… пока ты будешь заниматься тем, что необходимо.
Винсент бросил взгляд на небо, словно ожидая некоего божественного вдохновения, которое подсказало бы ему ответ.
— Видишь ли… это не совсем то, что бывает обычно. Как я и говорил… мы, как правило, умираем за кого-то один-два раза в год. И чистая случайность то, что Юл и Эмброуз разом погибли именно тогда, когда мы с тобой начали встречаться.
Мы подбежали к мотороллеру. Винсент отцепил замок с цепочки и надел шлем.
— Но это ведь твоя жизнь, так? И ты обещал ничего от меня не скрывать. И может быть, это как раз то, что мне следует увидеть, если я хочу понять, что на самом деле означает быть рядом с ревенантом.
Тихий внутренний голос говорил мне, что лучше бы мне отступить, вернуться домой и держаться подальше от «семейных» дел Винсента. Но я не обратила на него внимания.
Винсент одним пальцем коснулся моего упрямо выпяченного подбородка:
— Кэти, я действительно не хочу, чтобы ты со мной поехала. Но если ты настаиваешь, не буду тебя останавливать. Просто я надеялся, что тебе еще не скоро придется узнать самое худшее, но ты права: я не должен скрывать от тебя нашу реальность.
Надев шлем, я села на мотороллер позади Винсента. И мы поехали в сторону реки. Проскочив мимо Эйфелевой башни, мы повернули в маленький парк перед мостом Грене. Я знала это место, потому что именно здесь швартовались маленькие туристические катера, отправлявшиеся к центру Парижа.
Один из таких катеров был вытащен на берег, а перед ним собралась толпа встревоженных людей, которых сдерживали полицейские ограждения. На лужайке у самой реки стояли две машины «Скорой помощи» и пожарный автомобиль, фары у всех них были включены.
Винсент прислонил мотороллер к дереву, не потрудившись закрепить его цепочкой, и, схватив меня за руку, бегом бросился к полицейскому барьеру.
— Я родственник, — сказал он полицейскому.
Тот не двинулся с места, но вопросительно оглянулся на офицера.
— Пропустите его! Это мой племянник, — услышала я знакомый голос, и из-за сгрудившихся медиков появился Жан-Батист.
Он подошел к ограждению и отодвинул одну секцию, чтобы мы с Винсентом могли пройти. Винсент крепко обнял меня за талию, давая всем понять, что я иду с ним.
Теперь ничто не загораживало нам картину происшествия. И я увидела на берегу реки три тела. Одно находилось на приличном расстоянии от двух других. Это был маленький мальчик, лет пяти-шести, и он лежал на носилках, укрытый одеялом. Рядом с ним сидела женщина, тихо плакавшая и вытиравшая полотенцем волосы ребенка. В следующее мгновение два парамедика подхватили ребенка и посадили его так, чтобы он оказался спиной к двум другим пострадавшим; они о чем-то спрашивали малыша и женщину. С этим ребенком все было явно в порядке.
Но этого нельзя было сказать о другом теле, лежавшем в нескольких ярдах дальше. Это была девочка, примерно такого же возраста, как и мальчик. Вокруг ее головы расплылась лужа крови. Около малышки сидела потерявшая рассудок женщина, непрерывно что-то выкрикивавшая.
«Ох, нет! — пронеслось у меня в голове. — Мне этого не выдержать, не выдержать…»
Мне пришлось собрать все свои силы, чтобы просто стоять на месте и не разразиться слезами. Я понимала, что, если я сорвусь, пользы от меня не будет никакой.
И наконец, я посмотрела на третье тело, еще дальше — и это уже был взрослый человек. Не разобрать было, мужчина это или женщина, потому что все лицо заливала кровь. А тело было укрыто одеялом, только не ради тепла, в котором тот человек уже не нуждался. «Похоже, они постарались скрыть нечто совсем ужасное», — подумала я, а потом мой взгляд остановился на девушке, опустившейся на колени рядом с телом.
В отличие от других спасенных, Шарлотта не билась в истерике. Да, она горько плакала, но ее поза говорила скорее о поражении, чем о потрясении. Она положила руки на одеяло, как будто пыталась удержать брата, не дать ему взлететь в воздух. Когда Винсент окликнул ее, Шарлотта оглянулась, увидела нас и встала.
— Все будет в порядке, Шарлотта, — прошептал Винсент, обнимая ее одной рукой. — Ты ведь это знаешь.
— Я знаю, — всхлипнула девушка. — Но кому от этого легче, если…
— Тсс! — перебил ее Винсент, прижимая к себе. Потом он отпустил Шарлотту и мягко подтолкнул в мою сторону. — Кэти побудет с тобой. Если хочешь, отвезет тебя домой на такси.
— Нет. — Шарлотта покачала головой и одновременно схватилась за мою руку, как за спасательный круг. — Я подожду, пока вы не положите его в «Скорую».
Винсент повернулся ко мне и одними губами спросил: «Ты как, справишься?»
Я кивнула, и тогда он пошел к Жан-Батисту. Они вместе направились к третьей машине «Скорой помощи», только что подъехавшей. Из кабины выскочил Эмброуз, сидевший с пассажирской стороны, и выглядел он таким сильным и здоровым, как будто соскочил с плаката рекламы гимнастического зала.
Шарлотта снова опустилась на землю и провела рукой по одеялу, укрывавшему Шарля, словно пыталась согреть его своим прикосновением.
— Послушай, — тихо сказала я, — если не хочешь много говорить об этом, просто скажи… что именно случилось?
Шарлотта глубоко вздохнула, и ее вытянувшееся лицо дало мне намек на то, как бы она выглядела, если бы пребывала в своем настоящем возрасте. Подняв дрожащую руку, она показала на пустой туристический катерок.
— Та лодка. Ее арендовали для праздника, дня рождения кого-то из детишек. Мы с Шарлем просто гуляли тут неподалеку, и Гаспар парил рядом, и он нас предупредил как раз перед тем, как двое детей упали в воду. Шарль прыгнул в воду и достал одного ребенка сразу, как только тот очутился в реке. Он вынес его на берег, а я сделала мальчику искусственное дыхание. А Шарль поплыл за девочкой, но ее затянуло под винты… Он пытался ее достать, но ее уже ударило винтом… а потом и его тоже.
Шарлотта рассказывала ровным неживым голосом, но, едва закончив, снова тихо заплакала, и ее плечи задрожали под моими ладонями. Я чувствовала, как и на моих глазах вскипают слезы, и сильно ущипнула себя. «Держись, — мысленно приказала я себе. — Шарлотте не поможет, если ты начнешь реветь вместе с ней».
Я посмотрела вниз, на реку, на поверхности которой показались два полицейских ныряльщика. Парамедик, стоявший рядом с Эмброузом, тоже увидел их и быстро пошел к ним. Но пока он не оказался в нескольких футах от них и они не протянули ему какой-то предмет, я не задумывалась о том, что происходит.
Однако Шарлотта ощутила мое напряжение и тоже посмотрела на ныряльщиков.
— Ох, боже… они ее нашли, — неживым голосом произнесла она, когда парамедик взял у ныряльщиков пластиковый пакет, наполовину полный кровавой воды.
Из моих глаз снова потекли слезы, и сквозь них я с трудом рассмотрела, что лежит в пакете. И тут же я оцепенела, и у меня так сильно перехватило дыхание, как будто меня изо всех сил ударили в живот.
В пакете была человеческая рука.
22
Это случилось, когда парамедики положили тело Шарля в мешок для трупов и застегнули молнию. Пока я наблюдала за этим, труп раздвоился перед моими глазами… и теперь я видела тела своих родителей в двух таких же мешках, а мое тело пронеслось над Атлантикой, назад во времени, в морг города Нью-Йорка…
Они даже не дали мне посмотреть на папу. Но я все же настояла на том, чтобы увидеть маму, у которой якобы была «только» сломана шея и которая якобы выглядела лучше, чем мой истерзанный отец. И вот я снова стояла в той комнате, глядя на коралловые ногти на обнаженных ногах моей матери. Джорджия всхлипывала рядом со мной, пока я выдергивала пучки собственных волос и вплетала их в волосы мамы. Я знала, что ее должны кремировать, и я хотела, чтобы часть меня ушла вместе с ней. При этой мысли мои воспоминания оборвались, но я не хотела оставлять маму одну в ослепительно белой комнате…
— Кэти… Кэти?
Сильная рука повернула меня, лицо Винсента оказалось в нескольких дюймах от моего собственного лица.
— Что с тобой? Ты в порядке?
Я кивнула, не видя ничего вокруг.
— Почему бы тебе не поехать в машине «Скорой»? А я приеду домой на мотороллере, и там уже увидимся?
