Другая жизнь Адама - Юрий Юрьевич Усачёв
Дальше шли споры. Внимание переключилось на обсуждение планов по войне с «Обществом Ноя». Достаточно спокойные и сдержанные дебаты, но в воздухе слышался аромат гнева. Я перестал вникать в разговоры.
Гермес наклонился к моему уху:
– Если мы сейчас уйдем, нам ничего не скажут. Проявлять уважение у нас необязательно. Всех вызвали по сирене – мы откликнулись. Тебе сообщили все необходимое, дальше будешь готовиться к вылазке.
– К чему?
– Двери откроют, и ты пойдешь гулять! Ты дурачок? О-о-очень ты странный в этот раз после пробуждения.
– Подожди, что значит «в этот раз»? Были и другие?
Гермес посмотрел на меня, как на идиота:
– Коне-е-ечно! Но те погружения были короткими. Я бы сказал, пробными. Ты также постепенно восстанавливал ощущение этой реальности, но процесс происходил быстрее.
Неприятное ощущение накатило на спину. Я почувствовал чей-то взгляд. И не ошибся – мужчина в черном по имени Генезис с прищуром смотрел прямо на меня без всякого стеснения. Его глаза были огромными, будто он сделал специальную операцию, расширяющую глазницы. Учитывая, где мы находимся, такое вполне допустимо. Лицо старое, но хочет оставаться молодым. На меня смотрела некая карикатура на японское аниме. Этот человек будто сошел с кадров нового тайтла.
Пристальный взгляд Генезиса отследил и Гермес:
– Мы же свободны?
Молодящийся старик-атлет кивнул, а когда мы начали вставать со стульев, добавил:
– Начинайте готовиться к выходу на поверхность.
– Принято.
Никто не обратил внимания на наш уход, потому что шли бурные обсуждения. Разные мнения о дальнейших действиях по обеспечению безопасности, по работе с идиозисом и прочим вопросам летали над большим круглым столом. По мне – суетливая каша.
Снова длинные коридоры, сверхзвуковые лифты, отсеки и этажи. Как Гермес здесь ориентируется, мне неясно. Через пару минут мы оказались в комнате с зелеными обоями, где висела картина Караваджо «Лютнист». Гермес прислонялся к стенам, которые сразу же реагировали – из них выезжали ящики. В одних была одежда, в других странные маленькие приборы, в-третьих… я даже засомневался, что вижу это – прозрачные кубы с человеческими органами.
Увидев мой взгляд, Гермес засмеялся:
– Думаешь взять с собой запасную печень и селезенку? Не-е-е, сынок. Ты поедешь налегке.
Он вытащил из очередного ящика небольшую дорожную сумку, накидал в нее несколько пар нижнего белья, носки и охапку гигиенических средств в тюбиках. Потом вытащил из кармана небольшую карточку и помахал ею у меня перед носом.
– Безлимитная! Спрячь в карман, и… Ах да!
Гермес пошел к стене и коснулся самого низа. Он стал какой-то суетный. Новый ящик выехал и предоставил мне право выбора одежды. Джинсы, темные брюки, рубашки – в общем, все самое базовое можно было надеть.
– Чего стоишь? Тебе надо переодеться, – сказал Гермес.
Я выбрал синий худи с капюшоном и серые джинсы. Из другого ящика достал черные кроссовки.
– А теперь бери сумку, банковскую карту и уматывай!
Я нахмурился:
– К чему такая спешка?
Он вздохнул:
– Ты должен отыскать Ив. Вправь ей мозги, пожалуйста. Она везде всего натерпелась. И послушай – они будут за тобой следить через все эти вещи. Выйдешь за ворота, сядешь в машину, которая тебя ожидает. Она на автопилоте. Доставит в аэропорт Даутфолса. Там ты вылетишь в Париж. На регистрации покажешь банковскую карту, которую я тебе дал, – она хранит в себе подготовленный билет. Держи ее при себе. После сканирования тебя пропустят в самолет. Как прилетишь, выкинь вещи в аэропорту. Оставь где хочешь, лишь бы на тебе не осталось ничего. Весь этот реквизит для видимости. Новую одежду купишь в бутиках в аэропорту Парижа. Твои покупки не вызовут подозрений. Они будут очень даже логичными, так как отправляю я тебя с минимальным набором туриста. Когда все купишь, сними наличные, сломай карту и выброси. Здесь мы получим сигнал тревоги и потеряем с тобой связь. Снимай как можно больше денег. Дальше будешь действовать один.
Я был шокирован:
– Гермес, что происходит? Я не понимаю, с чего вдруг ты меня заделываешь в тайные агенты?
Он усмехнулся:
– Ты угада-а-ал. Придется пойти таким путем, другого выхода нет. Объяснять некогда. Есть еще кое-что важное! Не доверяй никому. Ни сообществу идиозиса, ни секте Ноя. Мне тоже не доверяй! Вернее, доверяй, но сомневайся. Ой, не знаю! Тебе надо разобраться во всем самому. Ты умный, поймешь, когда выйдешь на поверхность и вдохнешь воздух открытого пространства.
– Да что ж такое происходит? А Ив? Ей тоже не доверять?
Небольшая пауза длиною в одну треть секунды растянулась на тысячелетия и гулом разнесла мне слух.
– Я не знаю. Проверяй всех. Из Парижа бери билет в «Аэропорт Тулуза-Бланьяк». Как прилетишь, направляйся в горы. Дикарем. Где-то там штаб «Общества Ноя», Ив, наверное, скитается поблизости и прячется.
Принимая указания, мое восприятие разделилось надвое. Одно фиксировало в памяти все, что говорил Гермес, другое пыталось состыковать произошедшее после пробуждения.
Одно касание указательным пальцем планшета – и картина с изображением лютниста отъехала вправо. За ней оказался вход в лифт. Его дверь открылась, и Гермес потянул меня за рукав худи:
– Давай! Отправляйся в свое странное путешествие.
Я уже стоял в лифте, когда задал последний вопрос:
– Ты больше ничего не пояснишь мне?
Глаза маленького человека наполнились жалостью и теплом. В этот момент я ощутил между нами почти семейную связь. Будто отец отправляет сына в большую жизнь.
– Никому не верь. Нам все морочат мозги. Удачи!
Дверь закрылась молниеносно и гипертихо. Как в других лифтах, эта открылась через мгновение, впустив в кабинку свежий прохладный воздух. Я вышел и оказался посреди свалки. Лифт маскировался под кучу поломанных элементов техники. Дверцы от холодильников, моторы, провода и железные скрюченные непонятности. Один вдох, и лифта уже было не видно.
Во мне всплыло ясное понимание, что я первый раз нахожусь на поверхности. Все мое представление о мире вне лабораторий Даутфолса выстраивалось на поглощении информации после пробуждения. Я съедал факты охапками. Фильмы, книги, документы – информация проваливалась в глубину моей памяти с бешеной
