Перерождение - Ксения Корнилова
«Мания преследования» – подумала Мелани с пренебрежением, а потом вспомнила о том, что сама ничуть не лучше Джейсона Брунна – она так же бежит от своей тени.
– Меня зовут Лия. – голос одной из молоденьких девушек, увиденных Мелани в первый день, был тихим, как у мышки. – Я, в отличие от многих из вас, росла в хорошей семье. Мои папа и мама любили меня и заботились обо мне… У меня было прекрасное детство! Как меня баловали, – девушка смущенно захихикала, вспомнив свои счастливые моменты. – А потом… Потом я все испортила. Однажды я нашла на чердаке папку с документами, из которых я поняла, что меня удочерили. А я ничего об этом не знала! Я почувствовала такую ненависть… Я… я даже не помню, что потом произошло – как будто глаза застлало пеленой… Очнулась я сидя у дома, который полыхал ярким пламенем. И в этом… в этом огне горели мои родители, – девушка заплакала. В комнате воцарилась гробовая тишина – даже Катарина Брамс перестала всхлипывать. Все с ужасом смотрели на девушку, казавшуюся невинным ребенком. – Вы тоже меня осуждаете, да? Все осуждают… Я была тогда слишком мала, чтобы меня можно было судить как взрослую. Но свое наказание я уже получила – уж поверьте. Ну, в общем… Мне ничего не оставалось, как пойти работать на улицу. Там меня нашел один… ну, дальше вы знаете. Сейчас я хочу уйти из всего этого, правда! Но это не так-то просто…
Договорив, Лия села обратно на свой стул и сложила руки на коленках – ни дать, ни взять, примерный ребенок.
Минут пять в зале стояла полная тишина. Все пытались переварить услышанное. Наконец, мужчина в черных одеждах опять поднялся и обвел взглядом оставшихся.
– Ну, смелее! Мы все тут одна семья! – он улыбнулся и опустился на стул.
– Ладно, семья так семья… – Ниннель встала со своего места и начала рассказывать свою историю.
Мелани, которая не услышала для себя ничего нового, все не могла не смотреть Лию и все гадала, как же та решилась высказаться все это вслух.
– Мелани, может быть, ты теперь хочешь рассказать нам свою историю, – Мелани очнулась, услышав свое имя. Мышцы напряглись, сердце заколотилось в груди, дыхание перехватило. Сделав глубокий вдох, Мелани отрицательно покачала головой, силясь улыбнуться.
– Давайте я скажу! – мужчина с военной выправкой вышел в центр комнаты. – Мое имя – Пол Хантер. Мои родители, как мне сказали, умерли, когда я был совсем младенец. Я оказался в детском доме. Оттуда попал во вполне приличную семью – не жалуюсь. Отец мой был военным. Я пошел по его стопам, и меня в двадцать лет отправили в горячую точку. Наша рота попала под обстрел, а я бежал, как трус, пока гибли мои друзья. Я выжил – но не горжусь этим. После этого я ушел из армии, мой отец от меня отказался – мы не говорили уже много лет. Я не знаю, может он уже умер… А моя мать умерла еще тогда, когда услышала, что меня отправляют на войну. Не смогла пережить. После армии прошло уже больше пятнадцати лет, а я до сих пор слышу, как свистят пули, как кричат мои друзья, истекая кровью. И чувствую себя последним ублюдком. Наверно из-за этого я никогда не был женат. У меня нет детей. У меня нет друзей – все погибли там, на войне. А других мне не нужно. Чтобы не подвести их опять и не чувствовать себя дерьмом.
Пол Хантер сел на свое место. Его лицо не выражало ничего, только капельки пота выступили на шее.
Люди все говорили и говорили. Они вставали, один за одним, и рассказывали свои страшные истории.
Девушка София жаловалась на своих родителей, которые ростили ее как редкий чахлый цветок. Боясь, что она натворит чего-нибудь, ее мать внушала ей, что она тяжело больна и почти не выпускала ее из дома. Школьную программу София изучала сама, по книжкам. В семнадцать лет ее мать положили в психиатрическую лечебницу – отец не смог дальше терпеть ее маниакального поведения. Сам он вообще мало чем интересовался, поэтому дальше София росла, как трава у дороги, опасаясь всего из-за страха, внушенного ей ее матерью.
Высокого худого мужчину звали Питер МакМэллан. У него, пожалуй, была самая обычная жизнь из всех собравшихся. Он вырос в среднестатистической семье. Его родители были до сих пор живы, но он с ними практически не общался. Приехал он на встречу ОБИТЕЛИ, потому что подумал, что сможет здесь найти себе пару – девушки всегда обходили его стороной из-за неприглядной внешности.
Женщина-интеллигентка, так выделявшаяся в компании этих людей, оказалась бездетной вдовой. В детстве ее отдали в интернат для девочек, где ее воспитывали в строгости и готовили к тому, чтобы быть хорошей женой. Потом родители выдали ее замуж за влиятельного человека, а сами, спустя пару лет, скончались в авиакатастрофе. Два года назад Мэри Ли овдовела.
Историй было так много, что у Мелани заболела голова. Она встала, собираясь выйти из душного зала, но тут на нее опять обратила внимание Доротея.
– Мелани! Все уже высказались. Проходи сюда. – Доротея обошла ряды стульев, взяла Мелани за липкую от пота руку и провела в центр комнаты.
Мелани стояла, чувствуя только свое сердце. Она старалась не смотреть на людей, которые смотрели на нее пытливыми глазами, а только чувствовать тепло руки Доротеи, которая сжимала ее пальцы с удивительной силой, которую в ней никто не смог бы заподозрить.
– Я… в общем я… Меня зовут Мелани, и я психопатка, – Мелани нервно рассмеялась над своей попыткой пошутить. В зале стояла гробовая тишина. Разнервничавшись еще больше, Мелани было хотела вырвать свою руку из хватки и убежать, но была остановлена выразительным взглядом Доротеи. Сглотнув, Мелани обвела взглядом комнату, а потом уставилась в пол и начала свой рассказ.
Она решила не рассказывать им все. Ее детство и Даниель никого не касались. Она вскользь упомянула про авиакатастрофу, а потом рассказала про свое паническое расстройство, которое заточило ее дома и заставило бояться людей. Когда она все это говорила, она услышала себя со стороны и поняла, насколько мелочными были ее проблемы, по сравнению со сломанными судьбами стольких людей. Ее трудности можно было сравнить только с маниакальным чувством преследования, которое терзало Джейсона Брунна, молодого красивого парня. Остальные же, пережившие гораздо большие испытания,
