Влада Воронова - Пути предназначения
— Нет, — холодно приговорил император. — Проводить дознание — обязанность агентов охранки. А ты останешься здесь. Под стражей. Увести! — велел он придверным теньмам.
Панимера заперли в Зелёной комнате. Это означало, что статус его пока не изменился, и в ближайшие сутки опала не грозит.
А два часа спустя император, напуганный мрачными, стремительно разлетающимися по Алмазному Городу сплетнями о ложности умерщвлённого Погибельника и скором Пришествии истинного, вызвал Панимера к себе.
— Оставьте пустые страхи, государь, — мягко сказал Панимер, сел на специальный коврик подле ложа императора. — Ведь теперь вы знаете о спасении Погибельника. А значит, сумеете уничтожить его до того, как это зловреднейшее порождение дьявола войдёт в полную силу. Все преимущества на вашей стороне, государь. Коллегия всегда побеждала братства. Это ваш самый надёжный щит, государь.
— Толку от этого щита! — истерично взвизгнул Максимилиан. — Дармоеды! Сразу не могли избавить меня от врага. Сколько их теперь будет, таких ложных Погибельников? Два?! Или двести?! — Максимилиана трясло от ужаса. Он с ненавистью глянул на Панимера и швырнул в него подушкой.
Панимер согнулся в чельном поклоне, пряча полную шального счастья улыбку. На такую невероятную удачу он не смел даже надеяться. Император, сам того не подозревая, дал ему роскошнейший козырь. Длинная вереница ложных Погибельников — сам бы Панимер ни за что до такого не додумался.
Теперь главное — правильно разыграть самые первые карты. А дальше всё само пойдёт, только и останется, что ловить нужные повороты, чтобы вечно оставаться на вершине волны.
— Расследование в Каннаулите уже начато, государь, — мягко сказал Панимер. — Завтра прибудут первые результаты. И вы, с вашей высочайшей мудростью и прозорливостью, легко сможете поймать след истинного Погибельника. И пустить по нему ликвидаторов из коллегии. От них не уходил ещё ни один проклятый разрушитель. Вам принесут его голову.
Император смотрел на Панимера с надеждой.
* * *Николай принёс Найлиасу брикетик масла, пакет муки, десяток свежих яиц и килограмм яблок.
— Зачем всё это, досточтимый? — спросил он рыцаря.
— Пирог испеку. Гюнтер его любит.
Николай неуверенно оглянулся. На кухне участка были только котлы, ножи и черпаки.
— У нас нет духовки, досточтимый. И формы для выпечки.
— Форма и не нужна. Достаточно чистого листа нержавейки, — Найлиас кивнул на крышку от старой кастрюли. — А духовка есть в печи вашего вагончика, который вы столь любезно мне уступили.
— Вам лучше знать, досточтимый.
— Николай Игоревич, вам так неприятно произносить моё имя?
В ответ Николай только зыркнул хмуро. Найлиас ему нравился, Николай даже ловил себя на мысли, что хотел бы назвать рыцаря учителем. Но ведь у Николая уже есть учитель. Точнее — дядя по Цветущему Лотосу. Но с рыцарем ему в мастерстве не сравниться. Да и никому в Цветущем Лотосе. «Я так и не догадался, что Гюнтер — адепт ордена. Зато он меня раскусил быстро. Подготовка у светозарных не в пример лучше братианской».
— Вы рыцарь, — вслух сказал Николай. — Я член братства. Наши пути различны.
— Были бы различны, не соедини их Гюнтер. Ведь вам он дорог не меньше, чем мне.
— Хотите предложить мне членство в ордене? — ехидно поинтересовался Николай.
— Тех, кто старше девятнадцати, в орден не принимают. — В голосе Найлиаса явственно прозвучало сожаление.
Николай посмотрел на него с превосходством.
— А в братствах возрастных ограничений нет.
— В этом вы правы, — ответил Найлиас. — От возрастного ценза больше вреда, чем пользы. Но во всём остальном братства ошибаются.
— А Гюнтер в наш путь верит, — не без злорадства сказал Николай.
— Каждый имеет право на ошибку.
— Ага, — кивнул Николай. — Имеет. Весь вопрос — чем оплачиваются эти ошибки. И кем оплачиваются.
— Да, — ответил Найлиас. Лицо и руки рыцаря бесстрастны, а хвост ломано изогнулся, кончик задрожал. Найлиас поймал его рукой.
— Мне нужно заводить тесто. Если не сложно, сударь, отнесите Гюнтеру бульон и попробуйте уговорить хотя бы немного поесть.
Николай кивнул, взял чашку с густым куриным бульоном, пошёл в вагончик.
Гюнтер лежал на койке, отвернувшись к стене.
Николай поставил бульон на стол.
Гюнтер не шевельнулся.
— Нужно поесть, — сказал Николай. — Хотя бы немного.
Гюнтер не обернулся. Николай нахмурился.
— Если есть не будешь, лихорадка опять вернётся. Тебе что, мало было, шесть дней в бреду да беспамятстве пролежать? Только вчера очнулся, и опять в отключку хочешь? Или тебя, как пацана сопливого, ремнём есть заставлять?
Гюнтер молчал. А спина как у мёртвого, сколько ни бей, всё одно из своей отрешённости вынырнуть не захочет. Николай сел на вторую койку, сказал ласково:
— Бульон, если честно, я бы тоже есть не стал. Но твой учитель пирог яблочный затевает. Говорит, получится вкусно. Чудное дело, — Николай хохотнул как мог натурально, — рыцарь, а стряпать умеет.
— Зачем он остался? — резко повернулся к нему Гюнтер. — Для чего торчал в Бенолии всё это время? А теперь даже сюда приехал. В Стиллфорт он должен был улететь ещё двадцатого сентября. Орден не прощает таких пренебрежений приказом. Теперь его разжалуют, прогонят в обеспечение… Почему он так сделал?
— Потому что ты для него важнее и дороже любых званий и должностей, — ответил Николай. Сердце больно куснула ревность. Его учеником Гюнтер не станет никогда. Ещё дня три-четыре, и рыцарёнок поправится, уедет с Найлиасом в далёкие края, позабудет и Бенолию, и случайного знакомого с плантации.
Гюнтер теребил край одеяла.
— У разжалованных учеников отбирают.
Николай пожал плечами.
— Даже если тебя отправят к другому учителю, досточтимый Найлиас всё равно будет знать, что ты в порядке. Ему этого достаточно.
— Это неправильно, — твёрдо сказал Гюнтер. — Учителя подвёл я, и вся ответственность за нарушенный приказ должна быть только на мне.
— Не думаю, чтобы досточтимый Найлиас на это согласился.
Гюнтер опять отвернулся к стене. Николай подсел к нему, тихонько тронул за плечо.
— Гюнт…
— Всё бессмысленно, всё зря, — до мертвенности тускло проговорил Гюнтер. — У меня нет больше никого и ничего. Илона мертва. Избавитель убит. Учитель опозорен. Всё кончилось.
— Я не должен тебе этого говорить, ведь ты не член братства Цветущего Лотоса… Но бывают случаи, когда все клятвы нужно отринуть. — Николай немного помолчал. — Избавитель жив, Гюнт. Его удалось спасти.
— Что?! — привскочил Гюнтер. — Как?!
— Точно неизвестно. Сначала думали, что это какое-то из братств, но вскоре стало известно, что нет. За Избранника отдал жизнь один из коллегианцев. Он постиг истину и сделал свой самый главный выбор. Пока коллегия занималась ложной целью, настоящий Избавитель успел скрыться. Теперь всё зависит от того, какое из братств найдёт его первым.
— А… А если первой будет коллегия? — недоверчиво сказал Гюнтер. — Что тогда? И откуда все эти сведения?
— Из Императорской башни Алмазного Города. Там служит один из наших братьев.
— А… А как звали того коллегианца?
— Лаймиор Тонлидайс, — благоговейно произнёс Николай, сотворил знак предвечного круга. — Лейтенант Преградительной коллегии. Ему было двадцать семь лет.
— Наурис? — уточнил Гютер.
— Да. Диирны Тонлидайсы — древний и славный род с западного побережья Круглого материка. И Лаймиор оказался достойным его потомком.
Сотворил предвечный круг и Гюнтер.
— Но как получилась замена?
— Подробностей я не знаю, — сказал Николай.
— Избавителя найти будет трудно, — задумчиво произнёс Гюнтер. — Тонлидайс наверняка обеспечил его надёжным убежищем и хорошими документами. Я бы на его месте спрятал Избранного в столице. Чем больше людей, тем легче среди них затеряться. И коллегия с охранкой работают там не так тщательно, как в провинции, потому что для хорошей работы в Маллиарве слишком много работников. А самое главное — надо взять под самый плотный контроль ежедневные сводки уличных происшествий. Драки, аварии, грабежи и всё такое прочее…
— Зачем? — не понял Николай.
Гюнтер улыбнулся.
— Впервые Избранный проявит себя именно там. Заступится за кого-нибудь или бросится спасать пострадавших в катастрофе. Но сделает это не так, как обычные люди делают. По-другому. По особенному.
— Обычные люди такого вообще не делают.
— Ещё как делают, — заверил Гюнтер. — И гораздо чаще, чем вы думаете, почтенный. Кстати, это хороший метод искать новых братьев. Люди, которые фигурируют в полицейских сводках уличных происшествий как защитники или спасатели, всегда и везде остаются смелыми, честными и верными. К тому же с точки зрения закона они в таких ситуациях зачастую оказываются виноватыми. И будут вечно благодарны тем, кто поможет им если не правду доказать, то хотя бы избежать несправедливого наказания.
