Аристарх Дей - Холоная Стена или империя с маленькой буквы
Прошли никем не замеченными, вошли в приемную. Телохранителю приказали остаться здесь вместе с Аркадием Ивановичем, а Будин и Астафьев прошли в кабинет президента.
Но в кабинете их ждал сюрприз. Пред их удивленным взором предстал в стельку пьяный личный секретарь президента Семен. Он вальяжно раскинулся в кожаном кресле президента России, задравши ноги на дубовый стол. Перед ним стояла практически пустая бутылка грузинского коньяка, а в кабинете ощущался дым сигарет. Телевизор, стоявший в углу, был включен и передавал все ту же надпись «Трансляция прервана по техническим причинам». Но больше всего взбесила Будина его личная фотография на письменном столе. Точнее то, во что она превратилась. Портрет своего президента Семен обратил в пепельницу, и все лицо на фотографии было оплевано, в окурках и в пепельных пятнах.
Василий Васильевич пришел в бешенство. Он сжал кулаки и зарычал. Астафьев, видя такую картину, поспешил незаметно ретироваться из кабинета назад в приемную, чтобы не попасться под горячую руку.
Семен, до этого мирно дремавший в кресле, встрепенулся и спустя пару секунд сфокусировал взгляд на вошедшем человеке. Он смотрел на Будина и не мог понять, откуда тот здесь взялся. Будин от ярости не мог ничего произнести, а только рычал и смотрел на Семена бешеными глазами.
Первым из оцепенения вышел Семен и закричал. В этом крике было все: разочарование, отчаяние, обида и страх. Он вскочил, схватил стоявшую на столе бутылку и со всей силы обрушил на голову президента России. Раздался звон разбитого стекла и Будин, как подкошенный, свалился на пол. Семен стоял и продолжал кричать. Потом, видимо, опомнившись, замолчал, закрыл лицо руками, завалился в кресло и зарыдал.
На шум прибежал Астафьев. Он увидел на полу своего шефа. Из раны на голове по дорогому ковру начала расползаться густая красная кровь. Астафьев подошел к Василию Васильевичу и проверил пульс. Спустя несколько секунд, он понял, что президент России был мертв. Теперь по-настоящему.
Семен продолжал всхлипывать.
— Федор Петрович, я не знаю, что на меня нашло! Федор Петрович…
Астафьев начал ходить по кабинету. Потом через пару минут остановился перед Семеном и произнес.
— Слушай меня внимательно, Семен. Мы с ребятами сейчас унесем тело, а ты здесь все приберешь. Все! И кровь, и окурки, чтобы все блестело. Понял? И запомни, Семен, этого ничего не было! Будина ты не видел. И меня не видел. Понял?
— Как же?.. А как же? Я же его убил!
— Нет. Ты его не убивал. Он умер сегодня, но чуть раньше… — Астафьев посмотрел на работающий телевизор, — Ты меня понял Семен?!
Тот молчал несколько секунд и уже спокойным, без надрывов, голосом произнес.
— Я понял, Федор Петрович. Я все понял.
Астафьев вышел в приемную и столкнулся лицом к лицу с Аркадием Ивановичем.
— А что же с вами делать? — спросил Федор Петрович, глядя в сторону.
Через приоткрытую дверь кабинета все отчетливо было слышно, поэтому Аркадий Иванович уже знал, что произошло.
— Отпустить.
— Отпустить? — Астафьев пристально посмотрел в глаза Аркадия Ивановича, — отпустить, говоришь…
— А что уж теперь… Да и старый я уже, для смены жительства.
Астафьев принял решение.
— Ладно, Петров, езжайте домой. Я скажу, кому надо, обвинения с вас снимут. И еще. То, что здесь произошло…
— А здесь что-то произошло?
— Вот именно. Вы меня поняли.
— Само собой разумеется. Спасибо, Федор Петрович.
Астафьев посмотрел на телохранителя.
— Отвезите человека на вокзал, дайте денег. Проконтролируйте, чтобы он уехал домой, — сказал Астафьев телохранителю и вышел из приемной.
Усилившаяся метель и надвигающиеся сумерки мешали хорошей видимости. Два человека стояли с биноклями и вглядывались в пустоту. По времени, тот, которого они ждали, давно уже должен был пересечь вторую зону Стены и быть здесь, возле выхода из зоны. Но его почему-то не было.
— Може, щось трапилось? — спросил первый человек.
— Подождем еще немного, может все-таки, появится, — ответил ему второй.
Вдруг первый человек начал подкручивать резкость в бинокле.
— Я його бачу! Це він! — прокричал первый.
— Да, я тоже его вижу. Ты смотри, он, наверное, ранен!
Тот, которого они ждали, еле передвигал ноги по снегу. Постоянно падал, поднимался и снова шел вперед. Когда оставалось метров тридцать до конца, человек упал и больше не поднялся. Двое встречающих ринулись к нему на помощь.
Сергей лежал на спине. Сил больше не было. Наспех перевязанная рана в плече сильно болела при каждом движении. Он лежал, тяжело дышал и не шевелился. К нему подбежали двое. Один наклонился.
— Привіт, друже! Ти як? Ми тебе зачекались. Що трапилось?
Второй тоже наклонился и спросил.
— Павел?
— Да, это я, — обветренными губами еле слышно ответил Сергей, — Павел… Павел Николаевич Куршин…
— Вы ранены? Что с вами произошло.
— Просто… устал сильно. И плечо…
— Це не страшно! Головне, що живий. Тут швидко тебе поставлять на ноги, тримайся, друже. Вітаємо на українській землі! Вибачайте, що не з хлібом-сіллю.
— Поздравляем с переходом, Павел Николаевич! Добро пожаловать в новую жизнь…
Но Сергей его уже не слышал, от усталости он потерял сознание.
