Иван Наумов - Бестиарий
— Возитесь, как прелые мухи! Живей! — голос пронара перекрывал и треск вскрываемых крышек, и стук молотков, и гул корабельной машины.
Джак Уштар как на троне восседал посреди палубы на раскладном металлическом кресле. Невидимый шнур, подаренный Петеру Псом, расплёлся на зыбкие нити и истаял.
— Джак! — Петер шагнул к пронару, но близко подходить не стал. — Я вернулся.
Уштар удивлённо оглянулся. Ничего докторишка ему не передал, взъярился Петер.
Даже в повадках пронара сквозило что-то царственное. Поговаривали, что он — внебрачный сын самого Ахмета Зогу, последнего албанского короля. Сорокапятилетний, матёрый, уверенный в себе Джак Уштар держал в Райнланде несколько компаний, легальная и криминальная деятельность которых были сбалансированы так тщательно, что полиция проявляла к нему скорее формальный, чем реальный интерес, — не больше, чем к любому другому иммигранту с Балкан. Он никогда не отказывал в помощи ни албанцам ни косоварам, но отбирал к себе в команду лишь самых толковых, остальным просто помогал приткнуться там-сям, чтобы хватило на кусок хлеба. Попасть «под крыло Уштара» среди иммигрантов считалось за счастье, потому что каждый приглашённый под это крыло ощущал, что вся мощь, сосредоточенная в руках пронара, при необходимости может быть направлена на защиту интересов даже самого никчёмного и рядового члена команды.
Джак поднялся из кресла и жестом пригласил Петера подойти. С любопытством рассмотрел его глаза. Вопросительно поднял подбородок: ну, мол?
Петер похлопал ладонью по рюкзаку.
— Ты молодец, Гончий, — пронар потрепал его по плечу. — А кузен твой где?
Будто знал, будто насквозь читал.
— Лека умер, — коротко ответил Петер.
— Досадно, — сказал Джак.
Оглянулся на заканчивающих работу бойцов.
— Поедем, пожалуй?
Петер пожал плечами, кивнул: как пронару будет удобнее.
— Оставь ключи Сале, сядешь ко мне.
До Цвайбрюккена ехали в молчании. Водитель Уштара, немой ветеран Иностранного легиона Джафер, похожий на каменное изваяние, ни разу не повернул к ним головы. Всю дорогу Петер крепко держал рюкзак, словно кто-то мог его отнять. Когда он начинал дремать, ему мерещилось, что в глубине рюкзака Пёс прокапывает себе ход к Свинье и перегрызает ей горло.
Бюро — небольшое современное офисное здание — располагалось чуть в стороне от города, на склоне лесистой горы, блестящей скальными проплешинами. Рядом разместилась автобаза для четырёх десятков «аллес-гутовских» грузовиков и пикапов, небольшая гостиничка «Приют странника», албанский придорожный ресторан «Дядя Рахим». Скромный малый бизнес добросовестного налогоплательщика.
Джак провёл Петера в свой кабинет на втором этаже, окнами на живописную долину реки Шварцбах. Пасмурный рассвет преобразился в солнечное утро. Плотные алебастровые облака выстроились в ровные колонны, словно для атаки на Франкфурт.
Петер, щурясь от яркого света, извлёк из рюкзака кассету «Титаник» и подарочную упаковку со Свиньёй. Затем рядом поставил Пса и свой пузырёк с пилюлями.
Вопреки его ожиданиям, Джак не стал заглядывать в коробочку с трофеем. Он открыл сейф и достал оттуда ещё одну, точно такую же упаковку.
— Как умер Лека? — спросил Джак.
Петер убрал Пса в мешочек, стянул завязки, положил мешочек в коробку.
— От пули, — ответил он. — Лека нарушил Процедуру.
— Досадно, — повторил Джак.
— Передаю тебе Пса и Свинью, — произнёс Петер последнее, что требовалось.
Джак аккуратно придвинул к себе обе коробки с фигурками, пузырёк и кассету, всё аккуратно переложил в сейф. Дверца захлопнулась с громким щелчком.
— Тебе надо отдохнуть, Гончий, — сказал пронар. — Пёс здорово тебя потрепал.
Налил Петеру стакан воды из графина, придвинул пластиковую коробку с двумя капсулами, белой и голубой.
— В «Приюте» есть свободные номера. Располагайся.
Белая и голубая. Как всегда при расставании с Псом. Пятый раз. Пилюли не хотели проваливаться в горло, но Петер заглатывал воду, пока поток не унёс их в пищевод. Сонное расслабление накатывало волнами. Свободен! От задачи, от работы, от злобного Пса! Расположиться прямо здесь, а не плестись в город до пустой и неуютной съёмной квартиры — отличная мысль.
— Спасибо, Джак!
Уже вытягивая ноги под прохладным свежим бельём гостиничной постели, Петер вдруг подумал: всё, что делал пронар — как он спрашивал про Леку, как убирал фигурки, — тоже очень похоже на некую процедуру. Как будто из четырёх углов целятся ничего не упускающие камеры, каждое слово и каждое движение будут зафиксированы, рассмотрены и оценены.
Петер последним усилием выключил мобильный телефон и прыгнул навстречу накрывающему его сну. Когда Пёс, прорвав и проломав подарочные упаковки, всё-таки пробрался к Свинье в тёмной пещере сейфа, она обернулась вепрем — и одним стремительным движением вспорола ему брюхо.
Глава 6
Зоопарк
Майнц, Германия 3 марта 1999 года
Электричка выпустила пассажиров на перрон Майнца и погасила огни.
С вокзала до отеля Ян решил отправиться пешком. Опций, собственно, было немного: городской транспорт крепко спал в стойлах — час ночи! — а брать такси показалось глупо. Тоже мне, мегаполис. Город, конечно, с историей, но практически без географии. Тысяч двести человек. На наш формат — Химки.
Найдя информационную тумбу и внимательно рассмотрев карту, Ян рассмеялся: мог бы и догадаться, что отель специально выбирали рядом с вокзалом.
Он перешёл пустынную площадь, заложил изрядный крюк, чтобы обойти пучок хитроумных автомобильных развязок, и оказался на тихой улочке Рёмервалль. Она петляла по склону холма, с одной стороны начался парк, и Ян подумал, что надо будет заглянуть сюда днём — проверить, правда ли тут есть заявленная в названии Римская стена. В Майнце ему до этого бывать не приходилось.
Стеклянная дверь отеля была заперта. В тёмном холле горела уютная лампочка над пустой стойкой. Неподалёку угадывались контуры макушки ночного портье, дремлющего в кресле. Ян нашёл невзрачный звонок, вежливо нажал кнопку один раз, коротко. Потом ещё разок. И ещё. Может, кто из постояльцев уже спустится и откроет, предположил Ян, начиная считать звонки. Портье сломался на двенадцатом. Завертел головой, вскочил, поправил бабочку, пригладил волосы, и тогда только — величавой походкой — подошёл к дверям и зазвенел ключами.
— Извините, припозднился, — сказал Ян.
— Что вы, что вы, я не сплю. Херр Ван, как я понимаю?
Ваучер, паспорт, отельная карточка, ключ, прицепленный к деревянному бочонку с номером, обязательные слова о месте и времени завтрака.
— Лифт за углом, — напутствовал Яна портье, когда тот забросил сумку на плечо и отправился заселяться.
— А вот эта лестница, — Ян показал на ступени прямо перед собой, — тоже ведёт на второй этаж?
— Безусловно!
— Ей и воспользуюсь. Доброй ночи!
— Доброй ночи, херр Ван.
Интересно, подумал Ян, проходя по коридору между спящими дверьми, мои туристы где-то рядом или на третьем? Формулируя вопрос таким образом, он, конечно, немножко хитрил с собой — местонахождение Константина Эдуардовича вовсе его не занимало, зато мысль о том, что Наталья Андреевна где-то поблизости, возможно, прямо за одной из этих дверей, была неопределённо приятной.
Коридор упёрся прямо в дверь его номера. Удобное расположение. Словно во главе стола. Не зажигая света, Ян прошёл в комнату, швырнул сумку на кровать, не нагибаясь, каблук о каблук, стянул ботинки, куртку уронил на стул.
Сквозняк шевелил плотную белую штору, прохладным дыханием сквозил по полу. Такие непрозрачные занавеси обычно вешают там, где слишком яркий уличный свет. Но Ян терпеть не мог задёрнутые шторы. Он подошёл к окну, нащупал зазор в полотнищах ткани, потянул их в разные стороны.
На расстоянии вытянутой руки к окну снаружи приник Стек-ляш. И сколько бы Ян не успокаивал себя тем, что в появлениях прозрачного существа нет ничего страшного — ну разве что с психиатрической точки зрения — он всё равно отпрянул, шагнул назад, больно стукнувшись пяткой о ножку кровати. Подскочил пульс, между лопатками выступил пот.
— Тебе не надоело за мной шляться, дружище? — нарочито громко, но всё-таки дрожащим голосом спросил Ян. — Зачем там висишь? Ты Карслон, что ли? У меня и так проблем полон рот! Погулял бы уже где-нибудь в другом месте, а, Стекляш?
Существо едва заметно дрейфовало вдоль стекла, контуры его тела расплывались и преломляли свет редких уличных фонарей. И вот там, у основания ближайшего фонаря, стоящего на обочине тихой улицы Рёмервалль, Ян увидел ещё одного прозрачного. Это было уже слишком! Второй прозрачный, словно уставший путник, опёрся спиной о бетонную колонну, спрятал руки в карманах. Вот это и есть Стекляш, как-то сразу догадался Ян. А то колышущееся и пульсирующее здесь, рядом.
