Виктор Малахов - Конфедерация
– Почему ты не посоветовался со мной? Принял решение, это так необычно для тебя.
– Опяяяяяяяяять, – провыл Константин, отойдя от Кирилла, – не путай нашу личную жизнь и наши деловые отношения. Я – Президент. Я – начальник. Я назначаю тебя руководителем службы безопасности. Сейчас позови мне Кожевникову. Сам же поезжай на свое новое место работы. Проведи совещание.
– Кожевникову ты тоже уволишь? И кого поставишь вместо нее? – Кирилл был разочарован происходящим.
– Ты узнаешь об этом на следующем заседании Высшего Совета, – пренебрежительно ответил Константин, – сейчас не стоит задерживаться.
– Ты пытаешься построить демократию методами тирании. Такого не бывает. Так не может получиться. Фундамент будет непрочным и все рассыплется в мгновение, – Кирилл перешел на крик.
– Я прошу покинуть Вас мой кабинет. У меня большое количество важных государственных дел. Пригласите ко мне Елену Кожевникову. Вы же должны провести собрание в своем министерстве, мне доложить о результатах до 22:00. Спасибо, – Константин говорил четко, оттачивая каждый звук в слове.
Кирилл молча посмотрел на Президента, развернулся и покинул комнату, громко хлопнув дверью.
Глава 24
Москва
Белослав сидел мирно за столом и читал книгу. С утра до поздней ночи он занимался только чтением. Иногда и уходил в ночь, если одолевала бессонница. А она приходила к нему довольно часто. Он боялся закрыть глаза, потому что боялся, что во сне его убьют. Белослав хотел, чтобы эта процедура произошла с ним, пока он бодрствует, чтобы смотреть в глаза своему убийце.
Он думал, что к нему пришлют Дубина, как когда-то Солнцева отправили на убийство Пугачева. Ведь это было так символично. И нарушать традицию не стоило бы.
Голова Белослава очень болела, он читал книгу и тут же переключался на мысли, которыми был озабочен. Об Ирине, как она и где? Удалось ли ей добраться до места? Опубликовала ли она письмо? Как обстоят дела с Владимиром? Жив ли он? Кто управляет сейчас Московией? Хотя последний вопрос возникал достаточно часто, ответ был всегда один. Святослав Новгородцев.
Белослав боялся информационного вакуума, который окружал его. С ним не общались, не интересовались его состоянием. Создавалось впечатление, что про него просто забыли. Даже ужин не был принесен. На вопрос же охране об ужине, охрана только пожала плечами.
Солнцев отложил книгу в сторону и поморщил лоб. Постоянно читать становилось сложнее. Глаза уставали, иногда заполняясь гноем. Белослав откинул голову назад и прикрыл веки, чтобы немного отдохнуть, как дверь открылась, и комнату оглушил звук мужских каблуков.
– Я думал, про меня уже забыли, – не поднимая головы, сказал Солнцев. Он знал про себя, что в комнату вошел Новгородцев.
– Много дел накопилось. Которые пришлось решать. Из-за вашей нерешительности, – Святослав говорил прерывисто, давая Солнцеву обдумать каждое предложение.
– Теперь полагаю, проблем с нерешительностью нет. Этот показатель не хромает, – Солнцев встал с кресла и подошел ближе к Новгородцеву.
– Дубин отлично справляется со своей задачей. Он прекрасный Глава Московии.
– Когда он придет убивать меня? – с улыбкой на лице спросил Белослав.
– Присядь, – указал на кресло Святослав и сам проследовал к креслу напротив, – у нас возникли вопросы по твоей дальнейшей жизни. Кто-то считает, что тебя необходимо уничтожить. Кто-то считает, что тебя надо судить, некоторые говорят, отпустить в толпу, пусть растерзает. И главное. Нет варианта простить и забыть. В этом мы едины. Едины в том, что Белослав Солнцев должен заплатить по заслугам.
– Я был слеп, крайне слеп, – Белослав потряс головой, – думал, что вокруг меня плетут интриги. Что кругом иностранные агенты из Конфедерации. Что надо увеличивать количество силовиков. А вся проблема скрывалась в одном человеке. Ты просто хотел наживиться. Для тебя это была не политика. Для тебя это было способом обогащения. И сейчас ты сливаешь меня, потому что я много знаю. Следом сольешь Дубина. Он не протянет и полгода. А сам скроешься в какой-нибудь стране Азии, – Солнцев поднял брови и сделал паузу, – разве я не прав?
– Тебе надо меньше читать, – спокойно ответил Новгородцев на вопрос, – ты строишь версии, которые рождает твой воспаленный мозг.
– Пусть их рождает мозг. Но они явные. И реализуемые…
– Белослав, сюда я пришел говорить не о своей судьбе, – повысил голос Новгородцев, – а о твоей. Со мной все будет отлично, в этом будь уверен. А с тобой ситуация иная. Возможно, ты так и жил бы здесь. Под охраной. На нашем обеспечении. Но ты поступил плохо. Очень плохо. За поступок с Ириной ты и ответишь.
– Значит, она опубликовала письмо Зуйкова? – с радостью на лице спросил Белослав.
– Опубликовала, но твой расчет не оправдался, – Новгородцев перешел на шепот, – ты оказался ненужным Конфедерации. Как и твой шурин. Крым ведет переговоры только с теми, у кого власть. Спасать тебя никто не собирается. Крым не отправит войска в Москву. Они опровергли все переговоры, которые проводил Зуйков. Знаешь, почему? Я пообещал больше.
– Ты хочешь присоединиться к Конфедерации? – Белослав встал с кресла.
– Не я. А Глава Московии Никита Дубин. Молодое поколение пришло тебе на смену.
– Мне можешь не врать, это твое решение. Сугубо твое,– в глазах Белослава была видна ненависть,– ты просто заметаешь следы.
– Я делаю доброе дело. Помогаю Главе Московии утвердиться в своей должности. Он хочет мира и спокойствия. И я согласен с ним. Это единственно верный сейчас путь.
– Ты утонул во лжи. Ложь и ничего больше, – смирившись со сказанным, сказал Белослав.
– Прими это как должное. Ты не Глава Московии. Помощи от Конфедерации не будет. За свои преступления ты предстанешь перед судом, – Святослав стал ходить по комнате, рассматривая предметы.
– И кто же будет меня судить? Ты? Разве преступник может судить преступника?
– Нет, тебя будут судить в Конфедерации. Суд будет международным, чтобы ни у кого не возникло подозрений в его предвзятости.
– Не боишься, что я сдам тебя? Твоих шакалов? И правда все равно вскроется, – угрожающе произнес Белослав.
– Мне уже будет глубоко наплевать. Я буду далеко на тот момент. Что будет твориться здесь, я узнаю только по заголовкам интернет – новостей.
– Ты просто хотел запустить мясорубку. Это единственная твоя цель. Не сохранить Московию, не развить государство. Ничего тебе было не нужно, – Белослава затрясло, когда он произносил эти слова.
– Завтра рано утром тебя передадут под юрисдикцию Крыма, – сказал после паузы Новгородцев,– будь готов к этому.
– Что ты сделаешь с моей семьей? – перешел на крик Солнцев.
– Хммм,– улыбнулся Святослав,– для Владимира я подготовил интересную смерть. Я дам тебе на нее посмотреть. Твою жену найдет наша разведка. Но официально она повесится, – Святослав вновь перешел на шепот, – ты проиграл. Ты не политик. Ты слабый человек.
Святослав развернулся и направился к двери, как почувствовал сильный удар кулаком в спину. Белослав был в ярости и бил Новгородцева со всей силой. Он кричал ругательства и наносил удары один за одним: по лицу, в грудь, по животу. Святослав, не ожидавший этого, вначале в смятении защищался руками, а затем нанес удар по челюсти Солнцева. Белослав упал плашмя на пол и громко зарыдал.
– Махать кулаками надо было раньше. Сейчас поздно, – услышал он голос Святослава, который громко хлопнул дверью.
***
Олеся стояла обнаженной перед ванной с горячей водой. Она опустила в нее пальчики руки, создавая волны. Ее тело было грязным, издавало неприятный запах, но Олеся не торопилась погрузиться в теплую воду.
Когда вновь открылась дверь камеры, Олеся комком забилась в угол. Она боялась каждого движения, шороха, боялась, что закроется дверь и ее в который раз изнасилуют. Для охраны она стала куском мяса, с которым можно позабавиться.
Но вместо этого мужчина в форме подал ей руку и предложил подняться. Олеся посмотрела в его лицо и увидела светлые голубые глаза. Они излучали теплоту. Она забылась и машинально протянула руку.
Мужчина проводил ее из камеры в коридор, поднялся с ней на несколько этажей вверх и открыл большую дверь, сделанную из дерева. Олеся прищурила глаза, потому что комната была пропитана теплым желтым светом, который лился из хрустальной люстры, висящей над головой. Комната была обставлена добротной мебелью, была просторной и пахла дорогим парфюмом.
– Эта комната в вашем распоряжении, – произнес мужчина и указал на дверь в другом конце,– там вы сможете принять ванну. В шкафу несколько комплектов одежды, выбирайте. Завтра утром Вы будете переданы под юрисдикцию Конфедерации.
