Фёдор Крашенинников - После России
Тем не менее, Василий был практически убежден, что одним из победителей будет именно он. Но матушка-Россия уже приготовила наивному юноше щедрый ушат ледяной воды. На итоговое мероприятие, которое проходило в каком-то крутом ночном клубе, посещать который просто так Василий никак не мог себе позволить в силу финансовой несостоятельности, Михайлов явился в отличном расположении духа, в своем лучшем костюме.
Тут в очередной раз подал признаки жизни коммуникатор. По запасному каналу в очередной раз названивала Ирка…Ирина была его многолетней любовницей. Познакомились они на одном глупом банкете и там же, в шикарном туалете ресторана «У Лорана», всё и случилось. Муж её был дельцом, близким к казахам, постоянно мотался без неё в Астану и Алматы, так что периодически они встречались и встречи эти приятно оттеняли редкие радости семейного секса.
– Вася, привет! Что не отвечаешь? - плаксиво спросила Ирина и тут же перешла к делу: - Васенька, ты же у меня умный, ты же всё знаешь… Скажи мне, чем тут всё кончится?! Муж мечется, и оставаться страшно, но и ехать боится, типа, страшно тут всё бросить… Что будет-то? А?
Михайлов поморщился. Ирка была хваткой женщиной, в модельной молодости явно слегка проститутничала, что, в некоторых аспектах, даже было своего рода достоинством. Но вот в данный момент её практичность раздражала. Сейчас бы тупо потрахаться, без разговоров и соплей, как она это умела иногда. Наверное, затем ей и нужен был любовник, чтоб хоть с ним быть в своём агрегатном состоянии - похотливой и развратной сучкой, без тормозов и сантиментов. И она ему тоже нужна была такой. Но уж никак не хлопочущей о мужниных капиталах жёнушкой. Тем не менее, жизнь кончается не завтра, дай бог, всё наладиться, успокоится, муж её отвалит в свой сраный Казахстан, и тогда…
– Ирусь, да всё нормально будет… Я тут весь в делах, шпионов ловим…
– Так ты думаешь, не прорвутся? А? Точно? - Ирина была сверхсерьёзной и проигнорировала шутливый тон любовника.
– Нет, не должны… Может, выкроишь часик? А? - с глупой надеждой спросил Василий и сам показался себе дураком.
– Котик, ну ты что? Муж же тут… Давай как всё кончится? Ну честно, как только - так вот сразу! - пообещала она и любовники распрощались.
Михайлов отхлебнул из принесённого бокала изрядный глоток коньяка и, вздохнув, снова вернулся к табуированным воспоминаниям, краем сознания удивившись, что столько лет не вспоминал историю своего падения…Итоговое шоу «Политзавода» вёл приехавший из Москвы моложавый дядька, оказавшийся одним из лидеров путинской молодёжи. Название организации, в которой этот пупсообразный дядечка числился вождём стерлось в памяти, как и многое другое. Что-то звонкое и пафосное, как тогда любили - толи «Наша Гвардия», толи «Молодая Россия». Местное партийное начальство вечеринку почему-то проигнорировало, хотя в вип-ложе кто-то явно сидел. После долгой прелюдии и повторения всех идеологических заклинаний московский гость зачитал список победителей, безбожно коверкая фамилии.
Сказать, что Михайлов был шокирован - значит не сказать ничего. Выяснилось, что по итогам всего «Политзавода» тремя лучшими оказались самые никчемные и незаметные участники: какой-то тусклый клерк, длинноногая дурында, обладавшая прыщавой мордочкой и собственным кабриолетом «Порше», а также тихий блондин, которого никто из активистов вообще не мог вспомнить по семинарам и диспутам. Василий впал в ступор и не заметил, как к нему подошла та самая постаревшая комсомолка (он вдруг вспомнил её имя - Ангелина!) и, виновата взяв его за руку, увела в тихий закуток.
Он посмотрел на неё и, пытаясь изобразить ироническое спокойствие, выдавил из себя мучавший его вопрос: «Почему они?».
Ангелина молча разлила по стаканам виски (с тех пор Михайлов не пил виски больше никогда), закурила тонкую сигаретку и устало посмотрев на него, заговорила.
– Я тебе скажу, почему. Все гораздо проще и печальнее. Клерк - он работает в офисе Маврина (это был один из региональных олигархов, щедро финансировавших «партию власти»). Девка - дочка Гузеева (это был начальник ОБЭПа). Окончила юридический, сейчас числится аспирантом…
– А этот красавчик? - упавшим голосом спросил Василий.
– А он…, - Ангелина отпила большой глоток из стакана и, смешно оглянувшись, нагнулась через стол и прошептала, - он любовник Андрея Петровича…
Это был полный шок. Василий тупо уставился на обширные груди Ангелины, отлично просматривавшиеся в смелом декольте, медленно осознавая горькую правду.
– И зачем всё это вот было устраивать? Ты знала? - спросил он совсем тихо.
– Не знала, но догадывалась. Честно сказать, думала, что тебя пропихнём… Москва прислала указивку - провести такую вот хренотень. Мы и провели. Всё чин-чинарем, согласно присланным методичкам, все довольны…ну в Москве и у нас. Да и сам подумай, неужели бы люди, которые готовы башлять сотни тысяч евро за место в грёбаном списке, согласятся просто так отдать мандаты каким-то талантливым соплякам?
Столько прыжков и ужимок - и всё это в пустую? Для отвода глаз? Для массовки? Михайлов конфузливо вспомнил, как он задорно нападал на затравленных «лимоновцев» во время уличного антипикета: по заданию партии, политзаводчики под охраной милиции толпой окружили пикетирующих ФСБ «лимоновцев», старательно оскорбляя их и провоцируя на драку. Кстати, никого из победителей на антипикете совершенно точно не было.
– Тебе не противно? - Василий как-то особенно ярко представил себе как блондинистый победитель «политзавода» обслуживает своего патрона, председателя областного правительства.
– Мне? Нет. Это же политика, здесь всегда так. Было, есть и будет. Только так и никак иначе. Да не волнуйся ты, на выборах можно будет заработать, всякие митинги-пикеты, акции-хуякции… Хочешь, сейчас поедем ко мне? - игриво предложила Ангелина и улыбнулась, показав некрасивые маленькие зубы.
– Нет, я пожалуй пойду…
Он быстро оделся и ушёл из клуба. Вместе с другим неудачливым участником этого невесёлого балагана - долговязым и молчаливым Пашей Водянкиным. Они жестоко напились в ближайшем круглосуточном заведении, много и подробно ругаясь на «Политзавод», «Единую Россию», Путина и вообще Россию. Коронной шуткой вечера стало словосочетание «отходы политического производства». Так они себя и определили тогда: отходы «Политзавода». С того самого вечера всё и началось - какое-то цинично-равнодушное отношение к судьбе России и дружба с Водянкиным. Из всей пьяной ночи теперь, по прошествии многих лет, ему вспомнилась одна фраза нового друга: «Короче, надо забить на красивые идеи и при случае не упустить свой шанс. А что будет с Россией - да посрать! Она про нас не шибко думает». Тем не менее, сам Михайлов выработал для себя непробиваемую (как казалось до недавнего времени) доктрину. Она вкратце выглядела так: раз Россией правят всякие идиоты и её это устраивает, то честный парень Вася Михайлов будет ждать пока в его стране не появится нормальная власть. А уж как появится - тут уж он покажет пример бескорыстного служения Родине! Увы, реальность в считанные месяцы уничтожила эту конструкцию, обнажив циничную необходимость лично участвовать в добивании России.
…Итак, с политикой было покончено, и оба товарища занялись зарабатыванием денег. Водянкин пристроился в крупную юридическую фирму, а сам Михайлов, поменяв несколько экзотических профессий, по случайной протекции попал на службу к мутному и оборотистому коммерсанту Жихову. Какой уж коммерцией занимался этот странный человек тогда - было не ясно. Начинал он с легендарной «красной ртути», потом последовательно были металлы, трубы, лекарства, финансовые схемы и даже недолгое депутатство. Под самый Кризис, когда Михайлов уже показал свою полную лояльность и фактически стал у Жихова замом, тот вдруг в несколько дней исчез из города. И вовремя, потому что, как выяснилось, его должны были арестовать - что-то он там мутил с каким-то опальным олигархом, или может просто не со всеми поделился. Короче говоря, до и во время Кризиса Михайлов был поверенным Жихова в его запутанных бизнесах, постоянно мотался в Дубай, где скрывался патрон. Когда в Москву вошли миротворцы, самолёты летать перестали и связь на несколько дней прервалась. Заскучавший Михайлов уже было совсем собрался тоже улизнуть в тёплые страны через близкую казахскую границу, но Жихов неожиданно объявился в городе: прилетел на военно-транспортном самолёте без опознавательных знаков, вместе с какими-то иностранцами. И уж как мутный уральский коммерсант получил удивительные полномочия заняться созданием секретной службы нового государства - было решительно непонятно. Впрочем, в нём сочетались черты, явно оцененные кураторами: талант к построению работающих и незаметных структур, незаурядный ум и кипучая ненависть к старым, федеральным, силовым службам, а также категорическая нелюбовь к публичности и готовность забросить бизнес ради должности «серого кардинала». В общем, КОКУР он создал с минимальным привлечением старых специалистов и, как показали события, был он прав: КОКУР оказался самой действенной и стойкой к московской пропаганде службой Уральской республики.
