Юлия Андреева - Валюта смерти

– Красочно, нечего сказать. Только позвольте уж и мне просунуть свой пятачок в этот турникет. – Яша рассмеялся. – Да я в жизни не видел человека, который с таким остервенением цеплялся бы за жизнь, как это делаете вы, любезная Аня. Потому что человек, которому наплевать на жизнь, никогда, слышите вы, – он взял Аню за плечи и развернул к себе, заставляя смотреть ему в глаза, – никогда не полезет искать возможности общаться со своим супругом, встреча с которым априори невозможна! Вы же идете против всех законов человеческих и божественных, прорываетесь туда, куда прорваться в принципе нельзя – и вот результат! Беспрепятственно пересекаете огненный Ахерон. Обходите всех агентов благороднейшей организации «Явь». Добиваетесь того, что сотни раз слышавший о крайней опасности физического контакта с нелегалами гид не просто берет вас под локоток, эта форма телесного общения разрешена их инструкцией, нет же, вы падаете в обморок, и он буквально берет вас на руки. В результате чего вы формально получаете часть его жизненной энергии, благодаря чему наши радары не засекают вас на всем пути от Репино до Петербурга! Каково?! И все это проделывает женщина, которой наплевать, как сложится ее дальнейшая судьба! Я потрясен! Сражен! Убит!!!

– Я ничего не знала о том, что не могу дотронуться до гида, – Аня припомнила его ужас и брезгливость, как тот вдруг наорал на нее. Теперь это было хотя бы оправдано.

– Между прочим, уверен, что, находясь в известном вам доме отдыха, вы еще и планы, как остаться здесь с вашим избранником, вынашивали, возможно, еще и гиду своему взятку сулили, чтобы он помог вам, научил, как остаться…

– Взятку не предлагала. – Аня поставила на землю сумку, показавшуюся ей вдруг неоправданно тяжелой, и мрачно уставилась на Яшу.

– У меня, собственно, не оригинальное предложение: вы становитесь нашим агентом, и я отпускаю вас на все четыре стороны. Идет?

– Щас! – Аня хотела было развернуться и уйти. Но уйти было некуда. Все равно не Яша, так его соратники сцапали бы ее, не позволив добраться до лодки.

– Соглашайтесь Анечка, право слово, работа не пыльная. Никто не станет принуждать вас делать что-то плохое или, скажем, недостойное. Вы отправитесь к себе домой, разумеется, ничего не рассказывая о нашей встрече в «Нави». А через денек-другой, на вас выйдет наш человек, который передаст вам наши инструкции и деньги на следующий визит к вашему возлюбленному. Вот и все. Вы явитесь сюда, и мы снова немножко поговорим. Вам понятно?

– Непонятно, что я должна буду делать?

– Мелочи. Для начала нас интересуют монеты, по которым вы звоните сюда. Мы уже сняли несколько уличных будок, операция была рискованная и недешевая. А в результате – ничего. Никаких монет в них не оказалось. Сами мы не можем их приобрести, тем более, что у вас там действуют несколько фирм-дилеров, есть и такие, которые нащупали свой канал и работают не от «Нави», а сами по себе. Нам бы хотелось получить парочку и таких монет, изучить, чем они отличаются от настоящих. Потом мы постараемся изготовить подделку и дадим вам для испытаний. Такие условия утроят? При этом будем щедро оплачивать ваш труд, и вы станете видеться с Дмитрием чаще, чем могли бы себе это позволить прежде.

Подумайте, Анечка, ведь вас дома сын дожидается, Казик, если не ошибаюсь, подумайте, как он без вас?

– Казик? – Перед мысленным взором Ани предстали карие печальные глаза найденыша, и она кивнула. – Только торговать вашими фальшивками я не буду. – Она закусила губу.

– Торговать и не придется, только проверять.

– Договорились. – Аня повесила голову.

– Вот и чудненько. А теперь, Бога ради, бегите, что есть силы до этого клятого моста, а то еще немного, и они не поверят, что вы так опоздали из-за разбитой коленки.

Глава 21

Ираида Александровна

Мир будет познан.Но будет поздно.

Целый день Казик проскучал в Аниной квартире совершенно один. Конечно, Аня оставила ему еду и даже чай в здоровенном термосе с розовыми пионами, он мог, не спрашиваясь, смотреть телевизор, брать с полки любые книги. Для того, чтобы достать те, что сверху, пришлось принести с кухни табуретку, но в остальном можно было жить.

Тем не менее, Казик чувствовал нарастающую тревогу и еще желание поговорить с мамой, просто ни о чем, или рассказать ей об Ане, о том, как устроился на новом месте, как нашел монеты, да и вообще о жизни.

О жизни Казик знал очень мало, но все же нужно ведь человеку когда-нибудь научиться говорить на важные темы.

Мальчик деловито обошел квартиру, заглянул в холодильник, вытащил оттуда холодную сосиску, откусил кусочек, положил на место, достал красное яблоко, отошел с ним к окну.

Есть не хотелось, ему вообще никогда особенно не хотелось есть, в доме ребенка говорили – плохой аппетит. Но, самое странное, что аппетит не приходил не только в казенном заведении, но и когда он провел целую ночь и еще следующий день в подвале. А ведь все время думал, каково это умереть от голода. Думал, где будет добывать еду, ничего не придумал, но и не проголодался. Может, только немного. И потом, когда Аня забрала его к себе, когда он помылся, переоделся в чистое, даже потом на кухне он почти не ощущал вкуса пищи. Есть, конечно, ел, не отказываться же, не обижать ни в чем не повинную Аню, но все же…

Аня вот тоже почти ничего не ела, только пила шипучую минералку и валялась на кровати в спальне. Нигде не работала, жила одна без друзей, без детей, без мужа. Никому не нужная, выброшенная из жизни.

Из окна был виден типовой дворик с качелью, горкой и песочницей, на песочнице сидел кот. Смеркалось. Мимо прошли весело щебечущие о чем-то своем подружки. Быстро цокая каблуками, пробежала женщина с тяжелой сумкой на левом плече. Женщина что-то объясняла на ходу, придерживая рукой у уха крохотный мобильник, быстро переставляя ноги, торопясь куда-то.

Какое-то время Казик провожал ее взглядом, пытаясь понять, что именно так взволновало его в этой женщине. Она не была похожа на маму, на Аню, на кого-то из воспитателей или нянечек приюта, но…

И тут Казика осенило: его тянуло не к незнакомой, усталой, замученной жизнью женщине, а к ее телефону. Не к конкретной трубке, Казик хотел, нет, ему было просто необходимо срочно переговорить с мамой или папой, услышать их голоса, понять, что ему не приснились их разговоры, что они живы, и он может в любую минуту дотянуться до них…

Казик так сильно захотел этого, что решил, что умрет, если прямо сейчас ему не дадут позвонить. Он лег на пушистый, уже довольно грязный ковер и начал представлять, что вдруг его не станет. Но смерть не приходила, и Казик подумал, что правильнее всего дождаться Аню и тогда вместе они сходят и позвонят его родителям. Но Аня уже один раз обманула его, из-за нее он остался дома. Почему же ей не обмануть его еще раз? Тем более, что именно сегодня она уехала для того, чтобы встретиться со своим Димой. Захочет ли она звонить ему после того, как приедет домой? Зачем? Если они только что встречались и разговаривали? Она ни за что не станет звонить сама и не поведет Казика. Тогда как же быть?

Казик сел по-турецки, раздумывая над своим положением. С одной стороны он, конечно, мог выйти из дома, Аня оставила ему ключи и написала на листочке точный адрес, на случай, если он потеряется.

Но даже если бы Казик и решился выйти из дома, он все равно не сумел бы добраться до приюта. С другой стороны, на кухне в шкафчике лежал другой листок, на котором, как уверяла сама Аня, был написан адрес, где находится точно такая же будка.

Разумеется, Казик понятия не имел, где это, но если показать записку кому-нибудь из взрослых, возможно, они сумеют отвести его, или объяснят, как найти.

Казик оделся и, сунув в карман все свои монеты, открыл дверь на коридор. Пока все было спокойно. Никого. Мальчик прислушался, где-то далеко играло радио, за окнами накрапывал дождик. Крадучись, мальчик вышел на лестничную площадку, затворил за собой дверь и, покопавшись в замочной скважине, запер квартиру.

Пока все шло как по маслу, Казик нашарил в кармане листок с адресом телефонной будки и, вытащив из другого кармана монеты, пересчитал их.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть…

Неожиданно соседская дверь распахнулась, и перед мальчиком возникла огромная женщина с красным лицом и голубыми глазами. Казик вздрогнул, черные монеты покатились по бетонному полу. Заметив это, тетка бросилась было на колени, собирать деньги, Казик дернулся к лестнице, но тут же соседка схватила его за ногу, так что мальчик не удержал равновесия и упал, едва успев подставить руку и защитить лицо.

– Куда же ты так торопишься, миленький, миленький? Аня говорит, племянник. Ну-ну, племянничка Бог послал. Тетка за порог, а ты ее и обворовал! Что, скажешь, не знаешь, сколько приходится душегубам, кровососам платить за одну такую монетку, чтобы одну единую минуточку с любимым человеком переговорить? Молчишь? Вор! Вот я тебя сейчас в милицию-то сдам! Вот там тебя в тюрьму для малолетних преступников упекут! Надолго запомнишь, как порядочных вдов обворовывать! Да еще что красть – минуты любви!