Дмитрий Леонтьев - Роса в аду
— Но согласно Библии он пытался…
— По своей воле он не мог даже "пытаться". Если Христос знал заранее, кто предаст Его, то неужели Создатель не ведал, какая из Его тварей "совратится"? Но самое интересное началось потом, когда оказалось, что многие из Его созданий куда охотнее следуют предложениям князя демонов, чем… Надя?
Девушка спала. Откинувшись на спинку дивана, от склонила голову на бок и улыбалась чему-то во сне. Я тихо встал, выключил музыку и, стараясь не разбудить ее, перенес девушку на кровать. Пояс халата развязался, открывая моему взгляду совершенное в своем сложении тело, переливающееся перламутром в бликах свечей и бессознательно манящее…
Я зажмурился и до хруста сжал зубы. Затем глубоко вздохнул, открыл глаза и укутал ее мягким, легким одеялом.
— Спи, любовь моя, — сказал я тихо. — Спи спокойно. Пусть ничто не потревожит твой сон. Я буду охранять его.
Я погасил все свечи, оставив лишь одну, сел в мягкое кресло и замер, глядя сквозь нависший за окном бархат ночи…
***Веселый солнечный лучик пробрался в комнату между неплотно занавешенными шторами, прыгнул на мою руку, замер, присматриваясь, и, соскользнув на пол, медленно заскользил через комнату. Когда он подобрался к кровати, я пригрозил ему пальцем, но негодник ловко забрался под одеяло и, устроившись на ее щеке, защекотал ресницы.
Она улыбнулась и открыла глаза.
— Привет, — сказала она мне. — С добрым утром… Я случайно задремала.
— Я заметил, — улыбнулся я. — С добрым утром.
— Судя по всему, ты не ложился?
— Я не мог позволить себе упустить такой шанс: смотреть на тебя всю ночь… Это не очень хорошо — подглядывать за спящими, но я предупреждал тебя — я не очень хороший человек. И я всю ночь любовался тобой… Что ты будешь: кофе, чай, вино, сок?
— Сок, — попросила она. — Стакан холодного сока.
Я кивнул и вышел на кухню. Когда я вернулся, она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Я поставил перед ней бокал с соком и зарылся лицом в облако ее волос.
— Ты самая красивая женщина на свете, — сказал я. — Самая красивая, нежная и желанная женщина на свете…
— Я тоже искала тебя, — сказала она, вставая и прижимаясь к моей груди. — Я хотела принадлежать только тебе и быть желанной и красивой только для тебя, мой Воин и Защитник. Мне было очень одиноко без тебя…
Она подняла ко мне свое лицо и робко поцеловала в губы.
— Не отдавай меня никому. Не покидай меня… Я не хотела любить тебя, но я полюбила тебя и я не могу жить без тебя… Я люблю тебя, мой хороший "нехороший человек"… Я люблю тебя…
Стены квартиры исчезли, отступая в бесконечность. Свет ночи вновь заполнил всю красоту вселенной, окружавшей нас. Музыка сорвала огоньки свечей с их восковых стебельков и закружила в хороводе, перемешивая с танцующими звездами. Теплый туман унес наши одежды и закрыл от нас прошлое. Я положил руки ей на плечи, привлекая к себе, наши губы встретились, и время прервало свой бег…
***— Никуда я тебя не отпущу, — сказал я, открывая перед ней дверцу машины. — Сейчас мы перевезем твои вещи ко мне, потом позвоним твоим родителям и сообщим твой новый адрес.
— Как это — "сообщим"? — удивленно улыбнулась она. — А что я им скажу?
— Так и скажем, что нашли друг друга и расставаться не собираемся… Потому что просто не можем расстаться, — заявил я, трогая машину с места. — Если хочешь, я сам поговорю с ними и все объясню. У меня получится, правда. Я сумею найти слова, чтоб убедить их в том, что я не позволю упасть с твоей головы ни единому волоску. Я скажу, что люблю тебя… Мама "строгих правил"?
Она рассмеялась и кивнула.
— Тогда мы поженимся, — сказал я решительно. — Если так нужно, мы пройдем и эту формальность.
— Ты не слишком торопишься?
— А ты? Ты не торопишься?
— Я — очень, — призналась она. — Если честно, то я тороплюсь еще больше, чем ты…
— Это невозможно, — со счастливым видом опроверг я. — Для меня дорога сейчас каждая секунда, каждое мгновенье… И как прекрасно, как изумительно сознавать, что впереди у нас целая…
Я кожей почувствовал опасность и, повернув голову, успел заметить несущийся на нас грузовик. Попытался повернуть руль, выводя машину из-под удара, но не успел…
Мир закружился в фейерверке осколков стекла и пластмассы. После второго удара меня накрыла мгла…
***— Какой ужас! Какой ужас! Вы видели это?! Их буквально вмяло в стену!
— А водитель? Водитель-то удрал! И задержать было некому — ни одного мужчины вокруг. Как увидел, что натворил, так враз и протрезвел… Но дух от него все равно такой шел, что даже я почувствовала…
— Где же милиция? Может, там еще жив кто? И "скорая" все не едет…
— Кто ж после такого выживает? Вы только посмотрите, что с машиной стадо… Груженым грузовиком, да на полной скорости, да об стену… Не-е, живых там уже не ищи… А тому ироду — хоть бы что! Только побледнел как смерть, за горло руками схватился, да побежал прочь…
— Ничего, милиция быстро отыщет. По виду-то он работяга, видать, водитель этого грузовика и есть. Перебрал на выходных, но за руль взялся… Найдут.
Я открыл глаза и невольно застонал — тело было сплошной раной. Не удивительно, что на какое-то мгновенье забылся даже я. Будь я человеком, у меня вообще не было бы шансов. Я попытался пошевелиться, но обнаружил, что плотно зажат между сиденьем и рулем. Силой воли я вернул телу былую гибкость и целостность. Медленно отодвинул от себя искореженный руль и начал выдавливать дверцу.
— Ты глянь, ты глянь! — опять зашипели вокруг меня голоса. — А тот-то, в машине, и впрямь живой — шевелится… Невероятно! Такое пережил…
— Да, у него-то было куда больше шансов на тот свет отправиться. А вишь, как получилось — ему повезло, а ей нет… Да есть же здесь мужчины?! Помогите ему выбраться!
— Может, его до приезда врачей и трогать нельзя? Может, у него что повреждено, так что тронь, а он…
Я выбил непослушную дверцу и с трудом выбрался наружу. В голове медленно рассеивался туман. Что-то темное, тяжелое поднималось со дна сознания и заслоняло собой все остальное. Что-то такое, что… И тут словно молния прожгла меня насквозь, в одной-единственной вспышке возвращая память и ужас.
— Надя! — крикнул я, бросаясь к остаткам машины. — Где ты?! Что…
Девушки в машине не было.
— Где она?! — заорал я, поворачиваясь к изумленной толпе. — Где?! Что с ней?!
— Там, на тротуаре, — перекрестившись, сказала мне какая-то женщина. — Возле будки… где ее из машины выбросило…
Растолкав неповоротливую толпу, я подбежал к распростертому на земле телу. Упав на колени, приподнял ее голову.
— Что с тобой?! — бормотал я, заглядывая в ее открытые глаза. — Что с тобой, хорошая моя? Не молчи так страшно… Ты скажи мне что-нибудь. Хоть что-нибудь скажи… Ты подожди, ты не молчи… Да что же с тобой?! Послушай, я ведь еще так много не сказал тебе… Ты не можешь, вот так, оставить меня здесь, одного… Да нет, о чем я говорю?! Конечно, ты не можешь вот так уйти… Ты единственная у меня в этом мире… Ты — лучшее, что есть у меня на земле… Ты не можешь уйти!.. Скажи хоть слово!..
Мокрая прядь волос соскользнула с ее виска, открывая моим глазам страшную рану.
Под вой сирен примчались две машины "скорой помощи", милиция. Какие-то люди окружили меня, пытаясь увести. Я оттолкнул их, продолжая стоять на коленях у ее тела и шептать ласковые и молящие слова. Врачи говорили что-то о шоке, травмированной психике и сотрясении мозга. Милиционеры пытались задавать мне какие-то вопросы, а я все смотрел на нее и молил не покидать меня. Несколько раз какой-то человек в белом халате закатывал мой рукав и колол мне шприцем в вену какую-то едкую жидкость. Я не обращал на них внимания.
Потом я понял, что должен унести ее из этого гудящего и суетящегося роя голосов. Я поднял ее на руки, прижал к груди и понес сквозь толпу, прочь. Кто-то схватил меня за руку, но я оттолкнул его. Кто-то встал у меня на пути, но я продолжал идти вперед, и он отступил. Кто-то повис у меня на плечах, пытаясь остановить, но я не обращал на это внимания, шаг за шагом унося ее прочь от этого места,
— Да сделайте же что-нибудь! — кричал за моей спиной чей-то властный голос, — Остановите его! Он же уйдет! Остановите его! Остановите!
На меня набросились сразу трое, надеясь повалить на землю. Я отшвырнул их. Кто-то кинулся мне в ноги, я отбросил и его, Шаг за шагом я приближался к спуску на набережной.
— Ты появилась из пены, в пену ты и вернешься, — шептал я. — А потом ты появишься снова… Я знаю это. Ты же не бросишь меня одного на этой безводной и безжалостной земле? Ты не сможешь бросить меня здесь одного. Я не выживу без тебя… Ты ведь вернешься, правда?
