Игорь Гор - Проект «Повелитель»
— Единственная наша уязвимость это пропитание. Запасы не безграничны и…
Тут речь Хаймовича, была прервана стуком распахнутой настежь двери столовой.
На пороге стоял, мокрый от дождя, Шустрый с перекошенным лицом.
— Джокер нашел нас!
Мы подскочили, ожидая, что сейчас следом за Сережкой в столовую войдет с наглой улыбкой Джокер. А Сергей стал быстро и сбивчиво рассказывать. Стрелял он, значит, голубей, а тут вдруг из-за края крыши появляется морда одного из бойцов Джокера. Он ему в лицо и пульнул. Здоровяк конечно заорал, но не сорвался как Шустрый рассчитывал, а быстро запрыгнул на крышу. Следом ещё двое появилось. Сережка тогда в лифт заскочил и был таков.
— Ключ! — Протянул я руку за своим ключом.
Шустрый сунул руку в карман и побледнел.
— Нету… — прошептал он чуть слышно. Но для меня это было грому подобно.
— Быстро все к лифту!
Как ошпаренные, мы похватали оружие и рванули к лифту.
* * *По пути пока в голове рисовалась картинка, ворвавшихся в бункер бандюков, другая часть мозга сигналила о нестыковке. Какой нестыковке сразу не сообразил. Лишь стоя у дверей оружейки и шумно отрыгивая тушенкой, я понял, что именно не сходится. Ключ с допуском на одной цепочке. Если б Сережка забыл ключ в дверях на верху, то без допуска он не открыл бы дверь внизу. И наблюдали бы мы сейчас не мокрого от дождя Сережку, а его подгорелую тушку лежащую в тамбуре. Там ведь всего десять секунд и защита срабатывает. А как она работает, мне покойный Штырь продемонстрировал, упокой господи его грешную душу. А если Сергей прошел, значит, ключ он потерял гораздо позже, и искать его надо где-то здесь. Я прошел вслед за Косым, вырвавшимся вперед, в тамбур, внимательно смотря под ноги. Так и есть! Моя заветная связка валялась на пыльном полу в тамбуре. Вот засранец! Фиг ему больше, а не мои ключи! Федор с Мишкой меж тем открыли двери лифта и подняв головы прислушивались к гулким ударам, доносившимся с верху.
К нам походу стучались, грубо и невежливо напрашивались в гости.
— Пойдем Толстый, откроем, встретим гостей, — нехорошо улыбнулся Косой, снимая автомат с предохранителя.
— Ага! — Согласился я.
И лифт натужно заскрипел, поднимая нас на крышу.
— Знаешь Федя, предложение такое. Поднимаемся и, не дожидаясь пока двери откроются, прошиваем их насквозь вместе с гостями.
— Трусишь? — сплюнул сквозь дырку в зубах, Мишка.
Видать нашел применение отсутствующему зубу.
— Нет. Просто в поддавки с врагами не играю. Лучше так, чем получить порцию дроби в живот. На лохов нечего рассчитывать. Они тоже открытой двери ждать будут.
— Вот я и говорю, трусишь, — с вызовом сказал Мишка. Кличка Ангел ему теперь совсем не подходила. Ну, разве бывают ангелы с перекошенной мордой и подбитым глазом?
Совершенно неожиданно Федя отвесил Ангелу подзатыльник.
— Помолчи! Толстый дело говорит.
Не найдя поддержки Миша заглох. А в душе у него клокотало, ух, как клокотало! Его бы энергию да в мирных целях. А пока он мысленно пинал нас с Косым, и мы жалобно просили пощады. Мне стало смешно, что я уже хотел рассмеяться. Но тут мы приехали. И не дожидаясь пока кабинка доедет до конца, не сговариваясь открыли огонь. Кабинка наполнилась грохотом и гарью. Гильзы застучали по стенам. Снаружи донеслись крики, что уже было не плохо. Когда же двери распахнулись, мы рванули наружу. Косой направо, я налево. Мишка пошел на кувырок прямо. Трах! Бах! Три трупа, нам портят утренний пейзаж.
Вооружены они были не плохо. Помимо ружья два пистолета Джокер им выделил. Да и бугаев выбрал соответствующих, раз хватило у них силенок по внешней стене до крыши добраться.
— Так, так, — сказал Федя, осматривая трупы, — а они знали куда шли и зачем. Инструментик соответствующий прихватили. Ломик, кувалду…
— Давай их в полет отправим, нечего тут на крыше свалку разводить, — предложил Мишка.
— Раз, два… взяли…
— Хорошо пошел…
— Ага, орел, наверное..
Мишка не удержался и прыснул от моей фразы в кулак. Федя морщился. Повязку с дощечками Хаймович уже снял, но рука еще давала о себе знать. А может, стукнул невзначай? Поэтому второго клиента оттащили мы с Ангелом вдвоем. Третий ещё дышал. Его мы зацепили через двери. Когда они открылись, он уже отдыхал. Теперь он часто и неровно дышал.
— Кто навел? — Спросил Косой, наклонившись к нему.
— Дюбель… Он Толстого с пацаном видел..
— Когда? — нахмурился я.
— Третьего дня, когда ты за бабой приходил и наших пострелял…
— Проследил?
— А…
Он затих и больше ничего не скажет, а нам больше ничего и не нужно. Вот же гад, подумал я про Дюбеля. Два раза, выходит, его помиловал? Был шестой! Он был шестым и в суматохе смылся. Ну, повезло, выжил, так нет же, надо проследить и доложить. Преданный пес Джокера! Тьфу! Сплюнул я в сердцах. Нельзя! Никогда нельзя проявлять к врагу милосердие, если не хочешь удара в спину. Добить, чтоб не мучился, единственное добро, на которое враг может рассчитывать.
Убрав на крыше, мы вернулись. Нельзя сказать, что аппетит испортился, но на еду не тянуло, слишком взбудоражены были, однако, Хаймович потащил всех в столовую, чтобы продолжить прерванный разговор.
— Я долго готовился к этому разговору, — Хаймович окинул всех орлиным оком, — долго собирал все за и против, подбирал аргументы. А сегодня главный аргумент вы увидели. Джокер никогда не оставит нас в покое. И если мы хотим выжить, мы должны уйти…
— Куда? — с тоской в голосе спросила Лена.
Хаймович, потупил взор, пошевелил губами и наконец брякнул: — В лес!
— Ой, мама! — поочередно воскликнули женщины.
Затаив дыхание, я ждал именно этого расклада. Хаймович скорее умрет, но на объект № 7844 обязательно попадет. Любопытство глодало его как собака кость. А женщины подняли вой, перебивая друг друга, засыпали деда вопросами.
— Там же мутанты?
— Куда в холод? Под открытым небом спать?
— Да мы по дороге помрем?
— Зверье нас в лесу съест!
Косой остановил их, подняв руку, он хотел что-то сказать, но его опередила Луиза.
— С малым ребенком, я никуда не пойду.
И развернулась, давая понять, что другого решения не будет, и молча вышла.
Косой словно переняв манеру Хаймовича, предварительно пошамкал губами, и сказал:
— Я считаю уходить сейчас действительно не время, постараемся дожить и продержаться до весны.
Посчитав в уме, я выразил свое мнение: — А весной у меня ребенок будет?
Косой странно посмотрел на меня, но на своё счастье не то, что не сказал, а даже не подумал, что ребенок проститутки может быть совсем не моим. Кулаки чесаться перестали, и я расслабился. Хаймович, заговорчески подмигнул, и пожал плечами, мол, ещё не всё потеряно, и к разговору мы ещё вернемся.
— Я вот, что подумал Хаймович, — продолжил Федор, — ты как-то говорил, что Кордом на крыше машина управляет?
— Конечно.
— А не мог бы ты её переделать, чтоб он не только по крупной дичи стрелял, а и той, что поменьше, человек например?
— Мысль не плохая, и попробовать разобраться стоит. Пожалуй, этим я сейчас и займусь.
И Хаймович, окрыленный новой идеей, поспешил в комнату охраны. Население мужского пола поплелось за ним. Хотя чем мы ему могли помочь, совершенно не представляю?
Так и оказалось. Стоять и смотреть, как Хаймович стучит пальцами по доске с кнопками, ругаясь неизвестными словами, оказалось не таким уж и интересным занятием. Федор откровенно зевал, Мишка уныло шарился по полкам в поисках ещё не найденного оружия. Нашел за кем проверять? После Косого мышь крошки не найдет, и с тоски повесится. Дверь в тамбуре мы закрыли при помощи кнопки «закр.», которую Федор обнаружил в первый раз нашего прихода. О чем он уже всем поведал, и не раз, намекая, что может проще испытать кнопки по одной и найти нужную, чтоб на людей пулемет реагировал, чем так долго и бестолково стучать по всем. На что Хаймович обиделся и обозвал Федю профаном, а ещё предложил ему сбегать на крышу и помахать руками перед пулеметом, а мы тут кнопки понажимаем, авось сработает. Федор от заманчивого предложения отказался и заспешил за детьми присматривать, словно у него их там куча. А я очень кстати вспомнил о том, что меня ждет Роза. Один Мишка никуда не торопился, и завалился спать на кожаном диване в углу.
* * *Хорошо. Как все-таки хорошо. Не смотря на скрипучий и холодный диван, кафельные, совсем не спальные стены. Лежать вот так, болтать ни о чем. Предаваться мечтаниям и воспоминаниям. Моя голова покоилась на её коленях, и она запустила пальцы, расчесывая мои непокорные волосы. Оброс я. Вроде недавно дед проходился ножницами и ручной машинкой, скашивая густые волосы во избежание приюта насекомым, ан нет оброс. Да и щетинистый подбородок исколол Розу. От чего она покраснела, и теперь чесалась.
