Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга вторая.
В том как Ром злился, отвечая, было что-то странное. Бунты были вещью не то что бы обыденной, но достаточно привычной. Особенно, когда закупалась новая партия рабов. Но Ром всякий раз болезненно реагировал на подобные вещи, считая, что где-то, чего-то не учел, не справился со своими обязанностями.
— Интересно… — пробормотал Влад, даже не думая сердиться на Рома. Всего не предусмотришь, да и издержки производства. — Давненько у нас такого не случалось. Что не поделили?
— В том-то и дело — не знаю, понять не могу. Все нормально было, спокойно. А тут вызывают посреди ночи — ЧП у нас…
— Так, подожди, это ж три месяца прошло, — удивился Влад.
— Вот и я о том же! Вызывают меня, мол, один из рабов на охранника с заточкой кинулся. Подстерег, когда тот в обход по этажам пойдет, и выпрыгнул из своей комнаты, как черт из табакерки. Мой парень не сразу-то и среагировал. Драка завязалась. В итоге — охранник в госпитале с сильными порезами и сломанными ребрами, а этот с синяками у меня в кабинете. Вы уж не обессудьте — ребята ему немного наподдали.
— Это-то как раз и понятно, кому ж нравится под нож, — еще тяжелее вздохнул Влад. — Дальше, что было?
— А что дальше? Я его поспрашивал немного, мол, что случилось, а он молчит. Упрямый черт! Я отправил его в подвал, от ребят подальше, он там уже дня три. Не возить же его мордой по стенам! Нет у меня таких прав, да и жалко, признаться — сколько сил на него было угрохано! В каком виде вы его тогда привезли, врагу не пожелаешь.
Да уж, действительно не пожелаешь. Пять сломанных ребер, ушибы внутренних органов, множественные ссадины и раны на ободранной хлыстом спине, открытый перелом правой руки и легкое сотрясение мозга — это лишь то, что Влад сумел запомнить из диагноза выставленного парню при поступлении в госпиталь.
Влад поднялся и подошел к окну, оперся сжатыми кулаками о подоконник. Он прекрасно помнил тот день, чуть больше трех месяцев назад. Он как раз заключил большую сделку и позволил себе короткий отпуск. Он тогда еще был помолвлен с графинькой, бывшей хозяйкой Ивана, имени которой сейчас, вот хоть убей, не вспомнит. Не то чтобы безумно влюбился в распущенную девицу, нет, просто бабка настояла на помолвке, ссылаясь на то, что избегая девушек своего круга, наследник и надежа, может заиметь неприятную славу. Не хватало только, чтобы какие-то репортеришки стали писать, что у герцога Куприна не та ориентация. А Владу было все равно. Он вел сложные переговоры и ему было проще уступить бабке, тем более, жениться все равно когда-нибудь надо. Главное, чтоб жена попалась не надоедливая и, желательно, не лезущая в работу.
Он приехал к невесте в ее загородную усадьбу. Графини дома не оказалось, но горничная, робея перед раздраженным мужчиной, сообщила, что хозяйка отправилась на верховую прогулку и, если его светлость, поторопится, вполне может нагнать суженную. Галантно поблагодарив девушку, чем изрядно перепугал последнюю, пошел на конюшню, посмеиваясь про себя. После происшествия с Громом, Влад лошадей немного побаивался, но поездка верхом неплохой отдых, а если еще и в компании с очаровательной невесты… Надо же когда-то налаживать отношения.
Обогнув дом, оказался на хозяйственном дворе, аккуратно присыпанном желтоватым песочком. Длинное здание конюшни, выкрашенное в белый цвет, почти перегораживало двор. Обе створки высоченных ворот приветливо распахнуты. Влад представил, как входит после жаркого солнца в прохладный полумрак, наполненный запахами сена и лошадей, и тяжко вздохнул, осознав, насколько устал. В конюшне было все, полумрак, запах, прохлада, только вместо мирного похрапывания лошадей, услышал возню и приглушенный вскрик боли. Не раздумывая, поспешил на звук. Лошади, они и хорошие, и добрые, но бывают с весьма неприятным характером.
Милорд ввалился в стойло, ожидая увидеть раненого конюха и норовистого… Увиденное заставило замереть на месте. Лошади в стойле не было, зато от людей слишком тесно. При появлении герцога все замерли. Три мужчины и женщина. Двое мужчин, в которых Влад узнал телохранителей невесты, отступили назад и замерли, опустив руки, женщина повернулась к Владу и улыбнулась, приветствуя жениха. Но герцог не обратил внимание на обворожительную улыбку, его взгляд был прикован к третьему мужчине, скорчившемуся на полу. Вид обнаженного до пояса парня, перепачканного в крови и песке, с перетянутой ошейником шеей, беззащитно прижимающего к животу сломанную руку, вызвал приступ жгучей ярости. Усилием воли герцог совладал собой и, повернувшись к девушке, вполне спокойно поинтересовался:
— В чем дело?
— Ах, милорд, это просто ужасно, — горестно сообщила та, — я случайно обронила подаренное вами колечко, а этот подобрал и не хочет возвращать!
Она брезгливо поддала лаковым носком туфли прямо по поломанной руке несчастного, отчего тот слабо застонал и дернулся отползая прочь, за что получил крепкий удар хлыстом от одного из телохранителей. Раб замер, плотнее вжимаясь в пол. 'О какой женитьбе может идти речь если я ее сейчас придушу?' — с отстраненной холодностью подумал Влад. Нежная девушка из хорошей семьи, мать ее! Способная спокойно наблюдать, как в ее присутствии с усердием калечат человека! Мало того, принимающая живейшее участие.
— Я вот думаю, ваша светлость, может отрубить ему руку? — невинным тоном поинтересовалась она мнением Влада, совершенно не замечая, что смерть прошла в миллиметре от ее шейки.
— Сколько? — мрачно спросил он, желая только одного — поскорее выбраться отсюда и полюбовно разорвать помолвку.
— Одну, конечно! Если отрубить обе, как он будет работать?
— Я спрашиваю сколько вы просите за раба?
— За эту рухлядь? — она еще раз ткнула раба носком, — Ну… даже не знаю… Кредов десять, наверное. А что?
— Я даю вам двадцать, ваша милость, с условием, что вы пришлете документы по почте.
— Расписку желаете, ваша светлость? — она тут же сменила тон на деловой. Уж конечно, перед носом замаячила прибыль в целых двадцать кредов. Правда, в хорошем баре за это и кофе не выпьешь…
— Да, я желаю расписку, — процедил герцог, доставая из кармана пиджака бумажник.
Расписка была написана тут же и графиня получила причитающиеся ей деньги, а Влад полуживого раба, которого следовало как можно скорее отвезти в госпиталь реабилитационного лагеря.
Когда с формальностями было покончено, несостоявшаяся невеста пригласила Влада на кофе, от которого тот отказался, сославшись на занятость. Графиня не очень-то расстроившись, отправилась на свою конную прогулку, совершенно забыв о потерянном колечке.
Влад подогнал машину к дверям конюшни, куда телохранители уже перетащили раба. Перехватив у них свою собственность, бережно уложил парня на заднее сиденье, игнорируя удивленные взгляды.
Салон машины потом пришлось долго вычищать от крови, светлый костюм выбросить вон, а на приведение парня в порядок, впоследствии получившего имя Иван, ушло не меньше месяца.
И теперь предстояло решать, что делать с проштрафившимся дураком, налетевшим на охранника с какой-то идиотской заточкой. И где только взял?
Влад почесал бровь. Ром не мешал, давая начальству свыкнуться с неприятной новостью. А с ней пришлось свыкаться. Нет, он ни в коем случае не оспаривал сам факт бунта, но Иван… Обычно бунтовали в первый, ну, во второй месяц после покупки, а дальше проблема отпадала сама собой. Люди осваивались, свыкались с ровным течением жизни и переставали бояться. И сами остерегались нарушить сложившееся равновесие. Ивана купили около четырех месяцев назад, если не больше. Все сроки прошли.
— И что предлагаешь с ним делать? — поинтересовался герцог, возвращаясь за стол.
— Что скажете, то и сделаем, — пожал плечами Ром, — Но только одна просьба — не спускать на тормозах, мои ребята этого не поймут.
— Какие уж тут тормоза, — досадливо нахмурился Влад, — это ж по всем статьям уголовное дело! Ладно, веди.
Ром кивнул и молча вышел. Влад с тоской смотрел ему вслед, ну не любил бывший раб принимать подобные решения! Может, стоит окликнуть Рома и переложить на него неприятную заботу? Но герцог удержался, памятуя о грузде, коему должно полезать в кузов, даже если туда не особо хочется. Сам взвалил на себя эту ношу, вот сам и волоки!
В дверь тихонько постучали прося разрешения войти. Изобразив на лице суровую доброжелательность разрешил. Первым в комнату вошел Иван, мелодично позвякивая цепочками, следом хмурый Ром. Раб без понуканий прошел на середину комнаты и остановился. Безопасник остался подпирать дверной косяк, в нарочито расслабленной позе, в любой момент готовый кинуться защищать начальство. Это было лишним, но для антуражу подошло.
Герцог пристально разглядывал раба, пытаясь заранее отгадать, что заставило того, забыв о последствиях, броситься на охранника, но так ничего и не высмотрел. Молодой человек, лет двадцати четырех, не больше. Рабы, как правило, не доживают до средних лет, еще реже до старости. Жилистый, немного угловатый, но заморышем парень уже не выглядел. Упрямый взгляд зеленых глаз из-под спутанной копны русых волос, обезображенное длинным, неровным шрамом лицо, с не успевшим еще пожелтеть синяком на скуле. Привет от ребят Рома.
