Наталья Турчанинова - Создатель кошмаров
— Угу, небольшой.
— Через пару часов очнется. — Учитель собрал второй пистолет и подал мне рукоятью вперед. — Можешь проверить свой на этом, — он кивнул на продавца, и улыбка тут же исчезла с лица старика.
— Нет, спасибо, — буркнул я, убирая свое оружие, оказавшееся неожиданно легким.
— Тогда пошли. — Феликс захлопнул крышку контейнера, снял его с прилавка и направился к выходу.
— Ты не заплатил, — напомнил я.
— И не собирался. — Он открыл дверь и вышел на улицу.
Улицы погрузились в темноту, подсвеченную желтыми и красными огнями.
По проезжей части проносились машины, облитые ночным светом. Громоздкие, громыхающие конструкции, длинные, стремительные, похожие на хищных рыб, маленькие полупрозрачные купола на колесах и сотни мотоциклов. Все они ревели, изрыгая клубы едких выхлопных газов.
Казалось, город бьется в горячечных конвульсиях и его дыхание с хрипом вырывается из железных легких.
— Феликс, и все-таки… это не хорошо. — Я все еще вспоминал инцидент в лавке.
— Ты про деньги? Думаю, старик в итоге неплохо заработает, продав на органы того торчка, — сказал учитель. — Так что мы в расчете.
Я замер, потрясенный.
— Ты серьезно?
— Я предложил тебе поджарить продавца. — Феликс тоже остановился. — Ты отказался. А так они оба провалялись бы в отключке час-другой и очнулись одновременно.
— Я не знал…
— Теперь знаешь. Не надо разбрасывать корм перед шакалами, — душевно посоветовал дэймос.
— Если бы ты не выстрелил в него…
— Послушай меня. Аметист. — Феликс приблизился ко мне вплотную, опустил обе руки на плечи, почти пригибая к земле их тяжестью. — Ты хочешь выжить?
— Хочу, — буркнул я.
— Тогда пришло время нарастить шкурку пожестче, — он насмешливо потянул меня за тонкую, летнюю рубашку на плече.
— Я не могу убивать, как ты.
— Как я, ты и не сможешь.
Он оттолкнул меня и пошел дальше. Черная тень на фоне черной улицы, подсвеченная бликами с канала. Я побрел следом, терзаясь сомнениями.
Через полчаса мы были рядом с отелем, где Феликс планировал остановиться.
Широкие ступени вели на широкое крыльцо, но понять, что здесь находится вход в один из самых известных отелей Баннгока, было сложно. Витрины двух магазинов, выпирающие вперед, загораживали высокие стеклянные двери. В них синхронно изгибались две механизированные красотки, демонстрируя то ли свои точеные тела, то ли одежду из металлических, сплетенных друг с другом колечек. Несколько смуглых мужчин в замызганной рабочей одежде, сидящих внизу лестницы, явно не производили впечатления гостей дорогой гостиницы.
В холле было на удивление много людей. Они толпились на первом этаже, возле зеркальных дверей лифтов, опасливо косясь на бронированных охранников с автоматами и шокерами. Я заметил, что над входной дверью укреплена решетка, которую можно опустить, полностью перекрывая проход. При этом ни багаж, ни посетители не проверялись, и мы с Феликсом спокойно пронесли оружие.
Тут на нас тоже смотрели, с недоверием и любопытством.
Шестнадцатый этаж со стойкой регистрации, и новые толпы. Голоса — низкие, высокие, хриплые, звонкие, щебечущие, звонки прибывающих лифтов, звяканье ложечек в кафе, стук чашек, скрип тележек для багажа, легкая затхлость ковровых покрытий, аромат мангостинов из фруктового буфета, запах приторных духов, череда смуглых лиц — похожих общими чертами и все же разных…
Еще одна зеркальная кабина лифта. Восемьдесят седьмой этаж. И вот наконец мы в номере.
Я сразу пошел к окну. Панорамное, от пола до потолка, с потеками грязи и налетом пыли. Похоже, его не мыли годами. Открыть или раздвинуть невозможно. Со стороны улицы по фасаду тянулся узкий карниз.
— Сможешь пройти по нему? — Феликс приблизился, и в стекле отразился его высокий широкоплечий силуэт, кудрявые волосы затеняли лицо.
Я присмотрелся. Ветер на этой высоте должен быть сильный, но бортик достаточный для перехода. Видно, предназначен для мойщиков стекол.
— Пройду, — ответил я уверенно.
Феликс отошел, дав мне возможность полюбоваться Баннгоком с высоты.
Город был освещен выборочно. Сияли самые высокие небоскребы, по их стенам пробегали витые надписи лазерной рекламы, множеством белых глаз светились инфоэкраны. Чернильные пятна парков огораживали гирлянды светящихся огоньков. Но я увидел, что рядом с нашим отелем стоит несколько недостроенных зданий — черные кубы с провалами пустых окон.
— А почему здесь так много заброшенных строек?
— Владелец обанкротился, — равнодушно отозвался Феликс из ванной. — Или его убили. А может, то и другое.
Я шагнул от окна, хотел открыть дверцу бара, чтобы взять бутылку воды, но услышал голос Феликса:
— Ничего не трогай.
— Что, и воды нельзя?
Его паранойя иногда приобретала чудовищные размеры. Он упорно вдалбливал мне в голову правила поведения для дэймосов, которые не имеют права оставлять где бы то ни было, а уж тем более во враждебном городе, личные вещи или вещи, которые можно считать личными, а также предметы, к которым ты хоть раз прикоснулся. По всей видимости, бутылка с водой также принадлежала к группе риска.
— Потерпишь, — глухо отозвался учитель.
— И сколько дней терпеть? — пробормотал я, не ожидая ответа.
Мечты попробовать экзотических фруктов и пирожных в буфете развеялись без следа.
— Мы не в гостях и не в туристической поездке, — Феликс появился из ванной комнаты, — наслаждаться жизнью будешь дома. А здесь из-за жалкого фантика ты можешь умереть.
Мне хотелось спросить, находит ли он лучшей смерть от жажды и голода, как вдруг из санузла потянуло едким химическим запахом. Я поспешил туда и увидел, что в раковине быстро разлагаются на части неиспользованные детали пистолетов, футляр, в котором они хранились, полотенце и пластиковые упаковки. Феликс полил это все какой-то кислотой из небольшой бутылки, которая теперь таяла вместе с остальными обломками. Да, никаких следов, включая раковину, ее покрытие тоже вздулось местами.
Я вернулся в комнату. Учитель невозмутимо достал из кармана блистер с таблетками, выдавил мне на ладонь пару и сказал:
— Эти заглушают жажду. — Добавил еще две из другой упаковки. — А эти — голод.
— Прекрасно, — ответил я, рассматривая свой сегодняшний ужин, — а спать мы как будем? На кровать ложиться нельзя, вдруг твои тайные враги, прознав, что мы останавливались в этом номере, вынесут ее отсюда.
Феликс не оценил моей иронии, просто добавил к двум белым и двум синим кружкам на моей ладони еще три красных со словами:
— Хорошо, что напомнил. Это энергетики.
— Так мы не будем входить в сон? Зачем тогда снотворное?
— Мы будем работать, но не здесь.
— А где? — спросил я с вернувшимся любопытством.
Но дэймос не успел ответить. В дверь постучали.
Феликс выразительно посмотрел на меня, показывая жестом, чтобы я не издавал ни звука.
Стук повторился, на этот раз настойчивей, послышался нежный девичий голос, прозвучавший с вопросительной интонацией.
Учитель ответил что-то беззаботно, а мне сказал быстро и тихо:
— В сторону.
Я поспешно отодвинулся за выступ стены, видя все происходящее в большом зеркале, занимающем половину прихожей.
Голос за дверью продолжал настаивать, Феликс вынул пистолет из-за пояса.
Затем он снова заговорил по-сиамски, на этот раз как будто с легкой неуверенностью. Звучало это так, словно гость начал сомневаться и уже готов согласиться на соблазнительное предложение невидимой посетительницы.
Феликс стоял сбоку от двери, держа пистолет, и медленно тянулся к замку, готовый открыть.
Наконец он повернул ручку, дверь распахнулась, в комнату быстро шагнула высокая черноволосая девушка в коротком платье с широким поясом. Ее рука метнулась за спину, выхватывая оружие, но выстрел не прозвучал. Короткий удар рукоятью пистолета по затылку бросил сиамку на колени, она еще падала, как дэймос уже захлопнул дверь, выхватил наручники из кармана, защелкнул на ее запястьях и только затем перевернул незнакомку.
Я увидел довольно привлекательное лицо с ярко накрашенными пунцовыми губами и тонкими золотыми нитями, вплавленными в левую щеку. Над ухом двойная дырка разъема, но это меня уже не удивляло.
Феликс взял неожиданную гостью под мышки, легко приподнял, усадил на стул.
— Может, не стоило ее оглушать? — спросил я, выходя из своего укрытия. — Она одна и…
— «Она»?.. — Дэймос подцепил дулом пистолета короткое платье, приподнял, многозначительно хмыкнул и снова опустил. — Я в этом не уверен.
Значит, еще один катой.
Феликс размахнулся и отвесил нежданному гостю оплеуху, сначала по одной, затем по другой щеке. Глаза, обведенные густой краской, открылись. А затем тот дернулся, увидев у себя под носом пистолет, и вжался в спинку стула, услышав несколько фраз, произнесенных учителем.
