Ким Харрисон - Плач демона вне закона (народный перевод)
— Ты не должна брать на себя вину за это. Я знаю, что ты взрослая женщина и в состоянии принимать решения, но Трент — лжец и манипулятор. Он смог бы и тролля уболтать выбраться из-под моста, если бы захотел.
Ее щеки приобрели чуть розовый оттенок.
— Я имею в виду, что это ребенок не от Трента.
Я уставилась на нее. Если не от Трента…
— От Квена, — сказала она, и подняла глаза на трепещущие сверху полоски ткани.
— П-постой, — проговорила я, заикаясь. О Господи, Квен? Неожиданно его неловкое молчание и отчаянная настойчивость предстали совершенно с другой стороны. — Трент ничего не сказал! Как и Квен. Они просто стояли там и дали мне возможность подумать…
— Они были не в праве что-либо говорить, — сказала Кери, поджав губы, и резко, со звоном, опустила чашку.
Ветерок трепал тонкую прядь ее волос, выбившуюся из косы, пока я собиралась с мыслями. Вот почему Квен просил меня о помощи за спиной Тента. Вот почему он казался виноватым. — Я думала, тебе нравится Трент, — проговорила я наконец, справившись с собой.
Кери скорчила рожицу. На моем лице она бы выглядела уродливо, а у нее получилось очень мило.
— Нравится, — сказала она кисло. — Он добр ко мне и нежен. Он умен в речах и быстро улавливает мои мысли, и нам приятна компания друг друга. Его родословная безупречна… — она замешкалась, и ее глаза смотрели на пальцы, лежащие на подоле. Глубокий вздох покинул ее грудь, и она решилась. — Он не может прикоснуться ко мне без страха.
Мои брови сошлись в гневе.
— Из-за демонской копоти, — сказала она отстраненно, и в ее глазах заметался стыд. — Он думает, что это проклятый поцелуй смерти. Что я нечиста и ужасна, и что это заразно.
Я не могла в это поверить. Трент был владельцем империи, создающей смертоносный наркотик, и он считал Кери грязной?
— Ну, — протянула она, словно читая мои мысли. — Технически он прав. Я бы могла скинуть это на него. Но я не стала бы. — Ее глаза поднялись, чтобы встретиться с моими, и они был темны от неразделенного страдания. — Ты веришь мне, что я не стала бы?
Мои мысли вернулись к реакции Трента на черную магию, и зубы сами собой сжались.
— Да! Разумеется, — поправилась я. — Он не касался тебя, да?
В ее выражении проступила мольба.
— Не нужно на него злиться. Варфоломеевы яйца, Рэйчел, — уговаривала она. — Этот мужчина прав в своих опасениях. Думаю, я действительно злобная, властная, характер у меня резкий, и я покрыта демонской копотью. Когда мы в первый раз встретились, я вырубила Квена черным заклятьем и напугала его.
— Этот человек пытался одурманить меня незаконными чарами, — ответила я. — И что ты прикажешь делать? Попросить, чтобы он играл, как хороший мальчик?
— Квен понял, — сказала она, глядя на свои неподвижные пальцы. — Я не должна была открывать ему себя или мое прошлое, — ее голова вздернулась. — Я даже не знаю, как это случилось.
— Мммм, — пробормотала я, чувствуя, как сейчас начнется история, которую я реально не хочу слышать.
— Я согласилась встретиться с Трентом. Я хотела принести извинения за то, что угрожала ему, — рассказывала она. — Я хотела услышать, как его генетические методы могут сохранить наш вид, когда магические не помогают. Время пролетело неожиданно приятно. Его сады так чудесны, — молчаливы, но чудесны, так что мы решили попить чаю через неделю. И я рассказала ему о своей жизни с Алом, — слеза выкатилась и проложила дорожку ее подбородку. — Я хотела рассказать ему, чтобы он понял, что демонская копоть — это не показатель безнравственности, это просто маркер дисбаланса на душе человека. Я думала, что он начал понимать, — сказала она нежно. — Мы даже смеялись общим шуткам, но когда я коснулась его, он отдернулся, и несмотря на то, что он извинился и покраснел, я увидела, что вся встреча была фальшью. Он общался со мной потому, что считал это необходимым, а не потому, что хотел этого.
Я понимала ее очень хорошо. Трент был мразью.
— Я допила свой чай и доиграла свою роль куртизанки, принимающей сына потенциального союзника, — сказала она, и я почувствовала уязвленную гордость и стыд, которые она не могла скрыть за своими словами. — Слава Богу, что я увидела его истинные чувства раньше, чем… мое сердце смягчилось к нему.
Кери шмыгнула носом, и я протянула ей одну из салфеток, которые она разложила возле чайника. Несмотря на слова эльфийки, что ее это не заботит, я видела, что все это глубоко обидело Кери. Возможно, даже слишком глубоко, чтобы Трент мог как-либо загладить вину перед этой, по ее же собственному признанию, слишком самолюбивой женщиной.
— Спасибо, — сказала она, промокнув глаза. — Квен тогда, как обычно, привез меня домой. Он был свидетелем всей этой неприятной сцены, и когда я вырвалась из его машины искать утешения в своем саду, он последовал за мной, обнял меня и сказал, что я красива и невинна. Все, чем я хотела быть. Все, чем, как я знаю, я не являюсь.
Я хотела ее остановить, но она должна была это кому-нибудь рассказать. Я знаю, как она себя чувствовала, как хотела быть любимой, понятой — а вместо этого ее оскорбили за то, что от нее не зависло. Горючая слеза пробежала по моей щеке, когда Кери подняла на меня свои глаза, красные и полные влаги.
— Я проводила время с Трентом только для того, чтобы Квен мог меня привозить и отвозить обратно, — сказала она тихо. — Думаю, Трент знал это, но меня это не волновало. Квен очень надежный и безопасный. Когда я рядом с ним, я чувствую себя прекрасной и незапятнанной. У меня не было возможности сказать «нет» или «да» мужскому вниманию в течение тысячи лет, — говорила она, и ее голос наполнялся силой. — Я была вещью для Ала, чем-то вроде демонстрации его учительского таланта, и когда Квен пробудил мои чувства после крайне неприятного свидания с Трентом, я поняла, что хочу больше, чем просто его нежные слова.
Мое дыхание перехватило, когда ее взгляд нашел меня. Кистен. Я понимала, о чем она говорила, но он ушел. Навсегда ушел.
— Я хотела отдать себя мужчине, который мог бы отдать мне себя взамен, — говорила она, уговаривая понять, когда я это уже поняла. — Не просто разделить экстаз тел, который мы могли принести друг другу, но в той же степени разделить наши мысли. Квен — хороший мужчина, — сказала она так, словно я могла это оспорить. — Он привьет моему ребенку достойные убеждения. Я скорее выйду замуж за мужчину-полукровку, который полностью принимает меня, чем за кого-то чистокровного, но в глубине души считающего меня испорченной.
Я потянулась, чтобы взять ее руки.
— Кери…
Она вырвалась, очевидно, подумав, что я собираюсь спорить с ней. Ничего не могло быть дальше от действительности.
— Квен благороднее, чем кто-либо из свиты моего отца.
— И куда порядочнее Трента, — сказала я, оборвав ее дальнейшие доводы. — Это хорошее решение.
Она расслабилась, и по ее глазам было заметно, что напряжение спало. Она хотела что-то сказать, но остановилась. Успокоившись, она попробовала еще раз, но получилось высоко и визгливо.
— Ты будешь еще чаю?
Моя чашка была еще полна, но я улыбнулась в ответ.
— Да, спасибо.
Она долила, и я сделала глоточек, вслушиваясь с новым пониманием в наполненное сверчками молчание между нами. Я знала, как этого хочется — чувства, что ты желанна. Хотя с Маршалом я собиралась вести себя разумно, я была бы последним человеком, который бы сказал, что ей нужно было быть более стойкой. Стойкой для кого? Хранить себя для чего? И я знала, что Квен был честен с ней. Возможно, он нуждался в том, чтобы его поняли и приняли так же сильно, как и она.
— Я видела Квена сегодня, — сказала я, и ее выражение выросло в страстное ожидание, что сказало мне о том, что она его любит. — Он выглядел хорошо. Думаю, беспокоился о тебе.
Боже, я чувствовала себя как старшеклассница, но с кем еще Кери сможет наполниться эмоциями до краев и выплеснуть их. Женщина, которая любит, но ни с кем не может об этом поговорить.
— Со мной все в порядке, — ответила она взволнованно.
Улыбаясь тому, что вижу ее в таком состоянии, я вернулась к своему чаю. У меня было еще немного времени, прежде чем я должна буду уйти. Маршал может подождать.
— У тебя не было мысли переехать к нему поближе? — спросила я. — Трент предлагал тебе устроиться у него… за забором.
— Я здесь в безопасности, — ответила она, и ее опущенный взгляд сказал мне, что она обдумывала это.
— Я не думала о безопасности, — сказала я, смеясь. — Я просто не хочу, чтобы Квен постоянно приезжал сюда. Парковал свой толстожопый лимо у тротуара. Гонял туда-сюда в любое время дня и ночи. Будил меня на рассвете, бибикая своим клаксоном, чтобы ты выходила.
Она мило покраснела.
— Я собираюсь остаться с Кизли.
Моя улыбка увяла, и хотя я не хотела, чтобы она уезжала, я сказала:
