Филип Дик - Короткая счастливая жизнь коричневого тапка (Сборник)
Они спрыгнули — по очереди, один за другим. Отталкивающий материал скафандров тут же отнес их на безопасное расстояние, а через несколько минут их уже втягивали на борт патрульной ракеты. Когда последний беглец исчез в люке, покинутый корабль на бешеной скорости умчался прочь. Вскоре он исчез из виду.
Крамер стянул шлем, хватая ртом воздух. Поддерживавшие его под локти матросы начали укутывать его в одеяла. Неподалеку, с кружкой кофе в руках, сидел Гросс. Полковника била дрожь.
— Вот и все, — пробормотал Крамер.
— Попрошу разослать предупреждение, — сказал Гросс.
— А что случилось с вашим кораблем? — полюбопытствовал матрос. — Быстро же он умчался… Кто на борту?
— Придется его уничтожить, — хмуро продолжал полковник. — Другого выхода нет. Одному богу известно, что у этой посудины… что у него на уме. — Гросс обессиленно опустился на металлическую скамью. — Хорошо, хоть живы остались. Надо же быть такими наивными идиотами…
— Что он задумал? — тихо, словно обращаясь к самому себе, пробормотал Крамер. — Бессмыслица какая-то. Ничего не понимаю.
Пока патрульная ракета возвращалась на лунную базу, притихшие беглецы сидели в кают-компании и потягивали горячий кофе.
Первым заговорил Гросс.
— Слушай, Фил… А каким он был человеком, этот профессор? Что ты о нем помнишь?
Крамер поставил кружку.
— Да почти ничего. Все-таки десять лет прошло.
Он мысленно перенесся в прошлое, в те дни, когда они с Долорес учились в колледже Ханта, на факультете естествознания. Колледж был маленьким и провинциальным, Крамер выбрал его только потому, что в свое время в нем учился его отец. К тому же он был близко к дому.
Профессор Томас преподавал там так давно, что все уже и забыли, когда именно он появился. Старик был себе на уме и, как правило, держался особняком. Он многое не одобрял, но своим мнением делился редко.
— Может, припомнишь что-нибудь полезное? Любую мелочь, которая могла бы пролить свет на то, что у него на уме?
Крамер медленно кивнул.
— Был один эпизод…
В тот день они сидели в часовне колледжа и неспешно беседовали.
— Скоро ты доучишься, — сказал ему профессор. — Ты уже решил, куда подашься?
— Не знаю. В один из государственных исследовательских проектов, наверное.
— А потом? Какова твоя конечная цель?
Крамер улыбнулся.
— Ваш вопрос ненаучен. Ибо подразумевает существование столь эфемерных вещей, как «конечная цель».
— Хорошо, попробую перефразировать. Итак… представь, что войны нет и государственных проектов тоже. Чем бы ты занялся в таком случае?
— Не знаю. Помилуйте, профессор, ну как я могу представить нечто столь отвлеченное? Война была всегда, сколько я себя помню. Но наверное, я бы как-нибудь приспособился.
Профессор бросил на него внимательный взгляд.
— Вот как… По-твоему, ты смог бы «приспособиться»? Что ж, я рад. И думаешь, для тебя нашлось бы занятие?
Гросс напряженно слушал.
— И как ты это понимаешь, Крамер?
— Да так, просто вспомнилось. Он был против войны.
— Мы все против войны, — заметил Гросс.
— Он был не таким, как все. Жил очень просто, сам готовил себе еду. Его жена умерла много лет назад. Профессор был родом из Европы, из Италии, потом перебрался в Штаты и взял себе новое имя. Любил Данте и Мильтона. У него даже Библия была.
— Ходячий пережиток прошлого.
— Верно, он жил в прошлом. Раскопал где-то древний проигрыватель с пластинками и слушал старую музыку. Ты же видел его жилище — настоящая антикварная лавка.
— А в вашей картотеке на него ничего нет? — спросил Винтер.
— Нет, по нашему ведомству он не проходил. Политикой не занимался, ни в каких организациях не состоял.
— Верно, — подтвердил Крамер. — По большей части он просто бродил по холмам. Старик любил природу.
— Что для ученого вполне естественно, — заметил Гросс. — Именно так и возникла наука.
— Крамер, так чего он, по-вашему, добивается? — спросил Винтер. — Захватил корабль и исчез в неизвестном направлении…
— Может, после операции он повредился в уме, — сказал пилот. — Может, никакой цели и нет — осознанной цели.
— Но ведь он переделал электросхемы и еще до того, как согласиться на операцию, позаботился о том, чтобы сохранить сознание и память. Уверен, старик изначально что-то задумал.
— А может, он просто хотел продлить себе жизнь, — вмешался Крамер. — Он был стар и болен. Одной ногой в могиле… Хотя…
— Хотя что?
— Ничего. — Крамер поднялся. — Позвоню-ка я кое-кому с лунной базы. Задам пару вопросов.
— Кому? — спросил Гросс.
— Долорес. Глядишь, она что-нибудь вспомнит.
— Хорошая мысль, — одобрил полковник.
— Откуда ты звонишь? — спросила Долорес, когда ему удалось с ней связаться.
— С лунной базы.
— Тут такое болтают!.. Почему не вернулся корабль? Что у вас там стряслось?
— Он его угнал.
— Кто?
— Старик. Профессор Томас.
Крамер вкратце рассказал жене о случившемся. Та слушала, не перебивая.
— Странно… Так, по-твоему, он заранее все спланировал?
— Наверняка. Вспомни: он сразу же потребовал все документы по проекту.
— Но зачем? Чего ради?
— Понятия не имею. Слушай, Долорес, что ты о нем помнишь? Поройся в памяти, а? Вдруг тебе вспомнится нечто такое, что помогло бы распутать эту загадку.
— Например?
— Не знаю. В том-то вся и беда.
Долорес наморщила лоб.
— Ну, кур он держал, на заднем дворе. А одно время у него была коза. — Она улыбнулась. — Помнишь, как эта скотина сбежала и пошла разгуливать по центру города? Все еще гадали, откуда она взялась.
— И это все?
Долорес старательно напрягала память.
— Еще он говорил, что в один прекрасный день купит ферму.
— Понятно. Ну что ж, спасибо, — Крамер поднес руку к рычажку. — Вернусь на Терру, может, заеду тебя навестить.
— Расскажи, чем закончилось дело, ладно?
Крамер нажал на рычаг — лицо Долорес растаяло — и побрел туда, где, окружив электронный планшет, совещались Гросс и несколько армейских чинов.
— Ну что Долорес? — спросил полковник. — Вспомнила что-нибудь интересное?
— Нет. Только то, что он держал козу.
— Взгляни-ка на этот участок, — поманил его Гросс.
Крамер обогнул стол и посмотрел на планшет. По карте метались курсоры, следуя за стремительным передвижением крошечных белых точек.
— Что происходит?
— Эскадрилье за защитным поясом удалось связаться с нашим кораблем. Смотри: сейчас они выстроятся в позицию.
Белые стрелочки стягивались вокруг одинокой черной точки, которая упрямо ползла к краю экрана. Через какое-то время белые взяли ее в кольцо.
— Крейсеры готовы к бою, — объявил сидевший за пультом связист. — Ваши приказания, полковник?
Гросс медлил.
— Черт! Лучше бы на моем месте оказался кто-то другой… Потому что, если на то пошло…
— Это не просто корабль, — сказал Крамер. — Там, в космосе, летит человек. Знать бы еще, что он…
— Решение принято. Рисковать мы не вправе. Что, если он перекинется на сторону юкканийцев?
Крамер изумленно воззрился на полковника.
— Боже правый! Старик на такое не способен.
— Откуда ты знаешь, на что он способен, а на что нет?
— Нет, так поступить он не может.
Гросс повернулся к связисту.
— Передайте приказ: открыть огонь.
— Сожалею, сэр, но объект уже ушел. Посмотрите на карту.
Гросс впился глазами в экран. Заглянув через его плечо, Крамер увидел, что черная точка проскользнула сквозь кольцо преследователей и круто свернула. Белые точки, смешав позиции, беспорядочно метались туда-сюда.
— А он незаурядный стратег, — заметил один из военных, прочертив линию на карте. — Этой уловкой пользовались еще пруссаки. Старый маневр… Однако действенный.
Белые точки поворачивали назад.
— Слишком велик риск наткнуться на юков, — объяснил Гросс. — Полюбуйся, к чему приводит нерешительность. — Он холодно взглянул на Крамера. — Надо было отдать приказ, когда он был у нас в руках. А теперь все, ищи ветра в поле. Вон, гляди, как улепетывает!
Полковник ткнул пальцем в стремительно движущуюся черную точку. Достигнув края экрана, она замерла — дальше лежали неизведанные пространства.
— И что теперь? — спросил Крамер, не отрывая взгляда от экрана.
Так значит, старику удалось уйти. Очевидно, с головой у него все в порядке… Как и с умением управлять своим новым телом.
Вот именно. Корабль стал для него новым телом. Старик попросту поменял дряхлую, умирающую оболочку на мощное орудие из металла и пластика. Обрел величие и силу. Новое тело стоит тысячи человеческих. Но сколько оно ему прослужит? Срок эксплуатации крейсера — десять лет, хотя при бережном обращении можно выжать и двадцать — пока не полетит какой-нибудь жизненно важный блок. И заменить его будет нечем.
