Сергей Галихин - Эра Водолея, или Каждый имеет право знать [СИ]
— Ну как? — спросил Игорь, прочитавший до этого статью раз пять.
— Красиво, — ответил Виктор. — Ха-ароший такой удар в печень.
— Что с местом? — спросила Лена.
— Редактор свинтил сразу же, как только я ушел от него с четвертушкой, — ответил Виктор. — Я пытался его найти, но он как в ил зарылся.
— Мне четверти не хватит, — сказал Костя.
— Четверть — это только вставить обойму и передернуть затвор, — заметил Игорь.
— А в статье, — добавила Лена, — вся прелесть в контрольном выстреле. Виктор измученными глазами посмотрел на собратьев по перу.
— Что вы на меня насели? Я и сам понимаю, что полоса нужна.
— Ну так дай полосу, — сказала Лена.
— Я тебе ее из кармана, что ли, достану? — огрызнулся Виктор. — Филимоныч как чувствовал… урезал до четверти и растворился в воздухе.
— А ты? — спросил Игорь.
— Что я?
— Ты заместитель редактора или автоответчик? — продолжила мысль Лена.
— С ума, что ли, сошли? — удивился Виктор услышанной глупости. — Вы хотя бы представляете, что будет, если я самолично изменю формат?
— Что будет… ну поорет дед Кондрат пару часов, — ответил Игорь.
— Почитай устав газеты, — предложила Лена. — В отсутствие редактора его заместитель принимает на себя всю полноту власти. Ситуация изменилась, нужна целая полоса. Ты принял единственно верное решение, и только наша газета задаст самый главный вопрос года. Ты понимаешь, что это значит для лица газеты?
— Я? Я понимаю. А вы? Вам все в игрушки играть. А это пахнет…
— Хватит ныть! — оборвала Лена. — У тебя пять минут для принятия решения. Иначе материал не попадет в номер. Даешь полосу?
— Конечно, даю!
— Молодец, — спокойно и тихо сказала Лена. — Я тебя потом поцелую. Виктор, кряхтя, встал со стула и ушел сдавать статью Зубкова.
После работы Костя заехал в дежурный магазин, купил вареники и поехал домой. Холодильник был пуст, а готовить ему сегодня совершенно не хотелось. Приняв душ, Зубков сварил себе два десятка вареников и откушал их, щедро сдобрив сметаной. Запив все это ряженкой, Костя «дополз» до дивана и включил телевизор.
«Для приготовления мясной окрошки нам потребуется полтора литра хлебного кваса, четыре сваренных вкрутую яйца, двести граммов вареной говядины…» Костя переключил канал.
«…один цыпленок, две столовые ложки сметаны, восемь долек чеснока, черный молотый перец и соль. Подготовленную тушку разрезать вдоль грудки, посолить, смазать сметаной и жарить с обеих сторон под прессом…»
Узнав, как готовить «Цыпленка табака», Зубков снова переключил канал. Кроме глупых сериалов, однообразных боевиков и кулинарных программ, по двадцати шести каналам ничего не показывали. Зубков заметил, что после десяти вечера более-менее неглупому человеку смотреть вообще нечего. Бесцельно понажимав кнопки на пульте еще пару минут, Костя выключил телевизор. Воображение рисовало красочные картины того, какой эффект завтра произведет его статья.
Глава 10
Когда кругом все каркают…
Утром, выходя из подъезда, Зубков открыл почтовый ящик, достал из него сложенную вчетверо газету и развернул ее. «Комета Герострат приближается. До катастрофы осталось меньше года» — прочел он заголовок. Костя тупо смотрел на передовицу и хлопал глазами. Он посмотрел на номер газеты и число. Газета была сегодняшняя. О происшествии в химическом институте было написано лишь на шестой странице, в разделе городской хроники. «Невнимательность — причина несчастного случая» — гласил заголовок. Костя прочитал статью. В ней говорилось о том, что брак аварийного клапана мог стать причиной трагедии. И лишь по счастливой случайности рядом с камерой высокого давления никого не оказалось. Вторая часть статьи была полностью посвящена призывам крепить трудовую дисциплину и ответственность каждого на своем рабочем месте. Потому что вся страна делает одно общее дело, и если один человек отнесется к своим обязанностям халатно, то другой, а может, даже и другие могут расплатиться за эту халатность жизнями. Под статьей стояла подпись — Константин Зубков.
Кровь прилила к голове Зубкова, желваки на скулах заиграли. Больше всего его разозлило не то, что статья не попала в номер, а то, что бред неизвестного сумасшедшего был подписан его именем. Зубков скомкал газету в небольшой комочек и, как заправский баскетболист, бросил этот комочек в корзину для бумаг, стоящую рядом с почтовыми ящиками. Постояв немного в раздумье, что делать дальше, Зубков вышел на улицу, но тут же вернулся в подъезд. Отыскал в корзине свой комочек, развернул его, как смог расправил и поехал в редакцию с твердым намерением закатить грандиозный скандал.
Проходя по коридорам редакции, Зубков коротко отвечал на приветствия, иногда пожимал протянутые руки, раскланивался. Костя просчитал всевозможные ответы на его вопросы и основательно готовился поскандалить. И плевать, чем это обернется. Все можно стерпеть, но позволять говорить от своего имени он не собирался.
В кабинете главного редактора, как всегда по утрам, шло маленькое производственное совещание. Зубков резко распахнул дверь в приемную, окинул ее взглядом и, не заметив никого, кроме секретарши Юли, направился к заветной двери. Не обращая внимания на выходившую из-за стола Юлю и на ее восклицания, что Кондрат Филимонович занят, что у него совещание, что нужно иметь совесть и вести себя прилично, Костя постучал в дверь, открыл ее и, сделав шаг вперед, поздоровался. Все, кто был на совещании, сразу же замолчали и посмотрели на Зубкова. Костя окинул присутствующих взглядом. За большим столом сидели редактора отделов, Виктор, адвокат газеты Александр Петрович. Всего человек пятнадцать.
— Константин, у нас совещание, — недовольно сказал Кондрат Филимонович. — Зайдите позже.
— Костя, позже, — повторил Виктор.
— Кондрат Филимонович, я, конечно, понимаю, что вы все здесь сильно заняты, — старался спокойно говорить Костя, быстро подходя к столу, растянувшемуся во всю длину кабинета главного редактора, — но я не отвлеку вас надолго.
— Что еще случилось? — спросил Кондрат Филимонович.
— Я вчера написал статью, а сегодня утром… Кондрат Филимонович кивнул головой и прервал Зубкова:
— Писал передовицу, а попал на шестую страницу, в городскую хронику? Ну, мальчик мой, это бывает.
— Хм… Конечно, досадно, что меня запихнули в хронику, ну да бог с этим, я работаю в отделе хроники. Главное в этом фокусе совсем другое. Главное то, что написал я, и то, что напечатали…
— Обыкновенная редакторская правка, — снова не дал договорить Кондрат Филимонович. — У тебя все? Мы заняты.
— Нет, у меня не все, — начал кипеть Костя. — Это не моя статья. Я не писал этого бреда.
— Нет, голубчик. Ты-то как раз и написал бред, а редактор довел его до формы более или менее нормальной статьи. Понапридумывал, понимаешь ли, какие-то жертвы, приплел ZX-612. Это, между прочим, химическое вещество оборонного значения, и просто так…
— Об этом химическом веществе написано в любом справочнике по гражданской обороне. Это раз. И ничего я не придумывал. Информация достоверная и проверенная. Вот распечатка запроса, сделанного через СЭС. Тут и про аварию, и про пострадавших. Это два.
— Наш отдел проверил эти факты, — сказал Александр Петрович. — Министерство по чрезвычайным ситуациям никогда не размещало подобных фантазий в справочной системе, а вспышка ангины — банальный сбой в базе данных медсанчасти. Вот официальные ответы на все наши запросы.
— Вот видишь? — сказал Кондрат Филимонович. — Наш адвокат дал заключение, после которого материал нужно было просто снять с публикации.
— Но ведь это же неправда! — чуть понизив голос, сказал Костя.
— Ну и что, — неожиданно спокойно ответил Кондрат Филимонович. — Ты считаешь, что будет лучше, если все узнают правду? Жертв нет. Если уж какой-то идиот сразу сказал, что взорвалась камера высокого давления, то пусть будет камера. Нечего раскачивать лодку. Хватит с нашей страны и крикунов. Ну что случится, если все узнают правду? Суть ее ничтожна. А вот крикуны непременно этим воспользуются. И продолжат расшатывать устои нашего общества. И поверь мне, кроме беспорядков и последующего за ними террора ничего из этого не получится.
— Люди ночью привели его статью в порядок, — сказал начальник отдела редакторской правки, — подчистили за ним… да за такую статью с работы уволить можно. Он обделался, люди прикрыли его… А в качестве благодарности плевок в лицо.
— Ваш же товарищ, — Кондрат Филимонович показал глазами на Виктора, — Мышкин, сделал все, чтобы статья вышла в свет, труд не пропал даром, и он согласен с нами… Зубков повернулся и посмотрел на Виктора.
— Извини, старик. Я бился до последнего.
