Георгий Гуревич - Здарг

Горькая нужда и тут изображалась доблестью. Врачи уверяли, что раннее супружество расшатывает неокрепший организм, высасывает соки мозга и пресекает умственную деятельность (как будто она остро необходима для долбежки камней). Воспитатели предостерегали против чрезмерного увлечения телесными радостями, хулили невоздержанных, призывали к радостям духовным. Был даже создан Орден Чистой Духовности. Члены его давали обет безбрачия, отказывались от своего надела в пользу неимущих сирот.

От культа многодетности к культу безбрачия — любопытный разворот. Полная переоценка ценностей!

Возможно, переоценка эта прошла бы плавно и незаметно, если бы не впутался тут доктор Дэнтр с его потрясающим открытием.

Врачи на протяжении всей эпохи Чистых Радостей оставались в числе самых почетных граждан Астреллы. Еще при Хитте было установлено, что в триумвират правителей наравне с Главным Воспитателем и Главным Учителем входит и Главный Врач. Естественное решение для директора детского сада, превращающего всю планету в детский сад. В дальнейшем, при всеобщем неодобрении умственного труда, роль Учителя стала третьей и даже третьестепенной, но Врач оставался в почете. Врачу — избавителю от страданий, Врачу — спасителю жизни, хранителю маленьких детей (сиречь, счастья) посвящали свои рифмы и жизнелюбивый Гирдл и чувствительная Нонна. О подвигах проницательных диагностов слагались легенды и эпические песни. И над чем тут посмеиваться? Разве лучше воспевать подвиги рыцарей, наносящих колотые и рваные раны, заносящие инфекцию в кровь с помощью нестерильного копья?

Но самое важное: для врачей, спасителей младенцев, было сделано исключение. На фоне общего увядания наук медицина кое-как поддерживалась. Гирдл мог сколько угодно проклинать дымные колбы, во врачебных кабинетах они сохранились. Врачи делали анализы, писали диссертации, продолжали поиски. Самые даровитые дети шли к ним в ученики. Если у ребенка проявлялись способности в начальной школе, о нем говорили с похвалой: «Этот станет доктором», Не было иного пути для живого ума на Астрелле.

Дэнтр был даровит, любознателен, трудолюбив, а кроме того, еще и жалостлив. Он сочувствовал каждому больному, ощущал его боль, горевал, провожая в могилу. Детским врачом он так и не сумел стать, выше сил его было смотреть на страдания несмышленышей, занялся гериатрией — лечением стариков. Но в работе детского врача есть нечто оптимистическое: несмышленыши легко заболевают, легко и выздоравливают, как правило, болезни у них проходят бесследно. Старик же болеет нудно, натужно и длительно, никогда не излечиваясь до конца. Он как бы спускается по лестнице, пятясь и цепляясь за перила. Врач может только продлить, растянуть этот спуск, оттянуть на пять лет, на год, на полгода последний вздох.

Мириады врачей на миллионах планет Звездного Шара мирились и мирятся с этой грустной ролью, даже гордятся своей выдержкой, подбадривая себя сентенцией, что «врач не имеет права умирать с каждым больным». Но Дэнтр продолжал умирать с каждым, корчиться от чужой боли, терзался, искал выход… и нашел. Нашел причину старости, а следовательно, и путь к ее устранению.

К величайшему сожалению, нет возможности изложить суть открытия Дэнтра во всех подробностях. Его записки были тщательно уничтожены (ниже рассказано, как и почему). Но, судя по устным воспоминаниям, Дэнтр нашел в мозгу своих соплеменников некий центр переключения жизненных стадий: от юности к зрелости, от зрелости к старости. И сумел найти способ для обратного переключения — с режима старости на режим молодых лет.

Первый опыт, не безукоризненный, но достаточно наглядный, он сделал на собственной матери. Ветхая старушка в течение одного месяца стала моложавой, интересной, даже кокетливой женщиной. Стан ее выпрямился, волосы почернели, морщины разгладились. 70-летняя женщина стала поговаривать, что личная жизнь еще не кончена.

На маленькой Астрелле такое событие не могло остаться незамеченным. Сотни свидетелей знали старушку, рассказали всем остальным тысячам. И тысячи и тысячи повторяли слова Дэнтра: «Если мне дадут сотню учеников и выстроят сотню больниц, смерть навсегда распростится с Астреллой».

Когда пишешь о Дэнтре, очень хочется порассуждать: «Что было бы, если бы…» Что было бы, если бы Дэнтр оказался современником Здарга? Наверное, он стал бы гордостью Астреллы, ему при жизни поставили бы памятник. Наверное, и при Ласахе его носили бы на руках, и Гирдл посвятил бы ему немало вдохновенных строк. Но что гадать попусту? Дэнтр выступил, когда основной добродетелью Астреллы становилось воздержание: воздержанность в пище, воздержанность в браке, еще лучше — воздержание от брака. И вдруг на этом фоне появляется расточительная идея всеобщего и многократного омоложения.

А чем кормить всех выживших? Наделы где брать для их потомства?

И у победителя смерти нашлись, как ни удивительно, враги. Самым непримиримым был Тот — глава Ордена Чистых Душ — в хронике приводился портрет этого Тота, конечно, я тут же наставил анапод. И увидел высокого иссохшего мужа с безбородым лицом, поджатыми старушечьими губами и громадными горящими глазами: лицо пророка, фанатика или шизофреника. Дэнтр же выглядел очень заурядно: плешивый толстячок, рыхловатый, с толстыми губами простодушного любителя покушать и добрыми, немножко грустными глазами над обвисшими веками сердечного больного.

Случилось так, что оба соперника выступили почти одновременно: Дэнтр с призывом к всеобщему омоложению, а Тот со своей мистической книгой «Откровения Здарга». В ней утверждалось, что Здарг не был рожден на Вдаге, точнее был «как бы рожден», но душа его явилась с неба, с одной из звезд, чтобы принести счастье обездоленным и тоскующим. Был ли Здарг богом или только космонавтом, у Тота разобрать невозможно. Книга его написана темно и замысловато, каждую фразу можно толковать и так и этак.

Итак, Здарг хотел спасти население Вдага, но, увидев, что оно погрязло в грехах и нечисто в помыслах, отобрал самых достойных. Однако и эти достойные тоже не оказались достаточно чистыми. Поэтому Здарг назначил испытательный срок — десять тысяч лет. По истечении его Астрелла прибудет к месту назначения, где выдержавших испытание ожидает вечное блаженство.

Между прочим, срок взят не с потолка. Здарг действительно направил Астреллу к одной из ближайших звезд. Путь должен был занять около десяти тысяч лет.

— И все эти годы будет продолжаться великая сортировка, — уверял Тот. — Жизнь — это экзамен. Выдержавшие после смерти устремятся вперед на звезду Здарга, будут приняты в сонм блаженных; провалившиеся, погрязшие в грехах, падут обратно на Вдаг, в юдоль вечного страдания. При жизни надо очищать душу, освобождаясь от нечистых помыслов о питании, размножении и житейских радостях, от забот о временной телесной оболочке. Долголетие же — нечто ненужное, даже опасное. Ведь это затягивание испытательного срока, лишний риск загрязнить душу телесными заботами.

Тот был достаточно последователен. Если долголетие — рискованная отсрочка желанного блаженства, значит, Дэнтр — враг номер один. Тот назвал врача Антиздаргом, исчадием мрачного Вдага, змеем, отравителем душ. Пророка слушали, верили, отрекались от Дэнтра публично, по ночам пробирались к нему за советом. Пациентов и учеников становилось все больше.

И тогда Тот решился взять на свою чистую душу грех кровопролития. «Пусть моя бессмертная душа погибнет, — сказал он единомышленникам, членам Ордена, — но зато спасутся тысячи и тысячи невинных душ». И однажды ночью во главе сотни «душевников» Тот окружил домик врача, завалил двери камнями и сжег дотла лабораторию, самого Дэнтра, его омоложенную мать и двух очередных пациентов. В ту же ночь были убиты все до единого ученики Дэнтра, а заодно и большая часть врачей Астреллы, записи Дэнтра уничтожены, имя его проклято, предано забвению, его даже запрещалось произносить вслух. Потому память о Дэнтре и сохранилась, что его уж слишком часто проклинали.

Итак, Тот победил, и Астрелла приняла единогласно (под страхом проклятия и казни) поправку к пресловутому третьему параграфу: «Целью истинных талантов является всестороннее развитие личности, качественное, а не количественное, духовное, а не телесное».

И понималось это в том смысле, что на Астрелле ведется борьба против количественного роста населения и количественного удлинения жизни.

Таковы факты истории. Излагая их последовательно, я как-то не очень удивлялся: одно вытекало из другого. Сначала ограничили научную тематику, потом ограничили тематику искусства, потом ввели ограничения в брак, теперь еще одно.

Но, дойдя до этого ограничения, я руками развел. Как это, астреллиты сожгли своего лучшего врача, продлевателя жизни. Жить им не нравилось, что ли?