Андрей Бондаренко - Народная Воля – 2017
– Оказывается, «Натали» является модным и весьма востребованным заведением, – исподволь наблюдая за входом в «Два капитана», пробормотала Ирина. – А я столько лет прожила рядом, буквально в двух шагах, но – почему-то – ни разу сюда не заглядывала. Более того, даже мысли такой не возникало. Видимо, классовое чутьё сработало…
В тринадцать сорок из салона вышла первая клиентка, та, что прибыла на нежно-лазоревом «Мерседесе». Причём, дамочка внешне совершенно не изменилась.
– Вы так отлично и шикарно выглядите! – вежливо придерживая дверь, заверила Ирина. – Анжелина Джоли, задыхаясь от чёрной зависти, скромно отдыхает в сторонке.
– Бесстыжий седовласый льстец, – довольно усмехнулась блондинка. – Надо бы тебя, бородатенького, поощрить. Вот, только, нет у меня при себе мелких купюр. Да и быть не может. Впрочем…. Подставляй, старый перец, ладошку!
Дамочка, старательно порывшись в боковых карманах модного светло-лилового пиджака, вручила привратнику несколько монеток.
– Премного благодарны! – подобострастно поклонившись пару-тройку раз, улыбнулась в седую бороду Ирина. – Заезжайте к нам ещё. Будем бесконечно рады…
Высокомерно взвизгнули автомобильные покрышки. «Мерседес» резко сорвался с места и, нагло подрезав старенький «Жигуль», элегантно влился в общий автомобильный поток.
– Лягушка-путешественница натуральная, – с интересом разглядывая лежащие на ладони монеты, хмыкнула Ирина. – Американский доллар, пять Евро, датская крона. Рублей на двести пятьдесят потянет, не меньше…
День тянулся и тянулся. Клиентки – дружной чередой – сменяли друг друга. Некоторые из них, покидая салон, протягивали мятые бумажки – десяти и пятидесятирублёвки. Но большинство дам отделывались только брезгливо-вежливыми кивками-улыбками.
А посетителей «Двух капитанов» можно было условно разделить на две примерно-одинаковые по численности группы: напыщенные модно-одетые юнцы и солидные дяденьки средних лет с брутальными физиономиями матёрых шпионов.
– Неужели мы тянем пустышку? – расстроено пробормотала Ирина. – В том смысле, что Сергей ошибся и фигуранты имели в виду совсем другой объект? Уже, между прочим, пять минут восьмого. Стоп-стоп…
Недалеко от «Натали» припарковался неприметный тёмно-синий «Форд», из которого выбрался длинноволосый, неряшливо одетый гражданин неопределённого возраста. Неуклюже опираясь правой рукой на массивную трость с посеребрённым набалдашником, дяденька, слегка прихрамывая, зашагал к пивному бару. В ладони его левой руки была крепко зажата ручка потрёпанного кожаного портфеля.
И всё бы ничего. Подумаешь, мужичок, по завершению рабочего дня, решил пропустить кружечку другую пивка. Машина? Он, скорее всего, живёт где-то рядом. То бишь, до дома и пешком дойдёт…. Но два момента откровенно настораживали. Во-первых, дяденька – по внешним данным – никоим образом не походил на завсегдатая «Капитанов». Во-вторых, больно уж он, демонстративно опираясь на трость, картинно прихрамывал. Избыточно картинно…
Присмотревшись, Ирина мысленно охнула: – «Это же он! Матвей Иванович Валентинов – собственной персоной…. Ай, да артист! Маскарад, похоже, становится всеобщим…».
Она достала из кармана связку ключей на брелке, выполненном в виде крохотного улыбающегося медведя, и – с негромким щелчком – повернула мишкину голову на девяносто градусов.
Ещё примерно через пятнадцать минут к дверям «Двух капитанов» – со сторону станции «Купчино» – подошла упитанная низкорослая тётка в светло-бежевом бесформенном сарафане, с широкополой летней шляпкой на голове. Из-под шляпки выглядывали огромные пляжные очки с тёмно-жёлтыми стёклами. В правой руке представительной дамы находилась ярко-красная сумочка.
– Вот, и Диана Петровна пожаловала, – поворачивая медвежью голову в обратную сторону, тихонько выдохнула Ирина. – Ни за что не узнала бы её, голубушку, если бы не сообщённые заранее приметы – очочки да сумочка. Ещё одна искусная лицедейка выискалась…
Хрусталёв уже чёрт знает сколько часов подряд сидел в тесной кладовке, где раньше – в комсомольско-партийные времена – хранились биллиардные кии, шары, мелки, разные тряпки и губки, вёдра, мётла и швабры.
Из каких соображений он выбрал – для засады – именно это крохотное помещение?
Во-первых, дверь в кладовую была изначально заперта, а замочная скважина щедро заросла многолетней паутиной. Следовательно, это место – у редких посетителей переговорной камеры – популярностью не пользовалось.
Во-вторых, доски, из которых были сработаны узкие двери кладовки, рассохлись от старости. То бишь, в означенных дверях имелись узкие щели, через которые так удобно вести эффективное наблюдение.
В-третьих, одна длинная стена кладовой (с дверью), примыкала к переговорному залу, а вторая (тоже с дверью), к биллиардной.
Впрочем, биллиардная больше таковой не являлась. Столы, покрытые зелёным сукном, исчезли в неизвестном направлении, и сейчас помещение – в узком луче карманного фонарика – смотрелось обыкновенной комнатой отдыха: обеденный стол на гнутых ножках, стулья с резными спинками, парочка мягких диванчиков, шкафчики-тумбочки и стандартный журнальный столик, заваленный старыми газетами и журналами.
– Для полноты картины не хватает только холодильника и мини-бара, встроенного в одну из стен, – проворчал Сергей.
Вообще-то, при появлении искомых фигурантов вблизи пивного бара, бдительная Ирина должна была подать условный сигнал. Так что, можно было и не сидеть сиднем – на позаимствованном из переговорного зала офисном стуле – в тесной и душной кладовой, а неторопливо и беззаботно перемещаться по помещению. Но осторожный и опытный Хрусталёв рассуждал по-другому, мол: – «А, вдруг, Иришка – по беспокойной должности привратника – отвлечётся и проворонит момент, когда Валентинов и Казакова войдут в «Два капитана»? Нет, рисковать не стоит. Буду тупо сидеть в засаде…».
Он, проделав в каждой из двух дверей – с помощью перочинного ножа – по круглой аккуратной дырочке малого диаметра, опустился на стул и принялся покорно ждать.
Сидел и ждал. Сидел и ждал. Время, словно бы издеваясь и насмехаясь, текло убийственно медленно и вязко…
Лишь в двадцать часов семь минут в чёрной коробочке, в правом углу которой по-прежнему горела крохотная изумрудно-зелёная лампочка, чуть слышно прошелестело.
– Ага, вот, и первый долгожданный гость приближается, – чувствуя, как его охватывает охотничий азарт, прошептал Хрусталёв. – Как говорится, добро пожаловать…
Через несколько минут послышался скрежет ключа в замочной скважине, звонко щёлкнул второй замок, тоненько и тревожно проскрипели слегка заржавевшие дверные петли. Потом дверь захлопнулась, по стенам и по потолку переговорной камеры бестолково заметался светло-жёлтый луч карманного фонарика, а по бетонному полу глухо зацокали чьи-то размеренные шаги.
Гость уверенно, ни разу не споткнувшись, прошёл в помещение бывшей биллиардной комнаты. Вскоре оттуда послышался странный стук-скрип, раздался громкий щелчок, а ещё через мгновение вспыхнул яркий свет.
«Это он достал из низенького шкафчика, стоящего за диваном, настольную лампу, работающую на аккумуляторе, включил её и выставил на середину обеденного стола», – прильнув правым глазом к щели в дверной филёнке, понял Сергей. – «Ага, вытащил вторую настольную лампу, включил и разместил её на журнальном столике – поверх толстой кипы глянцевых журналов. Педантично выключил карманный фонарик…. Кстати, а кто это такой? Длинные, давно немытые и нечёсаные волосы, небритые щёки, неряшливые лохматые усы. Одет в какую-то старенькую хрень. Дурацкая трость, потёртый портфельчик…».
Незнакомец, тем временем, положив тросточку и портфель на один из двух диванов, снял с сутулых плеч засаленный пиджак и аккуратно повесил его на спинку ближайшего стула. После этого он стащил с головы парик, одним движением правой руки освободился от накладных усов и пристроил эти маскировочные принадлежности на журнальный столик, рядом с настольной лампой.
«Вот, теперь – совсем другое дело!», – обрадовался Хрусталёв. – «Узнаю родного, пока ещё действующего Губернатора…».
Валентинов, насвистывая под нос бодрую незнакомую мелодию, извлёк всё из того же шкафчика поролоновую губку и принялся старательно протирать от пыли стол и стулья. Покончив с видимостью уборки, он подошёл к стене и сильно нажал ладонью на неприметный выступ. Через секунду в ребристой вертикальной поверхности «образовалась» прямоугольная ниша.
«Заранее спрогнозированный мной мини-бар», – мысленно ухмыльнулся Сергей. – «Как можно – без хорошего алкоголя – разговаривать серьёзные разговоры? Не по-русски это, господа. В смысле, без алкоголя…».
Матвей Иванович, продолжая легкомысленно насвистывать, начал, предварительно поработав губкой, выставлять на столешницу разномастные бутылки, фужеры и блюдца. После этого он извлёк из видавшего виды портфеля несколько разноцветных целлофановых пакетиков и, вскрыв их, принялся наполнять блюдечки орешками, цукатами и разноцветными леденцами.
