Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом
Мы все так и покатились со смеху.
— Мы все пленники предрассудков! — заговорил Паскевич, когда смех умолк. — Возьмите, например, евреев и арабов. Они не едят свинины.
— Теперь едят, да еще как! Я хотел сказать, ели, когда были живы, — поправился Николай.
— Неважно! Свинины они не ели, но зато ели собак!
— Это не евреи, а финикийцы, — уточнил я.
— Какая разница! Финикийцы — это те же евреи, но в древности.
Саша любил приводить исторические примеры, но постоянно путал Юлия Цезаря с Александром Македонским, а Карла Великого с Карлом XII. Пипина Короткого он почему-то считал Римским папой, а Робеспьера — итальянским художником. Причем, переубедить его было почти невозможно. Как-то мы сильно поспорили об Аристотеле, которого он упорно считал узбеком. Потом выяснилось, что он перепутал Аристотеля с Авиценной.
С ним было невозможно спорить. Во время спора он напускал на себя такой апломб, что у его противника невольно начинало закрадываться сомнение в собственной правоте.
Саша был неподражаем! Бывало, когда нужно было «достать» дефицитный товар, он шел прямо к директору магазина и, небрежно подавая руку для пожатия, называл свою фамилию. Но как называл! Он называл ее так, что тот поспешно вскакивал с кресла и смущенно лепетал о том, что ему приятно познакомиться с Паскевичем, причем на лице директора была написана мучительная борьба мысли, пытающейся извлечь из памяти столь известную фамилию, в значительности которой не было сомнения. Товар быстро появлялся уже в упаковке. На прощание Паскевич снисходительно говорил: «Если что надо — звоните». Директор провожал его до выхода и, когда возвращался назад в свой кабинет, бросал многозначительный взгляд на продавцов, застывших в почтительных позах.
Его жены, я имею в виду жен, оставшихся в прошлой цивилизации, обязаны были беспрестанно им восхищаться. Сашка требовал восхищения и, когда оно, наконец, иссякало, а в семейной жизни это может случиться быстро, любовь к жене сменялась обидой, которую он уже не прощал. Женщин он любил потому, что они любили его. Больше всех Сашка любил себя. Любил страстно. И вместе с тем, он был весьма интересным человеком, преданным другом и, я уже не хочу повторяться, прекрасным специалистом.
— Так ты что, серьезно думаешь, что девочки у нас рождаются от белкового голодания? — вывел меня из размышления вопрос Алексея к Паскевичу.
— Точно! От крахмала! — безапеляционно подтвердил Паскевич.
— Я тебя серьезно спрашиваю!
— А я тебе серьезно отвечаю!
Сашка пустился в «глубокомысленные» рассуждения в области генетики и обмена веществ, законов популяции и сексологии. «Если его не прервать, то он будет говорить до утра», — подумал я.
— Таким образом, — тоном профессионального лектора продолжал тем временем Паскевич, — как только мы решим проблему белковой недостаточности, мы, тем самым, решим проблему нормального соотношения полов в рождаемости!
— Должен тебя огорчить! — прервал я его. — Боюсь, что мы имеем дело с более сложным и более грозным для нас явлением. Что мы можем сказать о прошедшей эпидемии? Первое: вирусы, я говорю, вирусы, потому что эпидемия носила комплексный характер и в ней были задействованы несколько вирусов, не имеют другого носителя, кроме человека. То есть, не был создан резервуар вируса. И это большое счастье! Если бы его переносили животные или насекомые, то эпидемия бы на этом не закончилась. Но второе: среди вирусов, по-видимому, был один искусственно созданный и содержащий в себе информацию близкую с информацией, закодированной в «у»-хромосоме. Поэтому смертность среди мужчин была выше.
— Но тогда, — возразил мне Алексей, — должно было остаться в живых много женщин.
— Так оно и случилось. Потери среди женщин произошли позже. Дезорганизация, волна насилия и террора, а затем — собаки. Собаки закончили уничтожение беззащитного населения. Теперь, что касается соотношения полов в рождаемости. Инфицирование вирусом «у», назовем его условно так, не вызывало смерти женского организма, но иммунизировало его по той белково-полимерной информации, которая содержится также в «у»-хромосоме. Таким образом, многие женщины, я не говорю, все, иммунизированы как против вируса, так и против мужских половых клеток. Вируса нет. Он, скорее всего, погиб. Но осталась иммунизация к нему. Если это так, то вновь рожденные девочки не иммунизированы и, следовательно, в будущем будут способны рожать младенцев мужского пола. Впрочем, можно надеяться, что и среди оставшихся женщин есть такие, которые не имели контакта с вирусом. Подождем. Я надеюсь, что в нашей общине такие есть.
— В таком случае, — вставил свое слово Борис Иванович, — жизнь на планете будет продолжаться?!
— Конечно. Ведь если бы женщины были носителями этого вируса, то они заражали бы мужчин, и те гибли бы. А у нас, с тех пор как затихла эпидемия, никто не заболел!
— Какая же сволочь придумала такой вирус!
— Вряд ли мы когда-нибудь узнаем это! Экологическое оружие, а этот вирус именно такое оружие, готовилось давно. Я не думаю, что его сознательно применили. Скорее всего, произошла утечка.
— Почему вы так думаете? — спросила Оксана. — Да потому, что применить экологическое оружие можно в том случае, если предварительно иммунизировалось против него свое население. Такая иммунизация была принципиально невозможна, так как это значило прийти к тому результату, который мы имеем сейчас — нарушению соотношения полов в рождаемости. Мы несколько десятилетий до эпидемии жили в такой ситуации, при которой не только применение, но даже разработка нового оружия представляла смертельную угрозу для человечества. Еще тогда предупреждали, что оружие может выйти из-под контроля. И это случилось.
— Все-таки я думаю, — задумчиво проговорил Николай, который до этого не проронил ни слова, но внимательно прислушивался к разговору, — что сознательное применение этого вируса не исключалось. Страна-агрессор, — пояснил он свою мысль, — могла бы избежать эпидемии без иммунизации, введя жесткий карантин.
— Это исключается, так как карантин не вводился. Кроме того, в современных условиях введение карантина чревато большими экономическими трудностями. Во всяком случае, готовилось ли применение этого вируса или нет — факты свидетельствуют о утечке его из лаборатории, которая этот вирус создала. Теперь о белковом голодании. По прогнозам Бориса Ивановича мы будем иметь достаточно мяса года через два. Поэтому нам надо компенсировать его пока рыбой. Мы создадим летом две рыболовецкие команды, снабдив их сетями и моторными катерами. Я думаю, Свитязь поддержит нас. Необходимо только подумать, как ее сохранить на зиму.
— Что ж, это мы сделаем! — заверил Борис Иванович. — Я вот только хочу вернуться к предыдущему вопросу. Что будет, если все наши женщины иммунизированы?
— Тогда надо ждать, чтобы подросли те девочки, которые родились сейчас и будут рождаться. Те мальчики, которым сейчас лет по четырнадцать, будут их мужьями и отцами будущих поколений. Мы уже не будем иметь сыновей.
— Так или иначе, но жизнь продолжается! — подвел итог Борис Иванович.
Глава XIII
БЕГЛЕЦ
Свитязь по чистоте воды не уступает Байкалу. Глубина в нем достигает пятидесяти метров. Ширина семь, а длина — пятнадцать километров. В центре его есть небольшой островок, поросший мелким кустарником и деревьями. Там лет сорок назад был построен большой благоустроенный коттедж. Он принадлежал то лесничеству, то еще какой-то организации. В былые времена туда заезжало крупное начальство, чтобы вдали от посторонних глаз предаться мирским забавам.
На берегу раскинулось большое село. Жители его промышляли рыбной ловлей. С рыбой в последние годы стало хуже. Лет тридцать назад рыболовецкий комбинат начал применять электрический трал. В конце восьмидесятых комбинат закрыли, но последствия его деятельности так опустошили озеро, что его былая слава самого рыбного озера европейской части Союза померкла. Теперь изредка рыбакам удавалось поймать десятикилограммовую щуку или вытянуть леща килограммов на пять. Чаще на удочку шла плотва да мелкий подлещик.
Когда началась эпидемия, а за эпидемией пришли полчища голодных собак, на острове укрылось несколько семей. Вода надежно защищала людей от озверелых псов и давала пищу. У каждого жителя были припасены сети, которые, несмотря на строжайшие запреты, время от времени все-таки шли в ход. Сейчас сети дали возможность выжить, так как почва на острове была скудная и почти ничего не родила.
Мы обнаружили этих людей случайно, на второй год их робинзонады. Обычно, когда мы с вертолета разыскивали «городища» собак, над островом не пролетали. На этот раз вертолет отклонился в сторону, и Алексей заметил легкий дымок над островом. Он подлетел ближе и увидел на берегу людей, сбежавшихся на шум мотора. Их было человек десять. Алексей посадил машину на прибрежный песок.
