Нил Бастард - Переносчик смерти
— Похоже на долгосрочную бурю, — говорю я. — С ее начала прошло уже немало времени, а она все никак не утихает.
— Остается радоваться, что мы не на Марсе. Там песчаные бури могут на целый год растягиваться, — замечает на это Йордан, явно вспоминая мои сравнения ландшафтов Каменистой Сахары с пейзажами четвертой планеты.
— Это точно, — с ухмылкой говорю я и замолкаю, не желая ни на секунду терять бдительность.
Мы не знаем, как на наше бегство отреагировало командование карателей. По моим прикидкам, колонна их техники осталась приблизительно в двух километрах. Расстояние между нами довольно быстро увеличивается. Разумеется, при условии, что боевые машины и грузовики остаются на месте. Мы очень на это надеемся.
Пыльная буря самым серьезным образом спутала планы военных. Им наверняка очень даже непросто сориентироваться, решить, что же делать в резко изменившихся условиях.
Неизвестно, как после нашего выезда повел себя тот бравый офицеришка, который грозил сжечь палаточный городок вместе с его вынужденными обитателями. Я предполагаю, что он ищет способ найти нас. Однако сделать это теперь довольно трудно, практически невозможно.
Я уверен, что буря породила серьезные перебои со связью. Скорее всего, у этого вояки сейчас нет возможности переговорить не только с координаторами операции, но даже со своими подчиненными, находящимися на периметре городка. Никто не может сообщить ему даже о приблизительном направлении нашего движения. А если это у кого-то и получится, то такие сведения будут изобиловать домыслами и натяжками.
Отследить же наше перемещение при помощи каких-то технических средств не представляется возможным. Опять-таки по причине неутихающей бури.
Впрочем, даже если мои предположения и верны, то расслабляться нам не стоит. Несмотря на очевидную неспособность противника засечь нашу машину, недооценивать его все же никак нельзя. Тем более что угроза со стороны командования должна подстегивать того же офицера к поиску способов перехватить нашу лабораторию.
Ведь он сейчас нисколько не сомневается в том, что на кону стоит его собственная жизнь. Не исключено, что он сейчас воет от безысходности, задыхается от пыли, но все же ищет при этом вариант обнаружения нас. Кто знает, может быть, и найдет.
После очередной подсказки Агизура я наконец- то выруливаю на шоссе. Это сразу же ощущается. Теперь машина двигается куда легче. Есть возможность прибавить скорость, что я и делаю.
Все этому очень рады. Мы продолжаем уходить в отрыв. Но вместе с радостными эмоциями возникает логичный вопрос: а куда, собственно, нам теперь ехать?
Едва я успеваю его озвучить, как парнишка упоминает арабское название пещерного города. Того самого, мимо которого довелось ехать нам с Йорданом, прежде чем мы попали под огонь военного вертолета рядом с Эль-Башаром.
Возможно, что при других обстоятельствах идея о пещерном городе как о месте нашего укрытия была бы тут же отметена нами. Во-первых, для нас, двух россиян и болгарина, эта местность — терра инкогнита, неизведанная земля. Во-вторых, мне почему-то кажется, что роковой выстрел из гранатомета вполне мог быть произведен именно оттуда.
Его результатом стала вынужденная посадка самолета с группой Карского и запасом вакцины на борту. Люди, уцелевшие в катастрофе, были кем-то добиты уже на земле. Уцелел только мой наставник, да и то совершенно случайно.
Однако в нынешней ситуации эти нюансы не являются определяющими. У нас нет выбора, зато имеется вполне конкретная цель — укрыться от бури и вероятного преследования. Пещерный город в этом смысле отличное место.
Агизур готов указать, где лучше всего свернуть к избранному нами пункту назначения. Я веду машину со средней скоростью. Так, чисто на всякий случай. Вероятность появления встречного транспорта минимальна, но все-таки исключать ее полностью нельзя. Не хотелось бы, уйдя из-под носа у карателей, попасть в автокатастрофу.
Едва я успеваю подумать об этом, как замечаю впереди странные просветы. Не дожидаясь их приближения и советов Агизура, я плавно увожу грузовик с шоссе и прячу его за камнями, подвернувшимися очень кстати. Через несколько секунд по трассе мимо нас проносится бронетранспортер с прожектором, установленным сверху.
Нам становится ясно, что военные все это время не дремали. Они все-таки пытаются найти нас вопреки песчаной буре, бушующей с прежней силой.
Я доверяюсь интуиции, решаю пока не трогаться с места и выждать какое-то время в довольно надежном убежище.
Не проходит и нескольких минут, как по дороге проносится еще один бронетранспортер. На этот раз без прожектора. Сперва мы слышим характерный шум двигателя, затем видим боевую машину.
— Они могли нас сейчас засечь? — прерывает всеобщее молчание Христов.
— Да кто их знает! — бросаю я в ответ.
— Буря все еще бушует. Песка в воздухе много. Видимость слабая. Да и вряд ли из бронетранспортера открывается хороший обзор, — озвучивает свое суждение академик.
Я не знаю, как реагировать на эти предположения.
Через пару минут позади нас на дороге возобновляется гул. Оба бронетранспортера возвращаются и проскакивают мимо нас.
Времени для раздумий нет. Я трогаюсь с места, вывожу машину из убежища и стараюсь держаться подальше от шоссе. Начинается тряска. Грузовику приходится ехать по камням. Мне хочется верить, что военные нас не слышат и не видят.
19
Пещерный город оказывается куда большим, чем мне представлялось. Он огромен, состоит из нескольких уровней, уходящих в глубину горы. Достаточно только одного беглого взгляда, чтобы голова закружилась от ощущения нереальности здешних картин.
Все привычные представления о жилище, о градостроительстве, о том, каким, в конце концов, должен быть населенный пункт, здесь разбиваются вдребезги. Все твои стереотипы ломаются в одночасье, стоит лишь посмотреть на здешние галереи, осознать их бесконечность и запутанность, будто в лабиринте.
При этом ты подспудно понимаешь, что древние строители создавали такую планировку вполне осознанно. Сами-то они хорошо знали, как можно здесь передвигаться и не заблудиться. Чужакам вроде нас так вот сразу вникнуть в эти секреты практически невозможно. Тут великое множество переходов, коридоров, комнат!
Без соответствующего оборудования пещерный город, отличающийся такой сложной планировкой, можно изучать месяцами. Впрочем, не факт, что это удастся сделать и за такое время.
У нас нет ни спецоборудования, ни времени, ни даже особого желания заниматься чем-то подобным. Этот день, кажущийся бесконечным, наконец-то завершается, приближается вечер. Мы радуемся, что добрались до пещерного города, а военные нас при этом все-таки не заметили.
Я загоняю машину в один из больших проходов и ставлю там так, чтобы снаружи, особенно со стороны шоссе, ее нельзя было заметить. Конечно, в условиях бури она и так не видна, однако такое ненастье не будет продолжаться вечно. А рисковать лабораторией мне нисколько не хочется. Тем более после всего того, что уже произошло за сегодняшний день.
Если бы у нас имелась такая возможность, то мы постарались бы понадежнее замаскировать этот проход, чтобы снизить вероятность проникновения сюда кого бы то ни было. Но нам приходится оставлять все так, как оно есть, и уповать то ли на Бога, то ли на чудо.
Мы решаемся произвести разведывательный обход хотя бы ближайших галерей пещерного города. Надо выяснить, не таится ли там какая-либо опасность. Кахина с Карским и одним из волонтеров остаются рядом с машиной. Я, Йордан, Агизур и второй местный парень отправляемся на разведку. Мы заранее договариваемся держаться друг от друга не далее чем в двух-трех метрах и не рваться без надобности в глубину бесконечных ходов.
— Стоп! А чем мы будем светить, разведчики? — резонно замечает Йордан.
— По идее, здесь все устроено так, что сверху должен поступать естественный свет, — говорит на это волонтер.
— Даже если это так, то из-за бури сюда вряд ли пробьется хотя бы один солнечный лучик, — говорю я, включив логику.
Агизур что-то спрашивает у волонтера. Тот ему отвечает. Сын берберского вождя понимающе кивает, на несколько секунд исчезает во тьме близлежащей галереи, затем возвращается с двумя факелами.
Мы и рады этому, и несколько обескуражены. Ведь Агизур только что продемонстрировал нам свидетельство того, что в пещерном городе кто-то обитает.
Юный бербер замечает наше настроение и спешит успокоить. Мол, наличие факелов еще ни о чем не говорит.
— Здесь принято оставлять их на входе. И неважно, вернешься ли ты сюда когда-нибудь еще или нет, — сообщает нам волонтер, переводя слова Агизура.
Мы интересуемся, откуда у парня такие познания. Тот признается, что не раз бывал в пещерном городе. Естественно, тайком от родителей.
