Дмитрий Колодан - Другая сторона
– Чего-то они совсем распоясались, – сказал он. – Плохо дело.
Наткет решил, что Краузе говорит о раскопках. И его легко понять – копают считай у него за домом. Всю жизнь Большой Марв прожил на опушке леса, а тут выясняется, что скоро здесь будет пустырь.
– Давно они здесь? – Наткет натянул кроссовку. – Я видел в лесу огромную просеку, а на раскопках деревьев и того больше. А что с холмом сделали? Ужас!
– Чуть меньше года, – сказал Большой Марв. – Сначала были тише воды… А потом зашевелились. Что-то затевается, зуб даю.
– Затевается? По-моему, кто-то решил заработать денег. Есть такая штука – скрытые разработки. Вроде и на дело вырубают лес, а излишек – на продажу. Не пропадать же добру… Они хоть одного игуанодона нашли?
– Хочешь холодненького? – вместо ответа сказал Краузе. – Набегался небось?
Он доброжелательно усмехнулся.
– Было бы не плохо, – сказал Наткет.
Краузе махнул рукой и пошел к дереву. Вскарабкавшись по веревочной лестнице, Наткет протиснулся в тесную комнатку трейлера. Как же Большой Марв, с его великанскими размерами, здесь помещается? Небось, пятится боком, точно краб… Наткет сел на край жесткой кровати, предусмотрительно оставив большую часть места для отца Николь. Разбитый вентилятор раздражающе трещал картонными полосками. Краузе достал из переносного холодильника две банки «Короны», перекинул одну Наткету и щелкнул кольцом-открывалкой. Пиво громко зашипело, стремясь вырваться из жестяной темницы, – Большой Марв поспешил его поймать. На бороде и усах остались хлопья кремовой пены. Краузе фыркнул, как кашалот, и вытер рот рукавом.
– И все-таки, – сказал он, – чего это ты так долго добирался? Прям как иудеи из Египта. Заблудился, что ли? Я понимаю, пешком, и все же…
Пришлось его разочаровать.
– Я на автобусе, – тихо сказал Наткет. – Приехал утром. Просто… Так получилось.
– Хм… – задумался Краузе. – А на отцовские похороны, значит, не получилось?
– А были похороны? – слегка раздраженно ответил Наткет. Он знал, что разговор рано или поздно коснется Честера, но не ожидал, что так скоро. И сразу в контратаку? Нападение – лучшая защита и ширма для комплекса вины. Со стороны наверняка выглядело именно так.
– Только не говори, что не знал – я лично посылал приглашение!
Наткет начал закипать… Быстро – словно атмосферное давление в домике на дереве оказалось несколько ниже нормы. Должно быть, из-за Краузе, который занял все свободное пространство.
– Хороши похороны – зарыли пустой гроб и покривлялись, ха! Мало того, что тела не нашли, так еще и устроили клоунаду. Весело было, да?
– Не горячись, – осадил его Большой Марв. – Получилось неплохо, хотя и без «Джамблей». Честер бы, правда, расстроился, он на тебя рассчитывал…
Наткет промолчал.
– Все-таки твой отец сам написал сценарий и гордился им. Мог бы на денек и засунуть куда подальше самолюбие и поискать у себя зачатки чувства юмора. В конце концов, это был твой отец. Кое-чем в жизни ты ему обязан.
– Вот именно, – процедил Наткет. – И есть разница между похоронами и цирком.
– Конечно, – не стал спорить Краузе. – И ты думаешь, Честеру бы понравилось, если бы все стояли с кислыми рожами да в черных костюмах? Он бы из гроба вылез и убежал куда глаза глядят.
– Только его не было в гробу, – напомнил Наткет.
– Ну и что? – Краузе одним глотком допил пиво и смял банку в кулаке. – Нет, не зря говорят, что природа отдыхает на детях гениев… Ты знал его восемнадцать лет, из которых большую часть только и мог, что пускать пузыри. Я все-таки гораздо больше. И поверь мне – Чес знал, что делал, когда писал сценарий похорон.
– А отец был гением? – сказал Наткет, сделав вид, что не заметил оскорбления.
– Угу. – Большой Марв достал еще одну банку, но открыл ее куда как осторожнее. – Чертовски умный парень, иногда даже слишком. Ветер в голове, вот как я это называю. Да что там ветер! Самый настоящий шторм, десять баллов – не меньше. Много идей и ни на полпальца усидчивости. Болтало его, что тот таз с мудрецами. А если вдуматься, он и был тем тазом…
– Да уж, – улыбнулся Наткет. – Усидчивости ему недоставало. Хотел всего и сразу, ни на чем не мог остановиться.
– Он был настоящим исследователем. Почти профессором. Ты знал, что ему предлагали место в Академии наук?
Краузе посмотрел на Наткета сквозь алюминиевое кольцо пивной банки, как в прицел. Место в Академии наук? За какие такие заслуги? Отец даже в колледже не учился… Большой Марв подмигнул.
– Это он сам рассказал? – догадался Наткет.
– Точно. Только он отказался – расхождения с официальной наукой. Он посвятил себя изучению Спектра, леса и побережья. И добился впечатляющих результатов.
– Он добился того, что пропал без вести, – буркнул Наткет.
– И этого тоже, – вздохнул Краузе. – Но это лишь следствие. Ты тогда маленький был и многого не понимал… Да и не думаю, что поймешь сейчас.
– С чего это? – возмутился Наткет.
Конечно, Краузе спас ему жизнь, но разве это дает ему право решать, что Наткет поймет, а чего нет? А это «что-то затевается»? Подобные многозначительные недомолвки Наткет терпеть не мог.
– Ладно, забудь. – Краузе махнул рукой. – Всему свое время. Может, потом поймешь, может, и нет. Не знаю, что лучше. Пойдем, лучше покажу тебе кое-что…
Они спустились с домика на дереве и прошли к гаражу. С жутким скрипом открыв железную дверь, Краузе щелкнул выключателем. От оранжевой лампочки, болтавшейся на перекрученном шнуре, света было кот наплакал. Одни длинные тени. Большой Марв отпихнул ногой металлический ящик с блестящими черными деталями и прошел в глубь гаража.
– Смотри, – с гордостью сказал он.
Наткет прищурился. Он думал, что в гараже окажется оборудование радиостанции «Свободный Спектр» – микрофоны, передатчики и что там еще полагается. Но в полумраке блеснул зеленой краской округлый капот автомобиля. Наткет замер с раскрытым ртом.
– Это же… – начал он.
– Точно, – кивнул Большой Марв.
Отцовский «Фольксваген-Жук»! Наткет узнал машину с первого взгляда. В детстве он терпеть ее не мог: крошечная и нескладная, с выпученными глазами-фарами, в которых застыло дебильное удивление, – не автомобиль, а детская игрушка или герой мультфильма. Да к тому же того салатного цвета, который можно описать только словом «веселенький». Наткет обрадовался «жуку» как старому приятелю, но в глубине души вновь зашевелилось смущение.
– Твое наследство, – сказал Краузе, постучав по крыше. – И на ходу. Я поставил усиленный движок, кое-что заменил и подлатал. Бегает как новенькая.
– Ага, – сказал Наткет, опасливо подходя к машине. У дальней стены он приметил и старый мотоцикл Краузе, пыльный и заросший паутиной.
– Уже не катаетесь? – спросил он. Механик поморщился.
– Не время. Игры кончились, все идет слишком быстро. На этой лошадке мне не угнаться…
– Ну почему, – сказал Наткет. – Сколько он выдает? Сотни полторы? Можно угнаться за чем угодно.
Он прижался к окну, заглядывая внутрь салона «жука». Стекло тут же запотело от дыхания, а Наткет так и не разглядел, что внутри. Интересно, а остались ли цветные коврики на сиденьях?
– Скорость – понятие относительное, – заметил Марв.
– Кажется, наоборот, – сказал Наткет. Он открыл дверь и сел на место водителя. В «жуке» было тесно – колени почти упирались в приборную панель. Наткет пробежался пальцами по холодному пластику руля. – Заправлена?
– Естественно, – сказал Большой Марв. – Раз в неделю гоняю по двору, чтобы не застаивалась. Машины в стойле чахнут.
Раз в неделю по двору? Наткет оглядел машину. Как он здесь помещается-то?!
Они вышли во двор. Краузе повернулся к лесу и замер, погрузившись в отрешенную задумчивость. Наткет молча стоял за спиной. Снизу казалось, что укрывшее холмы зеленое море дышит, вздымается и опускается с пугающей ритмичностью. Словно под холмами спало огромное древнее чудовище. Наткет вспомнил гигантского дракона, про которого рассказывал отец. Может, лес и был тем самым чудовищем? Наткет поискал взглядом просеку, но ничего так и не увидел.
– Для чего нужны лесорубы? – спросил Большой Марв.
Наткет дернул плечом.
– Рубить деревья, для чего же еще?
Механик тяжело вздохнул.
– И да, и нет. Конечно, рубить, но это не истинное предназначение.
Наткет закатил глаза. Итак, пошли разговоры об «истинном предназначении». Теперь жди беды – банальных истин, а то и мистической ерунды.
– Лесоруб… Он следит за лесом. Как врач.
– Что-то те гориллы, которые хотели отрезать мне голову, не очень походили на врачей, – угрюмо заметил Наткет.
– В том-то и дело, – кивнул Краузе. – Врачи бывают разные. Иногда приходят такие лекари… Оглянуться не успеешь, а твоя почка уже у какого-нибудь миллионера. Почке-то, может, хорошо, миллионеру и того лучше, а вот тебе…
