Argumentum ad hominem - Вероника Евгеньевна Иванова
Нам сказали дурить, и мы дурили…
За что я нежно люблю организованные структуры, так именно за корпоративный дух. И чем он душистее… Стоит только поймать волну первой попавшейся ячейки, и дальше дело даже не техники, а ленивого перебора. Как гирлянду-раскладушку мастерить: вроде режешь по лекалу одну фигурку, а потом разворачиваешь, и в руках уже десяток.
Поставить. Передвинуть. Объединить. Снова раздвинуть. Хоть сиртаки можно сварганить, хоть танец маленьких лебедей. Впрочем, нет, на лебедей не сезон. Будут пингвинчики.
Та-ра-та-тай-та, ра-та-та-та-там…
Дети точно повеселятся. Да и родители могут. Нет, улыбаться во весь рот необязательно. Так, уголком губ. Потом, конечно, поржут. Ввечеру, за семейным ужином или в ближайшем к дому пабе. И день будет прожит не зря. Даже мой. Даже без свежего мохито.
Можно было пожурить бармена, но он настолько ошарашено глядел на импровизированное танцевальное представление, что я его великодушно простила. Тем более, он вряд ли соображал, что происходит и почему. А вот надзиратель горилл быстро скумекал, откуда возник танцпол, только сие знание было как раз из разряда тех, приносящих печали. Поэтому тихо прятался в машине, как будто это могло уберечь его от забав тетушки Дарли.
Та-ра-та-тай-та, ра-та-та-та-там…
И как я сразу об этом не подумала? Наверное, потому что просто – не подумала. Это ведь куда как веселее хосписа. Да, менее богоугодно, но кто знает? Не всех же миссионеров папуасы съедали, в самом деле. К тому же вкуса во мне не особо много.
Сусанне эта идея, конечно, не понравится. Но кто ей расскажет? Уж точно не я.
– Милаши, правда?
Услышав мой голос прямо над ухом, шофер трепыхнулся, но поскольку и впрямь был не по чину сообразительным, глупостями заниматься не стал. Даже положил руки на руль, мол, я в теме, возражений нет.
– Я сейчас поводок приспущу, и ты заберешь своих обезьянок обратно в цирк. Договорились? И мили через две будете свободны, как ветер. Но если вздумаете вернуться… Вот тебе лично нравятся песенные марафоны?
Он сглотнул так, что едва не проглотил кадык.
– А вообще, я девушка свободная. Смекаешь?
Ещё один глоток.
– И добрая. Так что, если будут выговаривать за сегодняшнее, вали все на меня.
Глава 5. Для сваренного рака всё худшее уже позади…
Петер
Цок-цок-цок. Кастаньеты каблуков. От входной двери в сторону кухни. Значит, минут через пять-семь по квартире поплывет аромат вырвиглазного кофе, а потом начнется шуршание по всем углам, потому что Консуэла приходит домой на обед не за обедом, а по своим всегдашним благотворительным делам. И если учесть, что даже моя комната сейчас напоминает собой склад Армии спасения…
– Кларито, ты все ещё дома?
Прекрасные отношения. Наверное, для кого-нибудь даже завидные. Тебя никогда не спросят, где шляешься, а тем более, собираешься ли возвращаться. Наоборот, в самом лучшем случае лишь растерянно поинтересуются, какого черта ты здесь забыл и никак не можешь найти.
Но, в самом деле… Обед? Значит, полдень. Значит, двенадцать часов спокойного сна я получил, что уже неплохо. Хотя, как – спокойного?
Одеяло скомкано и закручено во все стороны. Коробки и пакеты, которые оказались в досягаемости моих конечностей, скажем так, утратили товарный вид. И как только сил хватило? Я же, когда доплелся домой и впрыснул себе все, что полагалось, не сразу угомонился. Сначала драил себя, потом ванную комнату. Потом снова себя. Должен был вымотаться насмерть. А вот поди ж ты…
– Ты там живой?
Относительно. Но конкретно разбитый. По-хорошему, полагается лежать, и очень продолжительное время. Причем под присмотром, в штатной больничке. И всем было бы спокойнее, разве нет? Да хоть в следственном изоляторе, куда меня и должны были отправить в полном соответствии с инструкциями. А вместо того мне вкатили консерву, часик поездили по мозгам, а потом просто взяли и выперли на улицу, хорошо хоть, не под дождь. В Управлении болтали, конечно, про новые подходы и эффективный менеджмент, но чтобы до такой степени?
А как же пресловутая социальная опасность? Они ведь все время делали упор на изнасилование. Или, в крайнем случае, насилие над тонкой душевной организацией гражданского служащего. По логике вещей после всего этого мою свободу стоило бы существенно ограничить, а не сказать: иди, покуда, погуляй. Тут новый подход прочитывается разве только на фоне сокращения бюджетных расходов на предварительное заключение. И похоже, возможный ущерб от того, что я успею попортить кого-нибудь ещё, для нашей бухгалтерии несущественен.
– Что-то случилось, кларито?
Она все-таки заглянула. Участливо вскинула нарисованные брови, чуть поморщилась, обозрев учиненный мной разгром, но тут же привычно выдохнула негодование прочь. Потому что давно уже насмотрелась на мою рукожопость.
– График работы переписали.
– О.
Кажется, за прошедшие пятнадцать лет она ничуточки не изменилась. Как показалась с самого начала эдакой благочестивой тетушкой, такой и осталась до сих пор. Разве что, морщин стало больше. Но это если приглядываться. А седины нет. Тщательно закрашивает каждую неделю.
Нет, я не подглядываю. Я всего лишь выношу мусор.
– Значит, будешь дома?
– Пока да.
– Вот и отлично!
Я машинально приготовился к какому-нибудь поручению, жизненно необходимому для благополучия обездоленных, но на сей раз в число таковых угодил сам:
– Тебе надо покушать. Обязательно. Хорошо-хорошо!
Ну… Да. Наверное. Последний раз что-то ел до вахты, и даже не вспомню, что именно. А с тех пор кроме коктейля медикаментов ничего не употреблял. Ни для здоровья, ни просто так.
– Я… покушаю. Чего-нибудь.
– Ни «чего-нибудь»! – погрозили мне пальцем. – Утром приходил твой друг, принес… Большую-большую порцию. Сказал, что ты всю её должен съесть.
Друг? У меня есть друзья? Правда, что ли?
– Он и сам очень большой. И очень сильный. И очень рыжий.
Такого знаю. Одного уж точно. Надеюсь, в наш район он припирался не в твидовом пиджаке, иначе не оберусь новой серии подколов, разумеется, крайне остроумных. По мнению их создателей.
– Сказал, что дядя наготовил уйму всего, Кэтлин бережет фигуру, ему самому все не съесть, а ты на ужин не зашел, вот и…
Какой ужин? Неужели Полли всерьез рассчитывал? И думал, что вернусь обратно? Я же на него наорал. Конкретно. И он даже отшатнулся.
– Все, я побежала! Столько дел, столько дел… Кофе на плите: если не будешь разлеживаться, остыть не успеет.
В гробу я видал эту гадость. Тем более, что сразу после консервы ни стимулирующего, ни расслабляющего не рекомендуется. Потому как чревато
