Наталья Турчанинова - Создатель кошмаров
— Теперь мы можем идти, — сказал Феликс, поднимаясь.
— Ты это видел? — Я выбрался следом за ним из кресла. — Его голова!
— Видел, — ответил тот, забавляясь моей бурной реакцией. — И ты подобное увидишь еще не раз.
За дверью челнока начинался длинный плавно изгибающийся тоннель. Его стены покрывали щиты с рисунками: вытянутые тела водных драконов с тонкими острыми гребнями, фигуры людей со странными извивами тел и сложными головными уборами, напоминающими морские раковины, вырастающими прямо из черепов, а также фото — полуголые женщины с механическими трубчатыми крыльями за спинами, и лицами словно белые глянцевые маски. Они стояли в вычурных позах, похожие на изломанных птиц.
Я хотел обратить на них внимание Феликса, но тот лишь сказал:
— Береги карманы.
И я понимал, что это не только предостережение от жуликов — мелких воров-щипачей. Он стал очень собранным, настороженным, взгляды, которые он бросал по сторонам, были мгновенными и цепкими.
Значит, учитель предполагал, что нас могли засечь. И, вполне возможно, уже вели наблюдение.
На выходе ждала еще одна проверка. На этот раз не военными. Несколько мужчин в строгих темно-синих костюмах повторно просмотрели наши документы. Я заметил, что одежда странновато бугрится и натягивается на их плечах и руках, у одного на шее блестела полоса металла, уходящая под воротник.
Затем невысокая миловидная девушка в синем платье, украшенном красно-белым платочком в области шеи, с поклоном указала, в какую сторону нам идти. Ее улыбка была широкой, но равнодушной, заученной, как будто приклеенной к лицу. И я уже не был уверен, что это не робот.
Мы оказались в огромном зале и сразу окунулись в толпу местных жителей, прибывающих в порт из других районов Баннгока.
На нас смотрели. Бросали не слишком дружелюбные, хотя и любопытные взгляды. Наши достаточно светлые волосы, белая кожа, высокий рост, непривычные черты выразительных лиц, широко расставленные прозрачные глаза привлекали внимание, но воспринимались как нечто абсолютно чужеродное. И более того, в нас не было ни единой видимой механической части.
Феликс виртуозно лавировал в толпе, очень быстро оторвавшись от остальных приезжих из Полиса. Ему удавалось проходить так, чтобы никто ни намеренно, ни случайно не мог его коснуться. Я надеялся, что у меня получалось избегать контактов так же ловко.
Мы по-прежнему шли по широкому залу, куда выводили коридоры от ворот прибытия. Из них регулярно выплескивались группы людей. Низкорослые, смуглые до черноты мужчины, прибывшие из дальних концов мегаполиса на заработки. Женщины с детьми, замотанные в черно-серое тряпье. Мелькнуло несколько высоких, тучных господ в костюмах, с блестящими перстнями на толстых пальцах — эти окидывали нас надменными, презрительными взглядами.
— Они не выглядят очень-то дружелюбными, — заметил я, озираясь по сторонам.
— Здесь никогда не любили белых, — отозвался Феликс, отвечая чужакам не менее высокомерным взором, и, как ни странно, это притушило недоброжелательность в их глазах. — Когда те стали появляться на этих территориях, к ним относились с большим недоверием. Странный цвет волос, светлая кожа, прозрачные глаза. Вылитые неко — страшные персонажи сиамских сказок.
Трубчатые лампы под потолком и подсветка витрин заливали белым, слепящим светом стойки продажи билетов в разные направления этого региона, ленты конвейеров выдачи крупногабаритного багажа, стеллажи, забитые всевозможными товарами: местной выпивкой, ароматическими маслами, косметикой. Ряды электроники поблескивали хромированными деталями. Целые стенды занимало нечто напоминающее механические протезы. Руки, ноги, полые торсы. Трубки вместо вен, блестящие сочленения суставов. Наушники-втулки с длинными щупами, вполне возможно, их вставляли прямо в мозг. Компьютеры — навороченные модели с виртуальными экранами размером от наладонника до огромных систем с тройными окнами. Выглядело все настолько любопытно, что я начал невольно притормаживать, но Феликс не позволил задержаться.
Еще здесь везде цвели орхидеи. В вазах на высоких столбах, вокруг рекламных щитов, из них были составлены целые стены… Белые, желтые, фиолетовые, пятнистые и однотонные — они выглядели иноземными пришельцами в этом техногенном мире.
Изначально широкие ворота выхода в город были перекрыты наполовину, и тонкая цепочка людей просачивалась наружу через узкую створку. Сверху поблескивал черный зрачок камеры.
Я начал присматриваться, но пока никаких удивительных пейзажей чужого города разглядеть не мог. Стальной купол накрывал стоянку и парковку, мешая обзору и отсекая слепящий солнечный свет.
У девушки за стойкой вызова такси оказался такой же разъем в голове, как и у таможенника, только гарнитура, вставленная в него, была розовой со стразами.
Феликс сказал ей что-то по-сиамски.
Та произнесла несколько слов в ответ, улыбнулась. Ничего особенного, но меня насторожил тембр ее голоса. Слишком низкий, глухой, заметно отличающийся от звонкого щебетания остальных местных жительниц. И я начал внимательнее приглядываться к диспетчеру такси. Разглядел крупноватый нос, тяжелый подбородок и, самое главное, кадык, явно неуместный на женской шее.
— Закрой рот, — любезно посоветовал мне Феликс, — и прекрати пялиться.
— Это девушка или..?
— Катой.
— Кто?
— Парень, переделанный в девушку.
К нам подъехало такси. И как только мы оказались внутри — в разгоряченные лица ударил ледяной поток воздуха из кондиционера. Резкий, не слишком приятный контраст.
— Гермафродит? — Я попытался свести определение к понятному и привычному для себя мифологическому образу и медицинскому понятию.
— Нет. — Феликс опустился на сиденье рядом со мной. — Убойная доза гормонов с детства, операция по смене половых органов, синтетическая грудь.
— Зачем? — я оглянулся, чтобы посмотреть в заднее стекло.
— Здесь работают целые концерны, — ответил Феликс. — Платят родителям очень хорошие деньги за ребенка-мальчика, обеспечивают его гормонами, затем делают операции и отправляют в публичные дома, а также в шоу-индустрию. Баннгок обеспечивают катоями все мегаполисы Азии. Это очень прибыльный бизнес.
— Ты хочешь сказать, что бизнес…
— И часть местной традиции, — перебил он меня. — Мальчиков на этих территориях всегда рождалось больше, чем девочек. А из-за сложной экономической ситуации рабочих мест для мужчин было мало и оплата труда мизерная. В армию и государственные структуры, где зарплата стабильна и достаточно высока, набор всегда шел на конкурсной основе — на одно место претендовали не меньше семисот человек. И требования к кандидатам предъявлялись чрезвычайно высокие… Проституток, как ты понимаешь, им тоже не хватало. — Тут Феликс усмехнулся, а затем продолжил, проигнорировав мое потрясенное молчание: — Женщин и так мало, а вот переделанных мужчин — пожалуйста, сколько угодно. Поэтому родители дают «лишнему» в семье ребенку женское имя, одевают в женские одежды, воспитывают как девочку… И кормят гормональными препаратами в период роста — они здесь продаются свободно.
— Подожди, — все же не выдержал я. — Но как нет работы для мужчин?! Это невозможно. Она всегда есть… — Я столкнулся с его ироничным взглядом и добавил уже менее уверенно: — Ну в крайнем случае, если нет никакого другого выхода, можно выполнять и женскую.
— Ты хотя бы имеешь понятие, что именно они считают женскими занятиями? — рассмеялся он. — И насколько унизительно для их мужчин — тех, что считают себя полноценными мужчинами, — заниматься примитивными бытовыми обязанностями! Это означает то же самое, что стать женщиной.
— По-моему, ненормально переделывать мужчину в женщину, — ответил я резковато, — просто чтобы тот мог спокойно мыть полы или выносить мусор. И уже никогда не претендовал на гордое звание «полноценного» — потому что физически потерял признаки своего пола. Вообще ненормально переделывать одного человека в другого, да еще и против его желания. Это все равно что выворачивать суставы наоборот, а потом показывать всем как забавного уродца. Или продавать в разные страны.
Феликс посмотрел на меня насмешливо:
— Ты — дитя Полиса… Но я настоятельно советую тебе — успокойся. И расслабься. Баннгок — не веселый аттракцион для туристов. Тебя ждет еще много не слишком приятных открытий… Так что не пытайся применять к окружающему понятия, к которым привык дома. И постарайся побыстрей ориентироваться. Подстраивайся к реальной действительности. А не той идеальной картинке, что у тебя… — он постучал меня по лбу, — в голове. Иначе здесь ты не выживешь… Я предупредил. И говорю это совершенно серьезно, Мэтт.
Я промолчал, чувствуя себя необразованным и наивным. Не то чтобы я не знал вообще ничего. Просто стало ясно, что здесь Феликс хочет от меня чего-то иного. И я не должен подвести его.
