Роман Злотников - Руигат. Схватка
– Нет! Возьмите. Я так решила! – вскинулась девочка. Но Тэра покачала головой.
– Нет, это… это слишком дорогая плата. За эту иглу ты можешь получить не меньше трех мисок «тошновки». А то и вообще продать за деньги. Твоей семье это сейчас очень пригодится.
Девочка насупилась, но потом горько вздохнула.
– Нет у меня семьи, – тихо произнесла она, – и сколько вы сказали – мне все равно не выручить. Скорее всего, вообще отберут. А вам пригодится. Так что берите – пусть лучше вам пойдет, чем этим.
…Спокойно поработать не удалось. Минут через пять, когда Тэра уже начала стачивать из отдельных кусков клин, из которых и собиралась юбка, к ней подошла хозяйка. Забрав из ее рук работу, придирчиво осмотрела стежки и нехотя кивнула. Тэра пока числилась в мастерской на как бы испытательном сроке. Она честно призналась, что не обладает опытом работы, но поскольку главный «рабочий инструмент» у нее имелся, ее взяли. На минимальную ставку. И пока вроде как у нее все получалось. Тем более что самая сложная часть портняжного дела – раскрой – выполнялась другими людьми. На ее же долю оставалось самое простое. Впрочем, и в нем были свои тонкости: слишком затянешь строчку – материал сборками пойдет, слишком отпустишь – шов разойдется, ну и так далее…
Хозяйка отдала детали и присела рядом. Некоторое время они обе молчали, но через минуту работодательница негромко спросила:
– Ты вечером как, к Плюсне пойти думаешь?
Тэра на мгновение прервалась и окинула женщину недоуменным взглядом. К Плюсне? А-а-а… так, наверное, звали того прилипчивого типа, который приставал к ней всю дорогу до мастерской.
– Нет, – поджав губы, коротко ответила Пламенная, снова склоняясь над работой.
Хозяйка покачала головой и, вздохнув, произнесла:
– Ох, дура-а-а-а! – Тэра вскинула голову и удивленно посмотрела на нее. – Ты себя-то, девонька, видела? В зеркале или, там, в ручье.
Тэра недоуменно пожала плечами.
– То-то и оно. – Хозяйка снова вздохнула. – Я гляжу – ты девушка хорошая. Неумеха, правда, но старательная. До самой темноты над работой сидишь. И учишься быстро. Так что сама себя прокормить вполне сможешь. Но, – она покачала головой, – зря все это. Тебе с твоей внешностью одной быть не получится. Кто-нибудь непременно на тебя глаз положит и под себя подгребет. И ладно если мужик будет из тех, кто решит тебя постоянной подругой сделать. Тогда ты сможешь рассчитывать на хоть какую-то заботу. Но для этого нужно не сидеть, как цаца, а самой искать такого. Искать. Приручать.
Тэра отложила шитьё и удивленно уставилась на хозяйку мастерской. Что она говорит? Как ей вообще могло прийти в голову нечто подобное?!
– Вот, скажем, Плюсна, – продолжила между тем хозяйка. – С одной стороны – да, ходок. Ни одну юбку не пропустит. А с другой? Вполне самостоятельный «копач». Не голодает. И одет хорошо. Даже деньги водятся. И нора у него богатая. Да и копает не сам, а вместе с бригадой Куйзива. А те под бандой Памнора ходят. Долю ему отстегивают. Значит, за его бригаду есть кому заступиться. Так что подумай, девонька, подумай… Ежели такого, как Плюсна, к телу приучить да не шибко его напрягать, давая иногда и на сторону гульнуть, хорошего защитника себе получишь.
Тэра уже едва удерживалась от того, чтобы вскочить и заорать чего-нибудь типа: «Да вы что, умом тронулись?!» И, похоже, хозяйка почувствовала ее реакцию. Потому что разочарованно выпрямилась и, сокрушенно покачав головой, произнесла:
– Вот не понимаешь ты меня, девонька! Не хочешь понять, что я только добра тебе хочу. Ты просто жизни не знаешь! Вот погоди, когда снасильничают, а тебе и приползти отлежаться не к кому будет, – вот тогда ты мои слова и попомнишь. Ан поздно будет. И малявка твоя тебе ничем не поможет. Потому как будет валяться в той же луже крови, которая с вас обеих, со всех ваших женских отверстий, в которые вас сильничать будут, натекеть. И не будет рядом никого, кто бы не то что за лекарем сбегал да все ваши порванные места мазью намазал, а и хотя бы стакан воды поднес. – Хозяйка снова качнула головой, потом сокрушенно вздохнула и, поднявшись, отправилась на свое место.
До своей норы Тэра дошла уже в темноте. Откинув полог, как и везде в Руинах сделанный из кучи грязных тряпок, она нырнула внутрь. Внутри было светло… ну относительно. В дальнем углу, на небольшом обломке, выполняющим роль стола, стоял ставец с огоньком, горящим на куске провода, оплетка которого была изготовлена из материала, способного долго тлеть, вследствие чего он использовался в Руинах для освещения. Но большая часть этого провода на Оле за время, прошедшее после Смерти, была уже пущена в ход. В настоящий момент он встречался редко и потому был довольно дорог. Хотя и считался едва ли не самым дешевым способом освещения… Поэтому большинство жителей не могли себе его позволить. Не говоря уж о любых других способах продлить время бодрствования. И потому ложились спать вскоре после захода дневного светила.
– Ук, откуда? – удивленно спросила Тэра. Ее маленькая соседка тут же вскочила и бросилась к ней, обхватив ее обеими руками.
– Тэра, ты пришла! Вот здорово!
– Погоди-ка, мой маленький неслух! Ты опять лазала по развалинам? Куда? Надеюсь, не к шестьдесят седьмому терминалу?
Ук оказалась весьма непосредственной девочкой, ну, с теми, кого считала своими, поэтому буквально на третий день рассказала Пламенной все свои маленькие секреты – кто где живет, кто хороший, кто плохой, с кем она водится, а с кем нет… ну и конечно, где она берет самую богатую добычу.
– Ну, Тэра, ну чего ты… ну не все ли равно? Все ж хорошо. И у нас есть свет. И еще я обменяла у уважаемой Крымксы немного травяного взвара и жженой карамели, так что мы можем устроить себе маленький праздник.
– И по какому поводу?
– Как? – удивилась Ук. – Ты что, забыла? Сегодня же рука рук дней, как мы с тобой встретились. – Девочка вновь прижалась к ней всем своим хрупким телом и счастливо вздохнула. – Я так рада, что ты согласилась жить со мной!
Потом они долго сидели, попивая травяной взвар и хрустя на зубах мелкими кусочками жженой карамели. На глоток взвара – крупинку карамели. И Тэра рассказывала ей о Киоле. О том, как живут люди, отвергнувшие насилие. Об огромных городах, наполненных светом и красивыми величественными зданиями, в которых нет необходимости жечь старый провод. Про океан, видом которого можно насладиться, ничего не боясь. О густых лесах, где свободно живут дикие животные, совершенно не опасные для людей, и о великолепных концертных площадках, где выступают великие певцы и искусные танцоры. Ук слушала ее, восторженно блестя глазами. А Тэра… Ее речь текла спокойно, но на сердце все это время было горько. Неужели она навсегда останется в этом аду? Неужели нет ни единого шанса на возвращение? Нет, она все еще верила в сказанные слова: «Слушай, что бы с тобой ни случилось там, на Оле, помни – я приду за тобой», но с каждым днем, проведенным в Руинах, от этой веры оставалось все меньше и меньше.
– Знаешь, – сонно пробормотала Ук, когда погас последний кусок провода и они уже улеглись на свои ложа, – а мама тоже рассказывала мне сказки про Небесных. И я всегда мечтала попасть на небо и хоть одним глазком посмотреть, как оно все там на самом деле…
Следующие несколько дней прошли вполне нормально. Пару раз в поле зрения появлялся Плюсна, но был прогнан даже не Тэрой, а всей женской половиной населения ближайших нор. В остальном же все складывалось вполне благополучно. Ук действительно в тот день снова пробралась в шестьдесят седьмой терминал, притащив оттуда целый узел добычи. Причем кроме «пищевых картриджей» и горящего провода она умудрилась раскопать еще и парочку каких-то электронных блоков, которые пока решила никуда не сдавать. Нет, в здешних мастерских их купили бы с удовольствием. И если бы они оказались исправными, даже расплатились бы настоящими деньгами. Но сильно на это рассчитывать не стоило. По слухам, последний подобный исправный блок приносили в здешнюю мастерскую еще до рождения Ук. А ей, как выяснилось, было вовсе не десять и не одиннадцать, а все двенадцать лет. Просто она была очень мелкая и худая… Так вот, этими блоками они с Тэрой решили распорядиться с умом. По словам Ук, не слишком далеко отсюда, на бывшей робофабрике, устроился некий Стоимвол со своими ребятами. А он платил деньгами даже за неисправный блок. Лишь бы тот сверху выглядел целым. Вот Ук и предложила, раз уж она и так принесла вдоволь хабара, чтобы пару недель нормально питаться, эту часть добычи попридержать. Чтобы чуть позже, когда Тэра отработает в мастерской достаточно долго, чтобы иметь возможность взять выходной, вместе отправиться к Стоимволу и в обмен на блоки попросить у него не денег, а разрешения поселиться под его рукой. Стоимвол слыл главарем правильным – зазря никого не гнобил, своим парням тоже особо воли не давал, так что, по слухам, жилось под его защитой вполне себе неплохо… Но это были планы не на ближайшее время. Так что жизнь постепенно вошла в размеренный ритм. Тэра, как и все в Руинах, вставала с рассветом, быстро умывалась и шла к ближайшей «тошниловке» за парой порций «тошновки». По возвращении будила Ук и отправляла ее умываться. Потом они вместе завтракали, и Тэра отправлялась на работу. А когда возвращалась – ее ждал ужин, за который отвечала девочка. Несмотря на то, что Пламенная пока зарабатывала по нижней ставке – то есть всего лишь по три миски «тошновки» в день, добычи девочки должно было надолго хватить на полноценные завтраки и ужины. Так все и продолжалось, пока однажды утром по пути на работу Тэру не остановил хриплый и какой-то скользко-глумливый голос, произнесший:
