Александр Розов - Чужая в чужом море

— Совершенно не исключено, что это просто учения, — заметил комиссар.

Координатор правительства Меганезии повернулся к майору.

— Илле, вас не затруднит показать нашим китайским друзьям, как там обстоят дела.

— Aita pea, — Илле Огви раскрыл ноутбук, и развернул экран в пол–оборота к гостям, — вот это — «английское шоссе», снимок участка между Тейжери и западными отрогами хребта Итумбо с высоты 50.000 метров. Позже я дам свои комментарии. Коллега Бяо Сун, я надеюсь, меня поправит, если я допущу какие–то ошибки. Но в начале я предложу вашему вниманию запись радиоперехвата разговора по спутниковой связи между Тариком Эль- Акканом, эмиром Сарджа, и Тумери Ка Амабо, инкоси зулу. Обращаю ваше внимание на то, что перемещения, промежуточный результат которых вы видите на экране, начались через час после данного разговора, и являются его прямым следствием.

— Давайте послушаем, — согласился Вэй Лицзи.

Разговор был почти на четверть часа, и состоял из двух частей. Первая, трехминутная часть, представляла собой монолог эмира. Каждая его фраза начиналась со слов: «Я хочу, чтобы…». Суть пожеланий сводилась к тому, что страна шонао должна быть разорена, столица, Лумбези — стерта с лица земли, с президента Ндунти и его советников — содраны кожи и (после обработки) присланы в Сарджа. Лишь последняя фраза отличалась по конструкции: эмир спрашивал, сколько все это будет стоить. Инкоси (т.е. король Зулу), сообщил в ответ, что все это довольно непростая операция, но с эмира, по дружбе, он возьмет очень небольшую сумму – всего 100 миллионов американских долларов. Во второй, более длинной части разговора, стороны долго и нудно торговались, пока не сошлись на сумме 50 миллионов, из которых 25 уплачиваются авансом, немедленно.

После прослушивания этой записи, состоялся пятиминутный доклад майора Огви, в котором разбирался предполагаемый план вторжения моторизованной бригады зулу в Шонаока. Комиссар Вэй Лицзи бросил взгляд на генерал–лейтенанта Бяо Суна — тот выразительно пожал плечами: мол, ситуация ясная, даже добавить нечего. Вэй Лицзи задумчиво сложил губы трубочкой, вынул из кармана френча сателлофон, и изрек:

— Мне надо консультироваться со старшими товарищами, разговор будет секретный, и я прошу меня извинить, потому что мне придется вас покинуть на несколько минут.

Илле Огви проводил глазами комиссара, отошедшего к самой полосе прибоя, и, подлив генерал–лейтенанту еще кофе, довольно невинно поинтересовался:

— А что это вы двинули свой суперкрейсер чуть ли не к самому берегу Танзании?

— «Наутилус» участвует в игре «тринадцать ударов молнии», — с добродушной улыбкой сообщил Бяо Сун, — Сейчас игроки находятся на борту, и мы со старшими товарищами решили, что им захочется посмотреть красивые пейзажи танзанийского берега.

— Ну, раз игра, тогда понятно, — отозвался меганезийский майор, — А как к этому маневру отнеслось правительство Танзании? Не возражало?

— Оно проявило понимание нашей мирной миссии, — сказал китайский генерал–лейтенант.

Комиссар Вэй Лицзи разговаривал со старшими товарищами полчаса. Остальные уже успели расправиться с содержимым кофейника, а Илле Огви позвонил своей vahine, и попросил ее притащить им на берег что–нибудь съедобного, и желательно – вкусного. Подруга майора поворчала, но тоже проявила понимание. Лихо подкатив к беседке на квадрицикле, она сгрузила большущую корзину пирожков и термос с горячим какао, после чего сообщила: «Короче, Илле, я метнусь на рынок, раз уж встала, — и, отъезжая, ворчливо добавила, — Развели тут секретов, нет бы завтракать дома, как люди».

— У вас тут есть рынок? – изумленно спросил комиссар, услышавший последнюю фразу, пока возвращался к беседке. Ему было трудно представить, что на 600–метровом островке может помещаться военно–воздушная база, ферма, да еще и рынок.

— Да, — ответил Илле, — на северо–западном берегу, рядом со стадионом.

— Рядом со стадионом… — задумчиво повторил тот, — а затем, приняв торжественный вид, сообщил тоном монолога, читаемого с трибуны:

— Старшие товарищи поручили мне передать следующее. Судьба народа шонао, нам, как интернационалистам, не может быть безразлична. Кроме того, несмотря на недостатки президента Ндунти, мы рассматриваем его, как потенциального будущего партнера. При этом, мы являемся убежденными противниками захватнических войн, и полагаем, что агрессор должен быть строго наказан за свои империалистические планы. История не простит нам уклонения от защиты молодой развивающейся страны Шонаока, поэтому китайский добровольческий контингент придет на помощь ее народу. Мы осознаем ряд сложностей в этом справедливом деле, и с радостью примем от правительства Меганезии ту поддержку, на которую мы можем рассчитывать, с учетом давних дружеских связей между нашими народами и нашими правительствами, — комиссар сделал паузу и, перейдя на обычный деловой тон, добавил, — Естественно, мы выплатим праительству Меганезии справедливую компенсацию за материально–техническое содействие.

— С друзей мы денег не берем, — вежливо проинформировал Торрес.

— А что вы берете с друзей? – так же вежливо поинтересовался Вэй Лицзи.

— Мне надо консультироваться с экспертами, — ответил координатор, доставая из кармана своих шорт сателлофон, — извините, коллеги, я отойду в сторонку, разговор секретный.

…

71 — НАЕМНИК и 2 ЛЕЙТЕНАНТА. Общее дело.

— Бардак у тебя капитан, — объявил суб–лейтенант Тино Кабреро, пожимая руку Бобби Дуайту, — Поле уже 5 часов, как твое, а огневые точки противника еще не подавлены.

— Чем я их подавлю? Хером? – проворчал тот, — Эти пидорасы сообразили, что мы не стреляем по вольере, и поставили пулеметы по бокам от нее. Если из гранатомета…

— Понятно, — перебил Тино, — А твои снайперы?

— Снайперам их не достать, — вмешался Адам Эрроусмит, — Мертвая зона, я отсюда вижу.

— Неужели ничего нельзя сделать! – в отчаянии крикнула Кейт.

Фарли мягко обнял жену за плечи.

— Дорогая, не мешай солдатам работать.

Суб–лейтенант снова прильнул к дальномеру. Длинная решетчатая вольера, разбитая на одиночные клетки, слева примыкала к 2–этажному кирпичному корпусу, занимаемому противником, а справа – к будке из листовой стали.

— Короче, так, — сказал он, — С двумя пулеметчиками в будке разберемся потом. Сначала надо нейтрализовать тех, что за кирпичными стенами.

— Навесным огнем через верх? — спросил лейтенант Эрроусмит.

— Нет, Адам. Если хоть одна граната взорвется на крыше, то наших подзащитных может накрыть осколками. Я предлагаю использовать само здание против тех, кто там внутри. Если мы подобьем опоры левой стены, то здание повалится влево, так?

— Чем ты его подобьешь? Хером? – поинтересовался Дуайт.

— Спиттером, — ответил Кабреро, — Надо только понять, как идут несущие конструкции…

— Я могу нарисовать, — вмешался Фарли, — Я 3 курса учился на строительном факультете. Это здание типовое, оно очень просто устроено.

— ОК! Рисуй как можно быстрее!… – сказал суб–лейтенант, и повернулся к бойцам своей маленькой группы, — Парни, приведите спиттер в боевое положение вон на той позиции. Примерный ориентир прицеливания – середина цоколя этой гребаной коробки. Бобби, скажи своим стрелкам, пусть прижмут противника плотным огнем на ближайшие три минуты. Я не хочу, чтобы моим парням мешали работать.

— ОК, — коротко отозвался капитан Дуайт и взял с походного столика старую армейскую рацию образца, наверное, еще времен холодной войны.

Кейт Палмерстон тронула суб–лейтенанта за плечо.

— Извините, офицер, но, может быть, есть смысл предложить им переговоры?

— О чем? – удивился меганезиец.

— Например, что вы их отпустите, если они освободят узников.

— Во–первых, – ответил он, — исламисты нам не поверят, а во–вторых, нельзя их отпускать, они начнут терроризировать местное население.

— И, в–третьих, — добавил американский лейтенант, — если мы им покажем, что нам нужны именно узники, а не, например, какой–то один из них или вообще что–то другое в вольере, то они точно сделают из узников живой щит и тогда пиши: пропало.

В этот момент утренняя тишина взорвалась ожесточенной, но совершенно бесплодной перестрелкой. Пули звонко щелкали по бетонным плитам блок–поста с одной стороны и по кирпичным стенам и листовому металлу – с другой, не причиняя никакого вреда ни осажденным, ни осаждающим. Единственной целью этой траты патронов было: не дать осажденным беспокоить звено меганезийцев, устанавливающих спиттер на позиции. Прошло три минуты, и огонь начал стихать, а потом и вовсе наступила тишина.