Влада Воронова - Ратоборцы
— Какая красивая! — донеслось из-за шкафа. — И необычная. Вампирская?
— Национальный узор. Как у вас говорят — этника.
— Круто. — Вернувшийся Славян сиял не хуже цепочки. — Спасибо.
— Это оберег, — пояснил Доминик. — От телепатов, даже повелителей. Здесь тебе все доверяют, и кроме того, что не услышать просто нельзя — общий эмоциональный фон, настроение, ложь ты говоришь или правду — преднамеренно ничего просматривать не будут. Но твоя манера высказываться… Не думаю, что хоть один вампир удержится от подключения. Просто от растерянности. Ну и от оморочки оберег защитит — по теперешним временам не лишнее. На человеке он должен хорошо работать.
Славян снял цепочку и сунул в задний карман джинсов.
— А на такую дружбу ты согласишься?
Доминик опёрся локтями на колени, спрятал в ладони лицо.
— Ох, Славян, — пробормотал он невнятно. И повернулся к человеку: — Ты сам-то от своего понимания не устал?
— Я много от чего устал. В первую очередь — от собственного калечества. Понимание сродни инвалидности: льгот на три денье, проблем — на триста ливров.
— Зато ты знаешь, что слова «понять — значит простить» — бесстыдная ложь, выгодная только злотворителю.
— Да, — согласился Славян. — Можно понять фашизм или инквизицию, но простить — никогда. Если хочешь остаться людем, а не превратиться в нелюдя. Так что у тебя стряслось? — перевёл он разговор.
— Соколы. Орден не отомстил. Раньше их кара следовала сразу. С их точки зрения, большая часть общин — предатели. Или станут предателями, раз одна за другой заключают союз с их злейшим врагом. Твоя идея многим пришлась по вкусу. Если Соколы молчат, то затевают что-то особо мерзкое. И я догадываюсь, что. — Вампир выжидательно посмотрел на человека.
— Ну я бы дождался, когда вампиры завоюют доверие новых союзников, узнают хоть какие-то их тайны — на войне лишних разведданных не бывает, и предложил им, то есть вам, трёхсуточные таблетки от Жажды. Хотя бы четверть согласится перейти обратно к Соколам, со всеми ястребиными тайнами.
— Ты щедр, — с тяжёлой печалью ответил вампир. — Добр и великодушен. Но до неприличия доверчив — тебя будут часто предавать, и твоя знаменитая отстранённость не спасёт, учти. — И пояснил: — Соколы дадут всего лишь ещё одну трёхчасовую отсрочку. Но к ним уйдут все вампиры до единого. Мы все станем предателями. И я в том числе, одним из первых. И не надо так удивлённо хлопать глазами. Я повелитель, я обязан заботиться о благе общинников. Это вашим правителям можно с трибуны распинаться о любви к народу, и не делать для него ни хрена полезного! У вампиров не так. Любой общинник повинуется моему приказу безоговорочно. Любому приказу, Славян. Такая власть вашим правителям и не снилась. Да и ни чьим, кроме хелефайев разве что. Но ничего не даётся даром — заботиться о каждом из них как о собственном сыне я обязан. И даже больше, чем об Эрвине. Это как закон крови — неоспоримо. Связь на физиологическом уровне, как между едой и жизнью. Я говорю о вампирах, инородцев это не касается, они всегда могут послать меня вместе со всеми моими приказами по всем известному адресу, и время от времени посылают, но сама жизнь в общинах складывается так, что в серьёзных вопросах живляне подчиняются, как и вампиры. Именно поэтому ни один повелитель ни мыслями, ни чувствами не разделяет живлян и вампиров. — Повелитель судорожно вздохнул и сказал: — Славян, мы древний народ. Только четыре расы сохранили себя в тысячелетиях неизменными — гоблины, гномы, хелефайи и мы. Исчезла Ассирия, нет Земли Кемет, Рим, некогда центр четверти мира — заурядная столица заурядной страны. Забыты их языки, теперь они только статьи в энциклопедии. А мы — по-прежнему вампиры. Славян, за пять тысяч лет нас называли по-разному, благословляли и проклинали, заслуженно и незаслуженно. Только предателями не звали никогда. Теперь назовут.
— А как-нибудь сказать «нет» Соколам можно? Найти от них оберег покрепче?
— Да причём тут они? Нам от себя оберег нужен. Потяни вампира за Жажду, и он вырвет для тебя собственную печень.
Славян задумался так, что перестал слышать Доминика. Интересный получается расклад.
* * *Человека Фиадонинг ар-Паддиан ли-Анданан Киарин скрыто проводил до дверей деревенской гостиницы, да ещё и набросил на него обережное, защитное и путеводное заклятья. Теперь-то слабосильный и глупый человек совершенно точно не заболеет, не станет жертвой бродячего упыря или ополоумевшего от ломки городского наркомана, не заблудится в незнакомой местности. Его драгоценный свидетель будет в полной безопасности.
Побеждать в призовых играх умеет не только милая сестричка Нэйэль.
* * *Интересный получился расклад. Крови вампирам требуется совсем немного, но сила Жажды велика неестественно. Это гораздо больше, чем потребность диабетика в жизненно важном инсулине, чем зависимость наркомана от своего зелья. Как и стремление от Жажды избавиться гораздо больше простого стремления излечится от болезни. Это… подходящих слов у Славяна не нашлось, зато воображение вмиг нарисовало на редкость непривлекательную картину: изможденный вампир с обвисшими крыльями, в шипастом собачьем ошейнике и грязной набедренной повязке, а на цепи его держит обряженная в шелка и бриллианты здоровенная толстая бабища неопределённой видовой принадлежности — помесь вполне реальной медведицы с мифологическим орком.
«Средство управления и контроля», — подытожила интуитивное прозрение логика.
«Потяни вампира за Жажду, и он вырвет для тебя собственную печень», — услужливо процитировала память.
Выглядит Жажда привнесённой извне, навязанной вампирам силой. Но так это или нет, а цепь из неё получилась идеальная. Стоит только слегка потянуть любому желающему и…
Любому? Значит, и вампиру тоже?!
— Доминик, — перебил рассуждения вампира Славян, — хватит Соколов мусолить, я всё равно путного о них ничего не скажу, потому что рыцаря видел только в школе, на картинке в учебнике истории. Лучше о вампирах поговорим.
— Но Соколы…
— К чёрту Соколов, не у них Жажда. Доминик, если её сила так велика, что заставляет вас жилы рвать ради трёхчасовой отсрочки, то…
— Нет, — перебил вампир, — невозможно. Самостоятельно найти спасение от Жажды мы пытались не раз. Бесполезно, это задача нам не по силам. Так предрешено и сотворено изначально. («Искусственная», — убедился Славян.) А Ястребы с Жаждой не сталкивались никогда, даже если и захотят за неё уцепить — не смогут. Удобные были бы союзники, не знай Соколы о Жажде так много.
— Ещё раз говорю — забудь о рыцарях! — разозлился Славян. — Тебя послушать, так весь мир вокруг них вертится. Что, кроме Соколов за Жажду схватить некому? Да любой свежеодипломленный фармаколог может. Или волшебник.
— Может, — согласился вампир. — И хватали — алхимики, волшебники, но большей частью человеческие аристократы посообразительнее — кому хватало ума выкупить у алхимиков или волшебников рецепт зелья. Тех наличность, то есть возможность воплотить её в простые радости жизни вроде смазливых шлюх обоего пола и жратвы позатейливее, интересует гораздо больше власти.
— Так вот и надо, чтобы за Жажду вампиры сами себя держали, а не кто попало ручонками шаловливыми хватался.
— Чудесная мысль, — ядовито сказал повелитель. — И как же добиться такой великой радости? Опять ты об этом! Да ничего…
— Не перебивай! Сначала выслушай, а потом высказывайся. — Славян надел цепочку. — Что, без цацки ты нормально разговаривать не можешь? Так трудно дослушать мысль до конца?
— Говори, — с легкой насмешкой сказал повелитель.
— Первое: неразрешимых задач не бывает ни для кого. Вывод: сделать лекарство от Жажды вампиры могут сами. Сейчас или через сто лет, но смогут обязательно. Возражения есть?
— Миллион. Но я, как ты и хотел, сначала всё дослушаю до конца.
— Хорошо. Исследовательская лаборатория в общине сама по себе будет преградой всяким любителям цеплять за Жажду. Раз вы проводите исследования сами, то не нуждаетесь в чужих. Даже если лаборатория чисто символическая.
— Жажда не потерпит лжи, — ответил Доминик. — Все, кто покупал нас, в этой сделке были честны абсолютно. Ни один, даже самый законченный мерзавец не солгал — все честно называли действенность лекарства и возможные побочные эффекты. Потом говорили, что хотят от нас получить — срок службы и требуемую работу.
— А если просили слишком многого?
Вампир глухо, мучительно рассмеялся:
— Потяни за Жажду…
— Но ведь никто не потребовал ни от одной общины вечного служения.
— Требовали, — сказал Доминик. — Но закон крови позволяет обменивать только Жизнь за жизнь. Мы служили одному господину в течение всей его жизни, а не нашей. И благополучно удирали как можно дальше, стоило его прикончить какой-нибудь доброй душе. Нередко прямо посреди боя.
