Сергей Галихин - Эра Водолея, или Каждый имеет право знать [СИ]
— Господин министр… — начал Шваркин, догадываясь, что именно явилось причиной вызова.
— Я дал вам шанс, — перебил министр, — выдержал паузу в три недели. Я надеялся, что вы мне сами обо всем доложите.
— Сидор Карлович… — осторожно заговорил Яншин. — О чем речь?
— Меня интересует информация по проекту «Чужой», — сказал министр Службы госбезопасности. — Почему вы ничего не доложили об этом случае?
— Случай весьма спорный, — залепетал Яншин. — Много противоречий…
— Полковник Шваркин, — прервал министр. — Яншин понятия не имеет, что такое военная дисциплина. Он полковник только по должности. Но вы-то кадровый офицер.
— Виноват, господин министр, — без эмоций ответил Шваркин.
— Меня интересует все, — жестко заявил министр. — Что это за человек? Кто он? Откуда?
— Господин министр, — отвечал Шваркин. — Мы не хотели беспокоить вас раньше времени. Мы практически ничего не знаем, а то, что знаем, нуждается в тщательной проверке. Нам нужно время.
— Но какая-то информация у вас все-таки есть? Я жду объяснений.
— В поле нашего зрения «Чужой» попал утром двенадцатого июня, — начал Шваркин. — После предварительной оценки его действий было принято решение о задержании. Константин Зубков, так он сам назвал себя, был задержан в комбинате бесплатного питания. Повар оценил его поведение как странное и сообщил в службу надзора. Первоначальной версией являлось психическое заболевание одного из жителей нашего города. В отделении милиции его дактилоскопировали и проверили по компьютеру. Никакой информации ни на Константина Зубкова, ни на владельца тех отпечатков пальцев, что мы сняли, найдено не было.
В тот же день задержанный, будем называть его Зубков, был доставлен в мою психиатрическую клинику.
— Нам лучше присесть, господа, — сказал министр и жестом пригласил полковников сесть за стол.
Все подошли к столу, шумно задвигали стульями по паркету. Министр открыл бутылку минеральной воды «Боржоми» и налил себе полстакана.
— Прошу вас, полковник, продолжайте.
— Далее разработка пошла по двум направлениям, — продолжил объяснения Шваркин. — Первое — психиатрическое заболевание, второе — незаконное проникновение на территорию государства с целью сбора разведывательной информации. Я сделал запрос в международную базу данных и получил отрицательный ответ. Такой человек на планете Земля не числится.
— Но ведь этого не может быть… — удивился министр.
— В том-то и дело, Сидор Карлович, — оживился Яншин. — Этого просто не может быть, чтобы на Земле жил человек, которого нет в базе данных…
— Господин Яншин, — сказал министр и выразительно посмотрел на полковника.
— Извините, — смешался Яншин. Министр перевел взгляд на Шваркина.
— Продолжайте.
— Далее к делу подключился профессор, простите, полковник Яншин, — Шваркин намеренно спутался, подчеркивая граждан-ский статус оппонента. — Полковник провел некоторые исследования, и у него появились предположения.
— Понятно, — сказал министр. — Что можете добавить вы, господин Яншин?
— Я провел серию опытов и тестов, — сказал Яншин, — и их результаты меня несколько озадачили. Я провел сеанс гипноза и… не нашел никаких воспоминаний о реальности, только сны. Я бы добавил, странные сны. Они наполнены насилием, войнами, катастрофами, террором. И это в то время, как уже более двадцати лет не было ни одного военного конфликта. Между тем его подсознание прозрачно. В подсознании Зубкова я не заметил никаких признаков чужого вмешательства. Возможно, он просто больной человек. В подсознании Зубков считает себя журналистом. Есть еще и другая версия. Ему могли стерилизовать подсознание. Но это всего лишь версия. У меня на данный момент, к сожалению, нет подобной технологии. Насколько я знаю, этой технологии вообще не существует. Более точного ответа о том, что это за человек, человек ли он вообще или откуда он, я пока что дать не могу.
— Что вы собираетесь делать дальше? — спросил министр.
— Мы решили отпустить его, — сказал Шваркин.
— Козленок в охоте на льва… — задумчиво сказал министр.
— Именно так, — продолжил Яншин. — Мы создали ему стандартные условия для жизни, устроили работать в газету, ведь он считает себя журналистом. Дали желтую карточку второго уровня. Постепенно он адаптируется к окружающему миру, который до этого считал чужим. Ходит на вечерние посиделки, как и все, кто считает себя цивилизованным и образованным человеком. Треплет языком, начинает увиваться за девушкой.
— За ним постоянно следят, — добавил Шваркин. — К военным объектам он не приближается, в контакт с известными нам агентами не входил.
— Если я вас правильно понял, господа, — сказал министр, — стерилизация сознания — основная ваша версия.
— Если мои подозрения оправдаются, — сказал Яншин, — то было бы нелишним узнать, кто это с ним сделал и как. Узнаем автора — будем думать, как получить технологическую информацию.
— Технология стерилизации сознания была бы кстати, — сказал министр после недолгого размышления. — Как вам известно, крикуны активизировали свои выступления. Теперь уже и в рабочих слоях замечено брожение. Кстати, полковник Шваркин, вы заставили Моисея приглядеть за Зубковым. В этом есть умысел?
— Господин министр, — сказал Яншин, — это я настаивал, чтобы попросить Моисея опекать нашего подопечного.
— Объясните.
— Видите ли, в любом случае Зубков понятия не имеет, в каком мире он находится. Не важно, что было причиной, болезнь или умысел. Он человек неглупый, легко обучаемый. Ему нужен проводник. Моисей, то есть Чуев, давно живет один. В соседней квартире живет Наталья Колесникова, сирота. Родители погибли в автокатастрофе. Чуев, как бы это сказать, покровительствует ей. Наш расчет оказался верным. Он взял шефство и над Зубковым. В первый же день, как их выписали из больницы, он сводил его в комбинат сексуального обслуживания, вечером пригласил на ужин, и вместе с друзьями объяснил Зубкову основы общества. То есть сделал то, что нам было нужно. К тому же на всякий случай мы подстрахуемся с вариантом Моисея. Если он намерен участвовать в волнениях, то неожиданное появление нового человека насторожит и собьет его с толку. Как только он попытается от Зубкова отделаться, мы тотчас же узнаем об этом.
— Хорошо, — одобрил план министр. — Как сейчас ведет себя Зубков?
— Как обычный гражданин, — сказал Шваркин. — Работает журналистом. Быстро завел знакомства в коллективе. Недавно ездил по адресу, где, по его псевдовоспоминаниям, жил раньше.
— Вот как?
— Конечно же, мы все проверили еще в первый день. Это чистейшей воды фантазия. Семья Ивановых проживает по этому адресу четырнадцать лет. Повод для визита Зубков нашел банальный. Редактор дал ему задание написать статью об обычной семье, и, якобы покопавшись в базе данных, Зубков выбрал эту фамилию. На самом деле он неоднократно делал запрос на этот адрес. Статья у Зубкова получилась неплохая. Два дня назад он вместе с Чуевым и Колесниковой ходил в театр. После театра Чуев с Зубковым завезли Колесникову домой, а сами отправились на вечерние посиделки. Зубков даже участвовал в спорах, пытался острить. После посиделок разошлись по домам. Да, вот еще, когда все решили принять по розовой пилюле, Зубков отказался.
— Ну что же, господа, — сказал министр, выдержав после рассказа Шваркина небольшую паузу. — Надеюсь, впредь вы будете меня информировать своевременно. А иначе пеняйте на себя.
Глава 9
На благо человечества
Прошел месяц с тех пор, как Зубков узнал, что положение людей в обществе может определяться цветом карточки. Он почти свыкся с мыслью, что дальнейшая его жизнь пройдет в этом мире. Действительность была несколько странной, но, если не вдаваться в подробности и не забивать себе голову ненужными вопросами, в ней можно было прекрасно жить и наслаждаться этой жизнью. Здесь все было правильно и рационально по определению. Неправильного и нерационального быть просто не могло.
Костя, Лена и Игорь сидели в отделе городской хроники и пили армянский коньяк. Бутылка постепенно пустела, а Виктор все не шел. Журналистам, конечно же, было хорошо и без замредактора, но все же они сочли его поступок хамским. У Лены сегодня был день рождения, к концу рабочего дня друзья условились сесть где-нибудь в уголочке и отметить это дело. Часы уже показывали половину пятого. Полчаса как прошло условленное время, а Мышкин еще не пришел. Игорь в очередной раз разлил коньяк по рюмкам и отставил бутылку в сторону.
— Леночка, — сказал Игорь, сладко улыбаясь. — Как всегда сегодня, и не только сегодня… за тебя. Желаю тебе и дальше цвести на радость поклонникам и на зло врагам. А те, кто сейчас не с нами… — Игорь погрозил поднятым вверх указательным пальцем, — пусть пожалеют о том, что пренебрегли нашим обществом.
