Алексей Олейников - Левая рука Бога
Щербаков шел по узким дорожкам, где сквозь широкие щели в разбитом камне поднималась трава, сквозь темные коридоры разросшейся сирени, которую никогда не обрезали. Из-за высоких заборов над головой протягивали ветви вишни и абрикосы, качали сжатыми соцветиями. Он думал обо всем сразу – о хитрожопом Армене, о маме с ее глазами, о работе, с которой все так удачно складывается. Даже о гимнасии.
Они стояли на углу Глухова и Котовского, там, где светились окна пристройки – круглосуточной лавки, он вышел прямо на них – слева забор, справа кусты, никуда не денешься. Да и нельзя – его срисовали сразу.
– Ярик!
Ярослав, не торопясь, подошел. Нельзя суетиться, нельзя бежать, даже если хочется. Особенно когда тебя подзывает Саня Мергель.
– Откуда гуляем, Ярик? – Саня сидел на стуле, на котором обычно сиживал хозяин магазинчика Ашот. Сейчас Ашот прислонился к стенке, сосредоточенно плевал шелуху от семечек в кулак и не выглядел особо веселым.
Общество Сани Мергеля вообще не располагало посторонних к веселью. Полукругом, на корточках, расположились Мергелевы бойцы, ближний круг – Акула, Бритый, Болт, Указка.
– В мастерской задержался, – сказал Ярослав. – Срочный заказ.
– А. Рабочая кость, – сказал Саня, почесал голое колено. – Поднял немного на Армене, да?
Ярик неопределенно пожал плечами. Может, заработал, может, нет.
– Ты, Ярик, пацан правильный, все сам знаешь.
Конечно, он знает. Вся Федотовка знает Саню Мергеля. Мергель – это камень такой, слоистый. Из него все окрестные горы сложены. Заводы вгрызаются в горы, скребут по скальному нутру, строительный раствор делают. Камень серо-желтый, рассыпается на тонкие пластинки, если молотком ударить. Саня колол такие булыжники ладонью.
– Я пустой сегодня, – сказал Ярик. – Армен на мамкин пластик зарплату сбрасывает. Могу с проездного слить.
Саня благосклонно кивнул, Акула, низенький, крепкий парень, поднялся, лениво принял потертый пластиковый прямоугольник, приложил к своему умнику. Скривился.
– У него тут триста рублей.
Саня задумчиво отхлебнул пива. Запрет на прилюдное распитие его особо не волновал.
– И те на проезд, не снять, да?
Акула кивнул.
– А когда Армен на пластик перешел? – задумался Саня. – Он же всю жизнь с наликом работает. Все проводки по пластику налоговая срисует в миг.
Акула хмыкнул:
– Армена за жопу возьмут сразу, за левак.
– Вот и я про тоже, – продолжал Саня. Он сделал еще глоток, разглядывая Ярослава. – А тут заказ, срочный, ночной. Ему тоже небось не с руки светиться. Не складывается, Ярик.
Ярослав пожал плечами.
– Почем я знаю, как заказчик с Арменом рассчитывается?
Саня перевел глаза на Акулу. Тот почесал щеку, шагнул к Ярику – почти вплотную. От Акулы несло пивом и сладкодымом, на губах у него белел серебристый налет – верный признак, что перекурил.
Зрачки у Акулы были узкие, как острие иголки.
Он неторопливо охлопал Ярика, улыбнулся и вытянул из заднего кармана пятиалтынник. Аккуратно вложил в нагрудный карман Ярославу его проездной.
– Опа! – Акула продемонстрировал смятую купюру Мергелю.
– Нехорошо, Ярик, – вздохнул Саня. – Я с тобой, как с человеком, а ты без уважения. Нехорошо.
Ярославу стало тоскливо и тошно. Надо молчать. Черт с ними, он еще поднимет, машины каждый день бьются, но Ярик уже расписал этот пятиалтынник, уже прикинул – матери хватит на два приема в ж/д-лечебнице, там хороший глазник. И ему еще останется.
Молчи…
– Еще раз скрысятничаешь, плохо будет, – предупредил Саня. – А сейчас вали. Мама ждет.
Спину Ярику пробрало холодом – будто началась бора, ударила с хребта, пробила его навылет, каждую клеточку тела.
– Много взял, – хрипло сказал он.
Саня поставил бутылку, встал.
Глаза у Мергеля были спокойные. Совсем не злые.
В животе у Ярика взорвалась бомба, он согнулся, зашелся в сиплом хрипе. В глазах метались вспышки-чайки, пыльный подорожник дрожал под ногами. Ярослав тупо смотрел на него, и внутри все дрожало вместе с его палочками-соцветиями.
– В другой раз убью, – сказал Саня и вернулся на стул.
Ярик продышался, отплевался. С трудом выпрямился: Саня не смотрел на него. Никто на него не смотрел, словно его вычеркнули из людей, выключили из круга восприятия. Ярослав испарился, стал пустым местом. Ярик качнулся, исчез в темноте – прочь от фонаря, от магазина, вверх по Котовского, сквозь черный теплый воздух, стоячий, как вода в пруду.
Внутри бродила и никак не могла утихнуть бора, обжигала холодом сердце. За его спиной над Колдун-горой разгоралось марево северного сияния.
Глава восемнадцатая
Сенокосова разбудил входящий. Он впотьмах нашарил пуговицу беспроводника, вдел в ухо.
– Олег Геннадьевич, нештатная! – нехороший был голос у Паши. – Вторая ступень. Я машину уже выслал за вами.
– Твою ж мать. – Сенокосов выскочил из постели, промахнулся мимо тапочек, плюнул и взялся за штаны. – Что?!
– Шизик со своей бандой в ночь запускал какие-то тесты. И «Невод» вошел в цикл.
– Какой цикл? Что еще за цикл? – полковник торопливо застегивал рубашку.
– Шизик…
– Паша!
– Профессор объяснял, но вы же его знаете, там черт не разберется, что он несет, – заторопился Паша. – В общем, как сказал Гелий, сейчас «Невод» работает в фазе автоциркуляции, режим энергопотребления – гигаватт, наблюдается устойчивая тенденция к нарастанию потребления энергии.
– В каком смысле?
– «Невод» будет кушать больше, – пояснил лейтенант. – Выходит на разогрев. Гелий говорит, что на пиковый режим энергопотребления выйдет уже завтра.
– Какой нахрен пиковый режим?! – заорал Сенокосов, захлопывая дверь и вылетая на лестницу. – Куда «Невод» денет шесть гигаватт? Паша, шесть! Они что, кого-то ловят? Почему вне графика?
– Никого они не ловят, в том-то все и дело! – воскликнул Паша с отчаянием. – Цветкова еле откачали.
Полковник чуть не загремел по ступенькам вниз.
– «Невод» сам работает? Без оператора?
– А я о чем толкую?!
Сенокосов утер липкий пот с лица.
– Буди всех! – хрипло велел он. – Энергетиков, техперсонал, всех срочно на объект.
– Уже делаем. Все по распорядку.
Возле подъезда стоял черный «Самодержец». Сенокосов джипы не любил, слишком уж они приметные. С тех пор как УАЗ купили чины, он совсем испортился. Но сейчас – хоть допотопные жигули, хоть велорикша, что угодно, лишь бы оказаться на объекте.
Хмурый заспанный Жора открыл дверь.
– Гони давай!
Сенокосов упал на заднее сиденье, вывел светоплат из спящего режима.
– Паша, повиси пока на второй линии… – Полковник набрал Серебрякова.
– Профессор…
– Олег Геннадьевич, вы уже приехали? – отозвался Гелий.
– Еще нет, что у вас происходит?
– Трудно объяснить, – замялся профессор.
– А вы постарайтесь, Гелий Ервандович! Приложите усилия.
– Вчера вечером мы проводили серию тестов. Ничего особенного, обычный рабочий момент. Цветков заметил некоторую аномалию н-поля, возможно, остаточный след. Мы решили ее протестировать и затем провести рекалибровку. Сами понимаете, всякого рода наводки мешают чистоте эксперимента. Однако в ходе тестирования… в системе запустился самоподдерживающийся циклический процесс.
– Опять Цветков? – с чувством сказал Сенокосов.
– Геннадий совершенно не виноват, наоборот, он пытался погасить аномалию. И пострадал.
– Сильно? – заинтересовался полковник.
– Нервное истощение, тремор, галлюцинации. Сейчас в медблоке.
– То есть у нас нет рыбаков, – сразу уловил последствия Сенокосов.
– Боюсь, это не самая большая наша проблема… Дело в том, что аномалия растет. И требует все больше энергии.
«Самодержец» влетел в поворот, мотор взревел, машина полетела вверх по дороге. Мимо просвистел мобильный пост дорожной охраны, урядники проводили машину взглядами, но даже не пошевелились, увидев числовики ряда «Аз» под оскаленной решеткой охладителя.
– Так отключайте ее! – воскликнул Олег Геннадьевич. – Мне что вас – учить? В случае нештатных ситуаций – отключение энергии и экстренная рекалибровка установки. В чем проблема?
– Ее нельзя отключить.
Сенокосова подбросило на ухабе, он врезался головой в потолок и вцепился в верхний поручень.
– Н-не понял.
– Установка в режиме разогрева, если мы сейчас отключим питание, велика вероятность частичного разрушения кристаллических накопителей.
– Приехали… – Сенокосов потер макушку. Водитель недоуменно оглянулся – до первого КПП оставалось около километра.
– Да не тебе я! – раздраженно отмахнулся полковник. – Гелий Ервандович, какой прогноз?
– Пока мы пробуем раскачать ее короткими магнитными импульсами; возможно, если изменим конфигурацию кубитов в накопителях, это может нарушить стабильность аномалии… – неожиданный вал помех смял голос профессора, утопил в белом шуме. Связь прервалась.
