Мазуччо Гвардато - Причуды любви: Сборник эротических рассказов

— Если не найдем ничего лучше, вернемся.

— Что-то ты быстро разочаровался.

Они обогнули водопад и снова медленно въехали в аллею. Там стояла запыленная машина, ее заднее сидение было завалено чемоданами, а за рулем сидел брюнет лет тридцати — он прикуривал сигарету от зажигалки, которую ему протягивала укутанная в шаль молодая женщина. Они вместе повернулись в их сторону.

— У них милый вид. — Он хотел было притормозить.

— Поезжай, посмотрим.

Он поехал дальше. Машина тронулась вслед за ними, посигналила фарами, поравнялась с ними, покатила крыло в крыло.

Они несколько секунд рассматривали друг друга через стекла. Машина ускорила движение и замерла у тротуара впереди них. Он затормозил.

— Ну что?

Никто не двигался. Когда его жена смеялась и была возбуждена, смех вырывался через ноздри с быстрым пофыркиванием.

Наконец мужчина из первой машины вылез и подошел к ним. Он был невысок и одет в потрепанный плащ.

— Добрый вечер.

— Добрый вечер.

— Куда едем?

— Куда хотите, нам все равно.

— Я знаю одно местечко неподалеку. Поезжайте за мной.

— Ладно.

Они подъехали к отелю недалеко от Порт Майо, вылезли из машин и пожали друг другу руки перед входом.

— Возвращаетесь из путешествия?

— Нет, отбываем сегодня ночью.

Их попросили подождать в небольшой комнатке, где стояли журнальный столик и железные стулья.

Они сели и принялись болтать об Оверни, которую хорошо знали. Молодая женщина с крупными карими глазами была худа и светловолоса, одевалась по старой моде и улыбалась, сжимая губы, потому что спереди у нее отсутствовал один зуб. Мужчина-крепыш был не очень ухожен и плохо выбрит, но имел приятное круглое лицо и выглядел весельчаком.

Хозяйка гостиницы распахнула дверь:

— Вы вместе? Могу дать только две комнаты, но прошу не шуметь. С вас четыре тысячи.

Он вынул бумажник.

— Прошу вас, расходы пополам.

Они поднялись по лестнице и вошли в номер, надвое разделенный перегородкой. Туалет находился во второй половине и был отделен от широкой кровати зеркальной ширмой. В первом закутке едва умещались два диванчика с узким проходом между ними.

— Вперед, девицы. Позовете, когда будете готовы.

Они уселись каждый на свой диванчик и закурили. Раздеваясь, они говорили о машинах и разных пустяках.

— Брюшко начинает расти.

— Надо меньше пить за едой.

— Трудно удержаться.

Они разделись догола и докуривали сигарету, опершись локтями на бедра. Из соседней половины доносился плеск воды и обрывки разговора о тряпках.

— Вы ничего не чувствуете?

— Нет.

— Я всегда боюсь, что у меня пахнет от ног. Я их отморозил.

— Во время войны?

— Когда бежал из Германии. Четверо суток провел в открытом поле. — Они обменялись воспоминаниями о тех днях. Потом обратили внимание, что плеск воды и шаги прекратились.

— Ну что, готов?

— Уже давно!

Они встали и вошли в ту половину, где на кровати их ждали две женщины.

Перевод А. Григорьева

Жак Куссо

Жак Куссо — французский писатель, начавший свою карьеру в 1958 году романом «Жаркое время», отрывки из которого здесь и печатаются.

ВЫБОИНЫ НА ДОРОГЕ

Женщины угадывают все: они ошибаются только тогда, когда рассуждают.

Его должны были ждать на вокзале М. Выйдя на перрон с саквояжем в руке, Альбар оглянулся.

Если бы старушка пришла, он узнал бы ее без труда. Потом подумал, что его ждут снаружи. Перед вокзалом никого не было — похоже, о нем забыли. Хотя мелькнула мысль, что его могли не принять за пассажира из-за отсутствия чемодана. Он вытащил из кармана зеленый платок Мадо и вытер мокрое лицо. Солнце уже пекло вовсю. Альбар решил спросить про дорогу и добираться собственными силами. В этот момент он заметил юную девушку, скрывавшуюся в стенной нише. Его удивило, что она здесь делала и почему смотрела на него. Похоже, она пряталась. Быть может, ей было нечего делать, и она проводила время, рассматривая приезжих.

Она не опустила глаз, когда он тоже принялся смотреть на нее. Ему подумалось, что она слишком любопытна для своего возраста. Он отвернулся и отправился на поиски начальника станции. Кто-то робко дотронулся до его рукава. Это была та самая девушка. Она сказала. «Я Флоранс Эртеми. Мне велели встретить вас». Глаза ее были опущены. Он узнал девушку с веранды. И спросил, не мать ли прислала ее. Она сказала: «Да». И тут же добавила: «Нам надо сесть на автобус до П.» Он спросил, далеко ли ехать. Она отрицательно покачала головой, но глаз так и не подняла. Он сам не знал почему, но она ему показалась девушкой с хитрецой. Она не спросила, есть ли у него багаж. Она легкой походкой шла впереди. Он следовал за ней. Голова ее была опущена. Он мог без помех рассматривать ее. На ней было простенькое красное платьице, слишком короткое для нее — оно едва закрывало колени. Руки и икры были обнажены. Кожа золотилась от солнца. Он отметил про себя, что у нее кошачья поступь. Ее черные волосы, зачесанные назад и собранные в конский хвост, доходили ей до талии. У нее было почти совсем созревшее, уже тяжелое тело. А лицо детским. Но что-то не вязалось с ее лицом. Скорее всего глаза. У нее были глаза женщины. Он спросил, как она его узнала. Она ответила: «Мама описала вас».

На площади перед вокзалом стояла очередь на автобус. Очередь была длинной. Альбар и Флоранс оказались последними. Альбар сказал, что они могут и не влезть в автобус. Флоранс ответила, что так было всегда, но в автобус влезали все. Она смотрела перед собой, как бы в пустоту, по-прежнему не поворачиваясь к нему. Он подумал, что ей не хочется с ним разговаривать. Ему нравилось, что она не пытается переломить себя, и решил, что обстоятельства не должны нарушать отношения.

Он был последним. Флоранс, с трудом удерживаясь, стояла на подножке. Казалось, что она больше не может сделать ни шага. У Альбара осталась единственная возможность — поставить ногу и обеими руками ухватиться за поручни. Так он смог бы удержаться до следующей остановки. Но кто-то сзади крикнул: «Подвиньте-ка ноги еще». Он не мог этого Сделать — ему мешали ноги Флоранс. Его сильно толкнули в спину. Раздались крики и ругательства. Он попытался просунуть ногу между ног Флоранс, и она, помогая ему, раздвинула их. Бедро Альбара оказалось зажатым меж бедер Флоранс. Дверь с трудом закрылась. Альбару казалось, что он задыхается. Он попытался занять лучшее положение, увлекая за собой плотно прижатую к нему Флоранс. Опять послышались недовольные голоса. Он замер и вдруг ощутил с чем соприкасается. Спина Флоранс так тесно прижалась к нему, что он сквозь тонюсенькую ткань ощутил всю горячую жизнь ее тела.

Автобус покатил вперед. Но Альбару было не до окружающих красот.

У Флоранс был сильный запах, и запах этот ему понравился. На затылке, у самой границы волос виднелась родинка. Она, быть может, не знала о ней — кто-то однажды сообщит ей об этом. Он ощущал всю ее чувственность, словно стекавшую с ее плеч. Ниже, там, где они соприкасались совсем тесно, тело ее жило какой-то смутной жизнью. Она совсем не пыталась отстраниться. Когда автобус, подпрыгивая на выбоинах, еще теснее прижимал ее к нему, у него возникало неясное ощущение, что она легонько сжимает бедра. Она была в каком-то нервном напряжении.

Постепенно пассажиры утрамбовывались, и вдруг Альбару показалось, что их тесное соприкосновение вот-вот закончится. Но она не только не пыталась освободиться, а наоборот постепенно свыкалась с этой близостью, сживаясь со своим бесстыдством. Наконец, она выбрала нужное положение, воспользовавшись давкой. Альбар решил, что такое насильное объятие ей нравится. И не увидел в этом ничего дурного.

Автобус остановился. Несколько пассажиров сказали, что должны выйти. Надо было их пропустить. Альбар с каким-то сожалением отделился от Флоранс. Затем спустился на землю. Флоранс и еще несколько человек последовали за ним. Когда он снова влез в автобус, он не сразу понял, почему Флоранс стояла лицом к нему. Хотя давка стала меньше, ему показалось, что она усилилась — лицо Флоранс было рядом с его лицом. Она немного отвернулась и, не зная куда смотреть, опустила глаза. Иногда лоб девушки касался его щеки.

Он заметил, что на ней не было лифчика. Ее груди, чуть распластанные на его груди, были твердыми и горячими. Из-за выбоин на дороге соски ее, как два жестких желудя, впивались в его кожу.

Альбар почувствовал, что у него возникает желание. Флоранс не сразу осознала это. И он спросил себя, понимает ли она происходящее. Взгляд ее убегал в сторону, но еще у вокзала он заметил, что невинности в нем не было. Иногда он чувствовал, как вздрагивает ее живот. В какое-то неуловимое мгновение Флоранс прижалась к нему самым низом живота. Он ощутил всю ее скрытую, но пока еще сдерживаемую силу. И желание Альбара стало явным. Его выдавала восставшая плоть, и он подумал, что теперь не сможет скрыть от нее свою страсть. Флоранс могла быть смущена внезапным откровением мужского желания. Ему показалось, что все в ней вспыхнуло. Всем своим тесно прижатым к нему телом она стала искать нового сближения. Но лицо ее по-прежнему оставалось далеким и невозмутимым. И хотя глаза ее были опущены, она заметила, что Альбар не сводит с нее взгляда. Она искоса посмотрела на него. Быть может, ей не нравилось, что он нарушил ее затворничество. И подумал: «Ей вероятно кажется, что я ее презираю». А потом после того, как она на мгновение прикрыла глаза, словно засыпая, понял: «Ей хочется остаться наедине со своим желанием».