Школа хороших матерей - Джессамин Чан
Люди из Службы защиты ребенка представили описание характера Фриды. Они отметили, что к ней на протяжении шестидесяти дней никто не приходил. Вскоре после начала мониторинга было отмечено резкое уменьшение поступавших ей электронных писем, не связанных с работой, сообщений и телефонных звонков. Несколько раз она, видимо намеренно, оставляла телефон дома.
Они выражали озабоченность касательно ее питания, потери веса, бессонницы. Называли ее поведение непредсказуемым. Первоначальное заявление об усталости, вызванной перегруженностью, не подтверждается ее поведением после происшествия, когда она за одну ночь вычистила дом. Анализ ее высказываний показал наличие чувства обиды и гнева, отсутствие раскаяния, склонность к жалости к себе. Ее эмоциональная ориентация направлена внутрь, а не на ребенка и сообщество.
— Мне не нравится отношение миз Лью, — сказала социальная работница. — Со мной она была упрямой. Раздражительной. С Гарриет — навязчивой.
Социальная работница сказала, что Фрида огрызалась. Что не выполняла указаний. Требовала к себе особого отношения. Не умела устанавливать границы. Взять укус, носовое кровотечение и инволюционное развитие Гарриет: она стала ползать, хотя уже умела ходить, просилась на руки, залезала к матери на колени, вела себя в большей степени как грудной ребенок, хотя уже вышла из этого возраста. Или вот: мать поставила ребенка в ходунки в день происшествия. Она использовала неприемлемое с точки зрения развития ребенка оборудование, чтобы девочка была ограничена в движениях и не путалась под ногами.
— Я не думаю, что мы можем полностью исключить физическое, или эмоциональное, или вербальное насилие, — сказала социальная работница. — Откуда мы знаем, что она никогда не била Гарриет? Может быть, она не оставляет синяков. Соседи сказали мне, что слышали крики.
Назначенный судом психолог счел Фриду недостаточно раскаивающейся. Она настроена враждебно по отношению к другим опекунам дочери. Фрида — нарцисс, у нее проблемы с умением держать себя в руках, с самоконтролем. Они представили ее медицинскую карту: диагноз — клиническая депрессия в девятнадцать лет, более семнадцати лет на антидепрессантах. Панические атаки, тревожность, бессонница. Эта мать неустойчива. Она лгала о своем душевном здоровье. О чем еще она лгала?
Автобус сворачивает на мост. Впереди пробка. Водитель едет вплотную к машине перед ним. Фрида смотрит на замерзшую реку. Теперь редко случаются такие морозы. В прошлом году в январе цвела вишня.
В следующем ноябре Гарриет будет тридцать два месяца. У нее прорежутся все зубы. Она будет говорить предложениями. Фрида пропустит ее второй день рождения, ее первый день в детском садике. Судья сказала, что ей разрешаются еженедельные переговоры по «Скайпу» — десять минут каждое воскресенье. «Поверьте мне, — сказала судья. — Я тоже мать. У меня двое детей и четверо внуков. Я прекрасно понимаю, что вы чувствуете, миз Лью».
Фрида прислоняет голову к стеклу. Сюзанна обязательно должна надеть сегодня Гарриет шапочку. Она слишком уж бездумно относится к одеванию Гарриет в холодные дни. Кровь ударяет в лицо Фриде. Ей хочется знать, когда Гарриет проснулась сегодня, что Гарриет делает сейчас, что Гарриет будет есть на завтрак, передает ли Гаст каждый день привет от нее, как обещал. «Мамочка любит тебя. Мамочка скучает без тебя. Мамочка так жалеет, что не может быть с тобой. Мамочка скоро вернется».
* * *
Матери выходят из автобуса. Они щурятся и дрожат от холода. Разминают ноги, протирают глаза, сморкаются. На парковку перед спортивным манежем заезжают другие автобусы. Сколько же здесь будет матерей? У здания семейного суда она насчитала восемьдесят шесть женщин. Рени сказала ей, что настоящие преступницы — убийцы, похитительницы детей, склонные к насилию, растлительницы, торговки детьми, порнографистки — все еще отправляются в тюрьмы. Большинство матерей, с которыми имеет дело СЗР, обвиняются в небрежении. Так происходит вот уже несколько лет.
— Наблюдение обеспечивает безопасность, — сказала ей Рени. — Я надеюсь, никто не будет выходить за рамки.
На такую же волну Фрида настраивала и своих расстроенных родителей.
Охрана ведет матерей с парковки на широкую аллею, высаженную дубами. Они словно оказались во Франции. В загородном имении. Они идут минут десять. Фрида слышит, как кто-то из охраны говорит, что они направляются к «Пирс-холлу». Впереди здание серого камня с окнами в белых рамах, высокими белыми колоннами, серой купольной крышей.
У входных дверей стоит белая женщина в розовом халате, по бокам от нее два охранника.
Рене полагала, что их отправят куда-то в уединенное место, но матери оказались в здании прежнего колледжа свободных искусств, одного из многих обанкротившихся в последнее десятилетие. Фрида побывала здесь двадцать два года назад, когда с родителями подыскивала для себя учебное заведение. Она до сих пор помнит подробности. Родители тысячу раз их обсуждали, потому что именно его выбрали для дочери. Здесь территория в четыреста акров для тысячи шестисот студентов, две рощи, пруд. Амфитеатр под открытым небом. Свой дендрарий. Туристические маршруты. Ручей.
Колледж был основан квакерами. Тут еще остались велосипедные парковки. Бачки для мусора. Доски объявлений с торчащими из них скобками степлера. Белые садовые стулья. Голубые лампы аварийного освещения и будки таксофонов. Кажется, она должна почувствовать облегчение Она воображала себе комнаты без окон, подземные бункеры, одиночное заключение и побои. Но они в минутах ходьбы от важной трассы. Кампус — мир ей знакомый. У охранников нет оружия, а матери не в наручниках. Они все еще часть общества.
Матерям предлагают выстроиться в очередь. Женщина в розовом халате опрашивает всех — имя и нарушение. Фрида становится на цыпочки и слушает.
— Небрежение.
— Небрежение и оставление ребенка.
— Небрежение и словесные оскорбления.
— Небрежение и плохое питание.
— Телесное наказание.
— Физическое насилие.
— Оставление ребенка.
— Оставление ребенка.
— Небрежение.
— Небрежение.
— Небрежение.
Очередь двигается быстро. У женщины в розовом халате идеальная осанка. На вид ей лет тридцать с небольшим, у нее коротко подстриженные курчавые каштановые волосы, веснушки, маленькие зубы, а улыбаясь, она обнажает десны и кажется агрессивно веселой. Говорит она писклявым голосом, произносит слова излишне четко, словно для тех, у кого английский не родной язык, или для маленьких детей. Ее халат отвратительного тускло-розового цвета, какой бывает у одежды для девочек-младенцев. На ее беджике написано: «Миз Гибсон, помощник директора».
— Пожалуйста, снимите их, — говорит Фриде миз Гибсон. — Мне нужно просканировать ваши глаза.
Фрида снимает очки. Миз Гибсон подводит пальцы ей под подбородок, использует какое-то устройство размером с авторучку, чтобы просканировать сетчатку глаза Фриды.
— Имя и нарушение, пожалуйста.
— Фрида Лью. Небрежение.
Миз Гибсон улыбается.
— Добро пожаловать, миз Лью. — Миз Гибсон сверяется со своим планшетом. — Вообще-то
