Код лихорадки - Джеймс Дашнер
Вскоре они подошли к кирпичной стене, ограда с обеих сторон вела прямо к ней. Тупик. Это только разожгло пламя паники Томаса.
«И что теперь?» спросил он, ненавидя себя за то, что скулеж в его голосе выдал его страх. «Вернуться назад?»
«Обязательно вернемся,» ответила Тереза. «Может быть, это просто испытание, чтобы увидеть, сделаем ли мы то, что…
Минхо шикнул на нее, прижимая палец к губам. Он посмотрел вниз, слушая. В тусклом свете, исходящем из-за них, он выглядел как призрак.
«Что-то приближается,» сказал он. Он указал на решетку слева от кирпичной стены. «Оттуда.»
Томас повернулся туда, куда указывал Минхо, и уставился в темноту за забором. Он напряг слух. Так оно и было. Хотя все четверо не двигались, едва дыша, скрип шагов эхом разносился по всему туннелю. Томасу показалось, что он услышал его ещё и сзади, и он обернулся, чтобы посмотреть. Но теперь звук был повсюду, казалось, он доносился со всех сторон. Становится все громче.
«Шизы,» прошептал Алби. «Они бросают их в жуткую тюрьму под собственным зданием. Супер.»
В поле зрения появились очертания, соответствующие шарканью шагов. Тела.
«Я думаю, они должны держать их где-то в другом месте,» сказал Минхо. «Или они находились в решетке, пока мы шли сюда. Я думаю, что они просто выпустили их, как диких зверей, чтобы они нанесли нам визит.»
Стоны и неразборчивое бормотание вырвались из толпы приближающихся шизов, быстро нарастая. Томаса и его друзей определенно заметили.
А потом, словно щелкнул выключатель, комната наполнилась оглушительным грохотом. Крики и вопли боли, рычание. Шлепающие шаги бросились к решетке. Томас задрожал от захлебывающегося страха, когда шизы вокруг них врезались в забор, первые были мгновенно прижаты к забору последующими. Сквозь прутья решетки просунулись руки, они сжимали и разжимали их, тщетно пытаясь схватить Томаса и остальных.
Томас стоял в самом центре прохода, Тереза-рядом с ним, Алби и Минхо в нескольких футах от него. Алби стоял спиной к кирпичной стене, дергая головой то влево, то вправо, пытаясь осознать происходящее. Минхо стоял перед ним в боевой стойке, как будто это могло принести какую-то пользу, если бы прутья решетки уступили напору толпы.
Томас посмотрел на шизов, все они переступили Черту, он чувствовал в равной степени ужас и жалость. Глаза тварей излучали пустоту, какой он никогда не видел, а их лица и руки были покрыты царапинами и рваной плотью. Их одежда была грязной, окровавленной, разорванной. Кто-то кричал, кто-то рыдал, слезы текли по их лицам. Другие говорили резко и быстро, слов разобрать было невозможно. Все они тянулись, тянулись, как будто Томас и другие были их единственной надеждой избежать ужасной болезни, которая разрушила их умы.
Внезапно появилась одна женщина, пробившаяся вперед с боем. Ее лицо было относительно чистым, она смотрела прямо на Томаса, ее губы двигались, как будто она пыталась придумать, что сказать. А потом она заговорила дрожащим голосом:
«Мои дети, мои дети, мои дети, мои дети, мои дети, мои дети.» Эти два слова, снова и снова. Она все время плакала, а потом внезапно набросилась на прутья решетки, как бешеная горилла, яростно швыряя свое тело на забор, пока, наконец, не упала. Похоже, она потеряла сознание. Другие шизы наступили на женщину, занимая ее место. Томас почувствовал сокрушительную печаль, черное отчаяние, которое наполнило его грудь.
«Я думаю, мы усвоили урок!» Крикнул Алби. «А теперь назад!»
Томас покачал головой. Ужас их окружения каким-то образом загипнотизировал его, он усомнился в реальности происходящего. И что было, то было. Даже после того, как он увидел, как его отец превратился в злую оболочку человека, даже после всех историй, которые он слышал на протяжении многих лет, ничто не могло подготовить его к этому. Он не мог поверить в это, пока не увидел все своими глазами прямо сейчас.
«Томас, иди!» крикнул Минхо. Они выстроились рядом с ним, все стояли в центре дорожки, держась подальше от протянутых рук шизов.
Томас кивнул, уже не так испуганно, как раньше. Просто погружаясь все глубже в это черное чувство. Неужели это случилось с его мамой? Неужели в своем безумии она снова и снова оплакивала своего ребенка? Его ноги словно прилипли к гравию под ногами. Он не мог пошевелиться.
«Томас», прошептала Тереза ему на ухо. «Все нормально. Это. Вот почему мы здесь. Мы собираемся помочь им найти лекарство. Спасти людей от этого.»
Ее голос зажег в нем огонь. Заставила его что-то почувствовать. Он повернулся и пошел обратно тем же путем, каким они пришли. Ему не нужно было оглядываться, чтобы понять, что Тереза идет прямо за ним. Ее рука лежала у него на пояснице, как будто она одна подталкивала его вперед. Шизы заполняли туннель с обеих сторон, бесконечная масса, железные прутья – единственное, что удерживало их от того, чтобы разорвать на части их следующую еду.
Томас посмотрел на тех, что были слева. Тех, что справа. Все они были разными, и он старался сосредоточиться на одной вещи, которая делала каждого из них индивидуальным: лицо, цвет волос, тип телосложения. Потому что во всех других отношениях они стали одним целым. Беснующаяся масса безумцев, совершенно не осознающих собственных действий.
Томас посмотрел прямо перед собой и увидел, что кто-то стоит на его пути всего в нескольких футах. Он ахнул и остановился. Тереза налетела на него сзади. Страх застрял у него в горле, душил его.
Это был мужчина. Он совсем не походил на шизов за решеткой, но и не выглядел здоровым. Его светлые волосы были грязными и нечесаными, одежда помята, глаза налиты кровью. Но у него не было никаких ран, которые мог бы увидеть Томас, и он стоял прямо и спокойно. Но самым странным было то, что на сгибе руки он держал маленькую доску. Не говоря ни слова, он вытащил ее и написал на ней мелом, который держал в другой руке. Затем он поднял ее, чтобы все прочли. Три слова, казалось, светились в тусклом свете.
ПОРОК — это хорошо.
ГЛАВА 18
224.10.20 | 03:14
Незнакомец указал на доску и торжественно кивнул, его губы дрожали, как будто он мог заплакать. Он опустил доску обратно, чтобы она снова лежала у него в руке.
Томас как раз собирался заговорить, когда мужчина повернулся и зашагал прочь. Томас не знал, что еще делать, кроме как следовать за ним— единственным выходом было снова углубиться в яму с шизами. По обе
