Евгений Енин - Случайностей не бывает
— Это что, вода-призрак?
— Ну не призрак, но быть она должна сейчас в другом месте. Привет от Мёртвого Проходчика.
— Замечательно. Теперь нас утопить пытаются. Как хомячков в унитазе. — Яну аж передёрнуло. — А ты не можешь её, как Мёртвого Проходчика, во что-нибудь, бымс, превратить?
Артём присмотрелся, и помотал головой.
— Ничего подходящего не вижу.
Послышался плеск этой самой воды, пинаемой ногами — черти возвращались с совещания.
— Ну что, споём «Варяга», — не доходя до телеги, предложил Джо. — Наверх вы товарищи, все по местам, последний парад … Ай!
— Я тебе дам последний! — оборвал песню Роберт.
— Так врагу же не сдаётся, — попытался оправдаться Джо. — Ай!
— А все черти такие суеверные? — Яна нашла подходящее время для расширения кругозора.
— Это у вас суеверия. А у нас точные научные знания. Потому что мы знаем, откуда, куда и зачем бежит чёрная кошка. И какая ведьма в неё перекинулась. В общем, так… — Боб сел на заскрипевшую телегу. — Если коротко, то короткую палочку вытянул Джо. Как самый молодой. Он пойдёт в тоннель. Давай, топай.
— Боб, ты брат краткости, — констатировала Яна.
Джо обиженно засопел.
— А ты не хочешь людям рассказать, что никаких палочек не было, тянул не я, а ты, и не за палочку, а за… Ну, в общем…
— Вот сейчас ты рассказал всем, что у тебя самый короткий хвост, — обрадовался Беня.
— Да ну вас, — надулся Джо.
— Иди давай, — рявкнул Боб. — Кусто ты наш.
— Эх!
Джо вроде бы собрался что-то сказать напоследок, но не нашёл что, махнул рукой, и, нагоняя ногами волны, побрёл в глубину тоннеля.
— А у вас длина хвоста что-то значит? — заинтересовался Артём.
— Ну, примерно, как у вас… Ай!
Бене не удалось договорить, как Джо не удалось допеть.
— Боб, кончай психовать! Я же шучу. А то руки себе о наши рога обобьёшь.
— Ладно, извини.
— А куда вы Джо послали?
Яна поняла, что рассуждения о хвостах Боб прикрыл из-за её присутствия, и решила сменить тему.
— На разведку, куда же ещё. Так-то у нас два варианта, назад или вперёд. Назад — это без денег остаться.
— А позвонить маме?
— Я уже говорил: это на крайний случай, — веско сказал Роберт.
Яне полегчало: вода в тоннеле — это, оказывается, не самое плохое, раз не требует присутствия чёртовой мамы. Звать только в случае ободранного колена или ядерной войны.
Снова заплескала вода: Джо возвращался.
— Ну вот, — сказал он, приблизившись к дрезине.
— Что «вот»? — спросил Беня после паузы.
— Вот, вот, — Джо показал на себя обеими руками.
— Джозеф… — начал было Боб.
— Да мокрый я весь, не видите?! — воскликнул Джо. — Ты просил глубину измерить? Я измерил. Вот глубина. С головой. А дальше, похоже, тоннель полностью затоплен, под потолок. Тьфу! — Джо стёр с лица набежавшую с редких волос воду.
Яна подумала, что она бы сейчас умирала от переохлаждения. Но потом решила, что черти по-другому переносят холод, если они зимой в трениках и тапочках ходят. А раньше она думала, что черти теплолюбивые.
— Да человек вас всех возьми! — не выдержал Боб. — Да чтоб вы все на том свете ко мне в лапы попали! Да чтоб вас подняло и в эту вонючую воду бросило!
— Тихо, тихо, успокойся, — бросились к нему Беня и Джо.
— Разворачивай давай, — стряхнул их с себя Боб. — выезжаем на сухое. Что вы как жабы в болоте сидите? Джо, запрягай!
И он изо всех сил ударил по воде тапком, который держал в руке.
— Не буду я запрягать, — вдруг восстал Джозеф.
— Что? — даже растерялся Боб.
— Ты хочешь, чтобы они простыли? Ты сдурел?
— Что? — Боб растерялся ещё больше.
— Не пущу крысяток в воду! Промокнут они и замёрзнут.
— А! Это правильно. Крысяток жалко. Сам впрягайся.
В результате телегу разворачивать не стали.
Джо выдернул лом, удерживавший конструкцию от скатывания под воду, с лязгом сунул его на место.
— Поехали!
Джо и Беня упёрлись в раму, хэкнули, и не быстро, но с бодрым плеском покатили телегу назад. На дрезине сидели, поджав ноги, Яна, Артём, шесть крыс и Роберт. Роберт гордо уселся на своё место, то есть провалился в воду по пояс. Но он скрестил руки на груди и сидел с таким видом, как будто под ним как минимум трон, как максимум — сухой трон.
— Ты там хвост не отморозил? — хихикнул метров через сто Беня. — Говорят, чертям твоего возраста вредно это самое переохлаждать.
Роберт угрожающе промолчал.
— А в горку всё равно тяжелее, — заметил Джо.
— В горку, — пробормотала Яна, — в горку…
Крыса, которую она гладила, затащив себе на колени, лизнула ей нос.
— Я, кажется, поняла, почему тоннели затоплены, — объявила Яна.
— Почему?
Артём придвинулся к ней поближе, что давно хотел сделать, и воспользовался предлогом, чтобы отпихнуть мешающую крысу.
— То есть я не знаю почему, но знаю, почему эта вода именно здесь.
— М? — сказали все, кроме крыс и Роберта.
— Там Парк культуры, — показала Яна в сторону станции, к которой они ехали.
Недоглаженная крыса просунула голову между Артёмом и Яной.
— А там Фрунзенская.
— Ну да, — согласился Артём, который в отсутствии вариантов тоже принялся гладить крысиную голову.
— А потом Спортивная.
— И?..
— Не понимаете?
В ответ все заинтересованно промолчали.
— Это самые глубокие станции на красной ветке. Они как-то сильно глубже, чем остальные.
— Вот же, — дёрнулся Роберт, который, разумеется, внимательно слушал, — Права девчонка. Сорок два метра глубина. И Фрунзенская, и Спортивная, одинаково. А Парк культуры метров десять. А Воробьёвы горы, она вообще на поверхности, она же на мосту через Москва-реку. — Роберт посмотрел на Яну, как будто ждал от неё продолжения.
— И получается, — Яна показала руками половину большого арбуза.
— Получается, если залить на красную ветку воду, то здесь вся она и соберётся. Сольётся вниз, под горку. И затопит. Закупорит. А в другом месте разлилась бы ровным мелким слоем. А знаете, почему эти станции такие глубокие? Потому что река над ними! Воды хоть залейся. — Роберт пошевелил в воде пальцами. — И кто скажет, что это случайно?
Он всех оглядел. Желающих не нашлось.
— И что теперь? — поинтересовался Артём. — Через верх? Объезда уже нет никакого.
Действительно, от Парка культуры, станции на пересечении Сокольнической и Кольцевой, до Тропарево шёл один тоннель. За Кольцевой красная линия с другими ветками не пересекалась.
— Через верх вам нельзя, — медленно, словно думая о чём-то ещё сказал Роберт.
— Это почему? — не понял Артём.
— Вам Табачный Дух не рассказал, что ли? — Удивился Беня. — Там же все входы в метро перекрыты. Внизу эти стоят, — Беня вытянул руки вдоль туловища и на секунду замер, — а сверху чуть не танков понагнали.
— Не чуть, а понагнали. Толкай давай! — крикнул Джо остановившемуся по стойке смирно Бенедикту.
— Боб! Роберт, ну вы же что-нибудь придумаете, правда?
Скажи кто-нибудь Яне ещё вчера, что она будет сидеть в пустом затопленном тоннеле в компании чертей и думать, как спасти Москву…
— М-м-м… — промычал Роберт.
Он как раз думал.
— Да всё уже, сухо. Приехали, — сказал через пару минут Джо. — Мы же не до станции пилить будем? Или я могу уже крысяток запрячь.
— Нет. Не будем. Не отъезжайте далеко от воды.
— Это почему не отъезжать? — не понял Беня.
Боб спрыгнул на землю, нагнулся, достал из внутренностей дрезины телефон. Видимо, он был припрятан где-то сверху, потому что не промок, это им повезло. И ещё им повезло, что сотовая связь в тоннеле не была отключена, в отличие от напряжения на контактном рельсе.
— Эй, ты что, маме звонишь? — даже испугался Беня.
Боб отрицательно помотал головой, разыскивая в памяти телефона нужный номер.
— Нет, не маме, — сказал он, нажав кнопку вызова.
— А кому?
Боб сделал замысловатое движение бровями, что-то вроде «кому надо, тому и звоню».
— Не маме, — пробормотал Беня, — от воды не отъезжать… Нет, ну ты же не им звонишь? Роберт, ты с ума сошёл? Ты не можешь им звонить! Ты, придурок рогатый! Ты не понимаешь, что ты де…
Боб ладонью запечатал рот Бенедикта и сказал:
— Алло?
* * *Для переговоров Роберт отошёл подальше, отпихнув Беню, который увязался за ним подслушивать.
— Джо, ты понял? — вернулся Беня к телеге. — Ты понял, кому он звонит? Им!
— Понял, — ответил явно удивлённый Джо.
у вот как он может им звонить? Он понимает, что делает? Нет, не понимает! Он вообще думает о том, чем всё это может кончиться?
— О том, чем это может кончиться, он как раз и думает, — тихо сказал Джо.
— Ага, он про Тут думает. Про Москву, допустим, думает. А про нас он думает? А?
