Сергей Петров - Абсолютное программирование
– Э-э-э, Боже, или как вас там, Информационный континуум, да вы совсем не всемогущи!
– Конечно, нет! Мы с вами крайне ограничены в средствах. Стоит совершить малейшую ошибку – и конец неминуем.
– А откуда вы знаете, Саваоф Ильич, что допустимые воздействия все еще возможны? Может, уже поздно?
– Мы с вами беседуем – значит, пока возможность исправить ситуацию имеется. А вы, наверное, подумали, что после гибели Земли остальная Вселенная будет существовать еще миллиарды лет? Да ничего подобного. Не забывайте, что время не имеет отношения к понятию информационного континуума. Поэтому нарушение целостности произойдет, как только гибель земной цивилизации станет необратимой. Грубо говоря, как только последние способные к деторождению мужчина и женщина потеряют возможность встретиться друг с другом. Сразу после этого все сущее исчезнет. Вы и только вы должны отвести нависшую угрозу. Знаете, почему? Да все потому же – раз мы все еще беседуем, значит, я выбрал правильного кандидата для выполнения миссии.
– Ого! А не боитесь, что я зазнаюсь? Суточные потребую, счет в банке?
– Вы не ерничайте, а лучше-ка осознайте вот что. Вы только что получили не просто сведения, более или менее странные, о каких-то отвлеченных вещах. Все гораздо хуже для вас. Вы получили порцию ответственности, какой не было и никогда не будет ни у кого не только на Земле, но и в любой другой цивилизации Вселенной. С того момента, как я понял грозящую опасность, я каждый свой шаг, каждое сказанное слово выверяю по одному-единственному критерию: существую – значит, шагнул или сказал верно. Но сейчас ваша очередь взять этот груз. Дальнейшее мое вмешательство почти невозможно – я и так уже слишком сильно натянул информационную ткань, реплицировав вас. Еще усилие – и она лопнет. А вот у вас еще есть резервы, вы плоть от плоти Земли и способны действовать на ней, минимально вмешиваясь в естественный ход событий. Но учтите: теперь вам придется трястись за каждый свой шаг и каждое слово. Одна ошибка – и ни вы, ни я, возможно, не успеем даже узнать о ней.
Он говорил это спокойным голосом, медленно, тщательно подбирая слова, словно и в самом деле задумывался над каждым из них. И с каждым его словом я ощущал, как на мои плечи сильнее и сильнее давит невидимый груз, как страх сковывает мышцы, и отказывается подчиняться разум. Он понял мое состояние и протянул ко мне немощную старческую руку. Но в голосе звучала власть:
– Возьмите себя в руки, Илья Евгеньевич. Я вижу, вы испуганы. Но это хорошо. Вы ощутили ответственность. И раз уж мы продолжаем беседовать, значит, этот испуг нормален и не ведет к катастрофе. Однако, я еще не рассказал вам самого главного – как вам предстоит выполнить миссию. Вы готовы воспринимать информацию?
Черта с два я готов что-либо воспринимать. Почему именно на меня свалилось счастье быть спасителем Вселенной? Лежал бы себе сейчас в морозильнике, как все нормальные покойники, и никаких тебе забот. Хорошие люди позаботились бы о похоронах. Так нет же, угораздило попасть к этому сумасшедшему старику, «информационному континууму», прах его побери. Ладно был бы я какой-нибудь танкоподобный спецназовец вроде Санька, или хотя бы карьерист, как Виталя. Так нет же, обычный инженеришка, вечный студик. Очков только не хватает. Что я могу сделать своими хилыми ручонками там, на Земле, где нормальным людям за просто так всаживают по две пули в башку? Да на кой мне черт эта Вселенная, гори она огнем вместе со всеми своими континуумами, я и так уже труп! Мне ли, трупу, заботиться о какой-то там целостности? Да и какой я, на фиг, труп – я реплика трупа!
Мои невеселые размышления прервал еще более властный голос, чуть ли не окрик, Саваофа:
– Илья Евгеньевич! Еще раз говорю – возьмите себя в руки! Если вы не прекратите мыслить подобным образом, наша беседа может прерваться в любую секунду! И знайте – вы способны справиться с миссией. Это не голословное утверждение. Вспомните о критерии – раз мы с вами еще здесь, значит, вы способны. Это-то хоть вам понятно?
– Это-то понятно, – нехотя согласился я. Немного полегчало. Может, медаль дадут, или даже орден. А то и Героя России. Я вспомнил, как мечтал в детстве стать Героем Советского Союза, был у меня такой период. Прийти в класс, как обычный ученик, без маленькой желтой звездочки на груди, скромно сесть на своей последней парте. А все обо всем уже знают из сообщения программы «Время», перешептываются. Девчонки бросают быстрые взгляды. А Любка смотрит долго. Незаметно, но долго. А я перелистываю себе учебник, ни на кого как будто бы не обращаю внимания. Но знаю, что она смотрит.
Саваоф с улыбкой наблюдал за переменами моего настроения. Наконец, видимо, удовлетворившись достигнутым мной состоянием, продолжил уже спокойным голосом, как и раньше:
– Героя России я вам, конечно, не обещаю, Илья Евгеньевич. Боюсь, что и медали не будет. Сейчас я вас разочарую еще больше, мой друг. Вы, Илья Евгеньевич, больше никогда не попадете на Землю.
Я ошарашенно воззрился на Саваофа. Ей-богу, этот старикан начинал действовать мне на нервы. Развел тут разлюли-малину, а теперь на попятную. Или это я его своими детскими воспоминаниями напугал? Подумал, небось, что связался с инфантилом, да и проклял все на свете.
– По крайней мере, не попадете в привычном для себя виде, – продолжал он между тем, как ни в чем ни бывало. – Вернуть вас не Землю в виде Ильи Евгеньевича, каким вы его знали, нет никакой возможности. Всем известно, что его застрелили на пороге своей квартиры, и вам придется долго объяснять свое воскрешение и восстанавливать паспорт. А еще более существенно то, что ваше воскрешение катастрофически нарушит естественный ход событий, так что мы вряд ли дотянем даже до две тысячи восьмого года.
Я по-прежнему ничего не понимал.
– Поэтому, Илья Евгеньевич, реплика вашей личности будет помещена в тело человека, уже живущего на Земле. А чтобы ни у кого из его знакомых не возникло никаких подозрений, личность этого человека останется с ним, и о вашем существовании он ничего знать не будет. Вам придется научиться жить в чужом организме. Осмотритесь, попривыкните, ни во что поначалу не вмешивайтесь. Я нашел для вас носителя, который, при вашем своевременном и правильном вмешательстве, имеет реальную возможность направить вашу цивилизацию на нужный путь с минимальным, буквально микроскопическим, нарушением естественного хода событий. Кто это и каким образом он сможет выполнить вашу задачу – разберетесь на месте. Только когда разберетесь, не затягивайте. И помните об ответственности, выверяйте каждый шаг.
– Носитель-то хоть симпатичный? Я привык к комфорту, мне бомжа какого-нибудь не подсовывайте.
– Не волнуйтесь, симпатичный. Вы даже представить себе не можете, какой симпатичный.
– А что потом, когда я выполню задачу?
– Вы сначала выполните.
– А все-таки?
Саваоф тяжело вздохнул.
– Мне не хотелось бы напоминать вам, мой друг, об одной неприятной особенности процесса реплицирования. Но раз уж вы так настаиваете, напомню. Миссию на Земле будете выполнять не вы, а ваша реплика. Грубо говоря, другая личность. Точная копия вашей, но другая. А ваша личность исчезнет в момент реплицирования, потому что информационный континуум не поддерживает одновременного существования во Вселенной двух одинаковых личностей. Это такой же непреодолимый барьер, как принцип Гейзенберга и скорость света в вакууме. Так что, Илья Евгеньевич, вам придется пожертвовать собой, и у вас нет ровным счетом никакого выбора. Смиритесь.
Как же я забыл, он же с самого начала объяснил мне все про реплицирование! Это что же, я, значит, должен опять умереть? Да нет же, не опять, – это будет первая смерть в моей жизни. Тогда умер мой предшественник, а вот сейчас умру я, единственный и неповторимый. Пожил-то на свете всего один день, раз позавтракал и раз пообедал. Не видел ничего, кроме этих четырех забитых книгами стен, да копии пейзажа московского закоулка через копию окна копии чужой квартиры.
– Я не согласен. Я отказываюсь участвовать в вашей авантюре. Я хочу жить.
Саваоф ничуть не удивился:
– Илья Евгеньевич, ваша реакция мне понятна. Успокойтесь. Я повторяю, у вас нет выбора. Если вы сейчас не согласитесь, я буду вести переговоры с вашей следующей репликой. Не согласится она – со следующей. И так до тех пор, пока не возобладает благоразумие. Какая вам разница: умереть, чтобы дать жизнь исполнителю великой миссии или всего лишь новому участнику переговоров?
– Тогда я сейчас наброшусь на вас и задушу. А потом буду жить в вашем замке припеваючи. Двери, которые вы позапирали, взломаю.
Саваоф оказался веселым человеком. Он дребезжал, попискивал и вытирал слезы с дряблых щек до тех пор, пока я не понял, что сморозил очередную глупость. Тогда я изменил тактику. В самом деле, выхода у меня нет. Но моя реплика отомстит этому гаду по полной программе. Поселится в земном теле, а ничего предпринимать ровным счетом не будет. Доживет в свое удовольствие до две тысячи восьмого, а там амба. Но и ему, гаду, тоже конец придет.
