Дмитрий Бочарник - Звёзда II
Сергей Ковпак сразу понял, что Борис чем-то озабочен, но Борис молча выложил из сумки учебники по организации автомобильных перевозок и сказал, что параллельно учится в Университете транспорта и готовится к очередным экзаменам и зачётам. Сергей вполне удовлетворился этим объяснением и Борис, раскрыв толстенький информпрессрелиз сделал вид что углубился в чтение, а сам вернулся к прерванным размышлениям.
Так прошло два часа вечернего свободного времени и в полночь, искренне и открыто зевая, Борис закрыл транспортный информпрессрелиз и, покосившись на похрапывавшего соседа, выключил прикроватный ночник. Первый день операции подошел к концу.
На следующий день Борис, как и запланировал, повёл жизнь примерного отдыхающего, за которой никто из непосвящённых не смог бы найти никакого двойного дна. Он принял ряд лечебных процедур, поплавал в бассейне, сыграл пару сетов на корте с новыми приятелями, прогулялся по парку и с аппетитом пообедал в ресторане. По распорядку обед был только в два часа, но Борис уже в двенадцать промокнул губы салфеткой и встал из за ресторанного стола, намереваясь переодеться и направиться к Илоне.
Но идти далеко не пришлось: Илона ждала его за оградой Центра.
— Ты мне не говорил, что у тебя есть возможность отдыхать в военно — воздушном центре реабилитации.
— Полагаю, в этом нет ничего предосудительного. Были свободные места в таких центрах, я выбрал санаторное отделение именно этого.
— И ты от меня ничего не скрываешь?
— Илона, я не умею повторять много раз уже раз сказанное. — Борис постарался удержать эмоции под контролем. — В конечном итоге у меня короткий учебный отпуск и я собираюсь провести его с пользой, поскольку предшествующий общий для всех отпуск мне пришлось потратить на усиленную учёбу. В этом нет ничего особенного.
— Ты не мог бы мне помочь?
— В чем именно?
— С тех пор, как я тебя увидела, Магда не выходит со мной на связь. Она закрылась.
— Ну а я-то тут при чём?
— Полагаю, она закрылась потому, что до сих пор не может решить, достаточно ли ты безопасен для неё.
— Это ей предстоит решить самой. Я в её дела вмешиваться не буду.
— Но я также полагаю, что Глеб Горов уже приложил к этому свою волосатую руку. И без связи с Магдой я защитить её от него не смогу.
— Нет проблем. Смотайся к Магде лично и поговори с ней. Или просто увидься с ней и помолчи.
— Экий ты быстрый. А следом за мной припрётся Глеб. И тогда будут форменные громы и молнии.
— Илона, я приехал сюда не решать ваши внутриорганизационные и межорганизационные проблемы. Я приехал сюда отдыхать.
— И только?
— И к тебе, конечно.
— То-то. Но, может, ты попробуешь пробить её защиту?
— Пробивание психологической защиты дальней межличностной связи в насильственном режиме — это явное и общеизвестное преступление, Илона. И я уже тебе сказал, что не будучи в твоей организации кем-либо, я не могу вмешиваться в её деятельность.
— Ну, Борис, я тебя очень прошу!
— А если подойти к этой проблеме с другой стороны: отсечь от неё этого самого Глеба. Кстати, Илона, дай мне первичную информацию по нему.
— Изволь. — Илона кратко пересказала то, что самому Борису было уже известно из той части материалов папки, где прослеживались связи секты с внешним миром. — Вот так.
— Иными словами, ты хочешь, чтобы я…
— Доказал Магде то, что ты — друг, а не враг. Если ты попробуешь отсечь Глеба от неё сейчас, она сможет сделать выбор.
— Насильственный выбор, Илона, насильственный. В конечном итоге, он будет насильственным хотя бы уже потому, что сама Магда всячески уклоняется от открытого противостояния с этим субъектом. Я понимаю, что ты можешь мне возразить, что Магда слабая, что она ещё не готова, что она женщина и теде и тепе, что она мать малолетних и очень уязвимых детей и тому подобное. Но в первую очередь — она руководитель. А для руководителя слабость в защите внешних границ — способ подписать себе быстрый гарантированный смертный приговор. Извини, но одним Глебом я обойтись не смогу. Мне придётся посмотреть и на твою Магду. И на то, что стоит между ней и Глебом. Подозреваю, что даже тебе она многого не сказала.
— Ты хочешь сказать, что…
— Илона, твоя Магда и Глеб связаны чем-то большим, чем простое противостояние сил света и тьмы. Тут что-то другое. Я думаю, Магда уже от Глеба страдала в прошлом. Так?
— Так.
— И Глеб имеет некое весьма существенное влияние на Магду, на её внутренние управляющие системы. Так?
— Не знаю. Магда мне ничего такого не говорила, но я сама видела, что тут дело достаточно глубокое.
— Вот-вот. Так что щекотать Глеба моими «стволами» — это решить половину или четверть проблемы. А я привык решать проблемы целиком и полностью, Илона.
— Ты хочешь, как ты выразился, «пощекотать» Магду? — вспыхнула Илона.
— Именно.
— Твой треклятый закон равновесия?
— И не только он. И никакой он не треклятый, просто объективный. И я тебя, как человека наиболее близкого к Магде спрашиваю прямо и открыто — ты готова мне дать доступ к ней и право действовать по своему разумению?
— Глеба можешь обрабатывать как душе твоей будет угодно, а Магду не трогай. — отрезала Илона.
— Сожалею, но ничем не могу помочь. Я не собираюсь таскать для твоей Магды каштаны из огня. Если моя догадка относительно их связи верна, то это делу не поможет.
— Я связана с Магдой, Борис. Пойми, я в ней, а она во мне. И я не могу пропустить тебя к ней без уверенности, что ты не нанесёшь ей сколько-нибудь вреда.
— Понимаю, но иначе не могу.
— Тогда нам, Борис, больше не о чем говорить. — Илона повернулась и пошла через улицу к остановке пассбуса.
Борис не стал провожать её даже взглядом. Он вернулся в Центр и продолжил жизнь примерного отдыхающего. Равнодушно поглощая абсолютно не нужную ему информацию по организации транспортных сообщений, Иванов думал о том, как решить эту ситуацию теперь, когда Илона не поняла его. В его душе шевельнулось давно уснувшее чувство первой любви. Совместить его теперь с нынешней Илоной было слишком больно и тяжело, но Борис честно пытался это сделать до четырёх часов дня.
В пять часов он снова был у Илоны в квартире, где теперь находились её мать и сестра, а также бабушка, прибывшая из восстановительного медицинского центра. Отдавая дань протоколу, Борис внимательно наблюдал за Илоной.
Она не изменила к нему отношения даже несмотря на размолвку. Она, как и обещала, показала ему дипломы и рабочие тетради, которые Борис просмотрел своим фотографирующе — сканирующим взглядом — данные материалы могли потребоваться для оперативной работы. Он выслушал её полуторачасовую лекцию о воззрениях секты на войну света и тьмы и на место Бога и человека. Он снова убедился, что в этой лекции нет ничего от той Илоны, которую он знал всего три года назад.
— Если бы ты тогда два года назад не скрылся в туман, я бы была с тобой. — вдруг сказала Илона.
В первые несколько секунд Борис не нашёлся что ответить. Но затем он быстро овладел собой:
— Мы, помнится, на кухне с тобой уже о многом говорили, Илона. И мне не хотелось бы возвращаться к этому разговору теперь. Я тебе сказал уже и написал в обоих письмах, что давить на твой путь я не буду и мешать тебе делать твой выбор не буду. Я тебе также уже писал и говорил, что хочу быть и буду только твоим другом. И мне непонятен подтекст твоей фразы. Будь добра, поясни для особо непонятливых, что ты имеешь в виду.
— Я имею в виду, что главным в моей жизни два года назад мог стать ты, Борис. Я имею в виду, что я могла бы целиком и полностью принадлежать тебе. Я имею в виду, что просто в моей жизни ты был бы на первом месте. Но увы, ты скрылся в туман, ты прекратил переписку и ты не захотел её восстановить на протяжении двух с половиной лет. И главными в моей жизни стали Магда и её муж.
— Полагаю, Илона, ты понимаешь, что это твой выбор.
— Знаю. И благодарна тебе за то, что ты выполнил свое обещание в части недопустимости для тебя давления на мой путь. — сказала Илона. Её рука впервые легла на колено Бориса и тот наконец смог погладить её пальцы. — Я тебе полностью доверяю, Борис, помни это. Но доверяю меньше, чем могла бы доверять два года назад.
— Это твой выбор, Илона. Я мог бы за двадцать минут во всех деталях пояснить тебе свой выбор, но ведь ты всё равно не примешь пояснений. Поворот для тебя пройден.
— Пройден, Борис. Я уже сказала, что не вернусь в светскую жизнь. А ты, я убеждена, не захочешь сменить жизнь светскую на жизнь духовную.
— Согласись, что это достаточно сложно сделать быстро и резко, Илона.
— Согласна. Тебе пора?
— Угу. — Борис встал. — Спасибо что напомнила. Время пролетело просто адски незаметно. — на часах уже было восемь вечера. — Я поеду.
