Реймонд Хоухи - Последний козырь
Уолкрофт внимательно рассмотрел посетителя. Ничего примечательного. Не высок, но и не мал, не толст, но и не худ, не молод, но и не стар и совсем не подходил под сложившееся у Уолкрофта мнение, каким должен быть ученый. Сначала Уолкрофт не собирался даже пригласить его сесть, но манеры, с которыми визитер держался, заставили журналиста не только помочь ему снять пальто, но даже пригласить присесть у небольшого бара и предложить посетителю сигарету.
Бломберг поставил свой «дипломат» рядом с креслом, достал золоченую зажигалку из жилетного кармана, дал прикурить Уолкрофту и прикурил сам.
— Полагаю, что вам известно от той молодой леди в приемной, что я астрофизик и работаю в Годдарском центре космических полетов. Вам также, без сомнения, известно, что нам приходится иметь дело с теоретическими исследованиями звездной механики. Девять дней назад я был приглашен, — он аккуратно стряхнул пепел в пепельницу, — к моему большому удивлению, присоединиться к работе исследовательской группы, которая изучала физические явления на месте происшествия в Лос-Анджелесе. Умышленно подчеркиваю — «к удивлению». Сначала я даже подумал, что они имели в виду другого Бломберга, так как моя работа ничего общего с этим не имеет. Оказалось, им нужен был именно я. То, с чем я столкнулся, застало меня совершенно врасплох.
Бломберг поднял с пола свой «дипломат».
— Понимаю: тем, что сейчас сделаю, я нанесу серьезный вред себе и своим близким, последствия могут быть печальными, но моя совесть не позволяет поступить иначе. — Он грустно улыбнулся, как бы извиняясь за неудобство, которое причинял своим появлением.
Уолкрофт молчал, опасаясь нарушить тот слабый контакт, который возник между ними.
— Я должен честно предупредить вас, мистер Уолкрофт, что не имею права предлагать прочесть документы, которые вам передаю. Если же вы предадите их огласке, то это может быть рассмотрено как нарушение национальной безопасности.
— Если эти документы хоть наполовину стоят ваших предупреждений, я все равно готов рискнуть, — ответил, улыбаясь, Уолкрофт, принимая довольно толстую папку. — Позвольте мне задать вопрос, — спросил он, не открывая ее. — Что толкнуло вас на этот шаг?
— Я ведь уже объяснил…
— По-моему, еще нет, доктор Бломберг.
— Видите ли, — Бломберг немного замялся, — все дело в Ральфе…
— Шелдоне? — подсказал Уолкрофт.
— Да. Причиной послужило обвинение Ральфа Шелдона. Если бы этого не случилось, не знаю, как бы я поступил, но делать козла отпущения из несчастного человека в одном из наиболее чудовищных, другого слова не подберу, заговоров является непростительным преступлением!
Уолкрофт начал быстро просматривать страницы скопированных на ксероксе документов. Первая часть состояла в основном из переписки по поводу того, кому заниматься расследованием на Доти-авеню: лос-анджелесской полиции, ФБР или какому-нибудь другому правительственному учреждению. Но вторая часть поистине была сенсацией. На двадцати четырех страницах секретной памятной записки заседания специальной группы Совета национальной безопасности, которое состоялось в минувшую среду в Белом доме, сообщались итоги изучения взрыва на Доти-авеню. Хотя документ был полон технических подробностей, из которых Уолкрофт мало чего понял, он сообразил, что группа, производившая расследование взрыва, пришла к заключению о том, что межзвездный корабль, низко пролетавший над Лос-Анджелесом для того, чтобы избежать радарного обнаружения, потерпел аварию и упал на Доти-авеню из-за неисправности в двигателе.
Представитель группы по расследованию подвергся очень тщательному опросу со стороны директора ЦРУ и некоторых членов объединенного комитета начальников штабов, но все в конце концов согласились с выводом комиссии о том, что обломки были «по меньшей мере не человеческого изготовления». Совещание, проходившее под председательством главного научного советника президента, приняло весьма откровенную резолюцию: «Поскольку в настоящее время опубликовать результаты работы группы по расследованию происшествия не представляется возможным, не остается никакой другой альтернативы, кроме как сослаться на более рациональную причину имевшего место события». Совещание было закончено в шесть пятнадцать, то есть, как заметил Уолкрофт, за три часа до того, как Ральф Шелдон был арестован в Чикаго.
Рывком поднявшись с места, Уолкрофт подошел к селектору и одним движением ладони нажал все тумблеры.
— Все ко мне! Срочно!
* * *Президент выключил телевизор в Желтой Овальной комнате, когда пошли титры, завершающие программу «Отсчет времени».
— Итак, — улыбнулся он, — Уолкрофт проглотил все: наживку, поплавок и леску.
— Неудивительно, — ответил Нейдельман, снимая очки и протирая их, — Шелдон и Бломберг прекрасно поработали. Что теперь будем с ними делать?
Президент взял из коробки сигару, осторожно снял обертку и золоченой машинкой для обрезания сигар откусил кончик длинной «гавани».
— Все в порядке, — ответил он, раскуривая сигару. — Они ведь работали «под крышей» с самого окончания университета. Прекрасную вещь все-таки сделал старина Гувер: внедрил своих людей во все главные отрасли. Как это он любил говорить: «Держать свой палец на пульсе», а? — Президент со смаком затянулся. — Шелдон может хорошо заработать, если найдет себе хитрого адвоката и возбудит дело против чикагской полиции. А Бломберг? Отсидит два года. Нам ведь придется завести против него дело, но, учитывая шумиху, ничего не будет стоить затерять его где-нибудь между радиаторами отопления в министерстве юстиции.
— А что там известно? — улыбнулся Нейдельман.
— Почти ничего, — небрежно ответил президент. — Но не забывайте, что эти ребята — профессионалы. В их работу входит видеть не больше того, чем нужно. Что они могут раскопать о Шелдоне? Все правда, а то, что он купил дом и решил его перестроить, так разве это преступление? То же самое и с Бломбергом, за исключением одного: не он взял папку, ему ее дали! — Президент подошел к телефону. — А теперь я думаю, мне пора устроить скандал по поводу того, кто виноват в том, что история с «летающей тарелкой» получила огласку.
— Но до того, как вы начнете его, — улыбнулся вместе с президентом Нейдельман, — я хочу вам кое-что сказать. Никто в Детерике, за исключением Зелински и Педлара, не знает, что мы применили смертельный вирус.
— Никто не знает?! — Президент замер на месте.
— В этом не было никакого смысла, мы бы от этого ничего не выиграли, а если бы ученые возражали, то провалился бы весь проект.
— Значит, нам придется подумать, как избавиться от них вместе с прочими уликами? Здесь мне не обойтись без вашей помощи, Дик.
* * *Нейдельман вынул из глаза часовую лупу и расчистил на верстаке место для своего черного кожаного «дипломата».
В течение минувших сорока восьми часов он делал бомбу, которая должна была уничтожить всех, кто работал с ним в форте Детерик последние восемь месяцев, кто знал мельчайшие подробности проекта и от кого теперь было необходимо отделаться из-за соображений сохранения полной секретности.
Завтра ранним утром все работавшие над «Последним козырем» вылетали на Виргинские острова.
Бомба лежала перед черным «дипломатом», окруженная разбросанными инструментами. Нейдельман открыл крышку плоского чемодана. Внутри, заполняя все пространство, находился кусок полистирола с вырезанными в нем отверстиями неправильной формы. Взяв первую часть (основной заряд и часовой взрыватель), Нейдельман аккуратно уложил ее на место, а рядом разместил запасной заряд, который дублировал первый на тот случай, если он не сработает. Потом настала очередь акселерометра и отключающего устройства. Изобретатель постарался предусмотреть различные непредвиденные обстоятельства. Вдруг летчику придется приземлиться раньше времени из-за какой-нибудь неисправности, а его, Нейдельмана, уже не будет на борту, чтобы разоружить бомбу. Ведь если взрыв произойдет там, где аварийная комиссия сможет заняться расследованием причины катастрофы, то ей нетрудно будет докопаться до правды, и тогда его авторство станет очевидным. На тот случай, если самолет повернет назад и пойдет на снижение, акселерометр зарегистрирует уменьшение скорости, включит предохранитель и взрыва не произойдет. «Дипломат», точно такой же, какими пользуются правительственные чиновники, чтобы носить секретные документы, имел тройной замок и был помечен инициалами Нейдельмана. Таким образом, все подумают, что он забыл его в самолете, и спокойно возвратят автору его смертоносную игрушку, не подозревая о приготовленном сюрпризе.
Почти с нежностью Нейдельман взял в руки последнюю часть бомбы, при помощи которой он хотел использовать гибель своих коллег, чтобы усилить эффект той работы, которой они занимались в форте Детерик. Последняя деталь была не чем иным, как миниатюрным передатчиком. Перед самым взрывом бомбы он пошлет сигнал, который служба безопасности полетов истолкует как отраженный сигнал от неопознанного летающего объекта, неожиданно появившегося по курсу самолета с группой сотрудников проекта «Последний козырь». С борта вслед за сигналом в эфир пойдет передача с миниатюрной магнитной катушки якобы от пилота, в которой он сообщит, что предпринимает маневр, чтобы избежать столкновения.
