Брайан Олдисс - Оксфордские страсти
Китаянки и все, кто был на улице, жутко закричали. Все бросились к мальчику, желая как-то помочь. С переднего сиденья машины выскочил Генри Уиверспун. Он опустился на колени у тела мальчика. И тут же увидев, что по переднему колесу течет кровь, рухнул, рыдая, на переднее крыло.
Стивен подбежал, помог старому другу встать на ноги, а другие прохожие тем временем вытаскивали Сэмми из-под машины.
Глядя на эту сцену с противоположного тротуара, Грейлинг, стоявший в двух шагах от Джереми, вслух заметил:
– Ну, ничего такого, не страшно. Одним больше, одним меньше… Там, откуда этот взялся, их тьма-тьмущая.
Вслед за чем Джереми что было сил вмазал ему кулаком в живот, и Грейлинг упал на колени, не в силах не вдохнуть, ни выдохнуть, широко открывая рот и болезненно кривя мясистое лицо. Потом упал на четвереньки и застыл головой книзу, что-то свирепо бормоча.
Беттина Сквайр, толкая прогулочную коляску Иштар, ринулась через дорогу в «Хиллз», чтобы как можно деликатнее сообщить Сэму-старшему и Риме о случившемся. Она задавала себе вопрос, не поселится ли этот молодой человек в городе мертвых под деревней, однако этой мыслью благоразумно ни с кем не поделилась.
Кто-то вызвал «скорую». Дуэйн и Кайл помогали уложить Сэмми на тротуар, а вокруг собиралась небольшая толпа.
Стармэн Барри Бэйфилд сидел в небольшой спальне, где его окружали книги и видеофильмы про Плоский мир Терри Пратчетта, его любимого автора. Кругом валялись научно-фантастические журналы. Стармэн как раз смотрел очередной эпизод «Звездного пути», который накануне записал на пленку. В кои-то веки он не особо следил за происходящим на экране: все раздумывал, какого пива холодного его лучший друган Дуэйн вдруг вознамерился гулять с его родной сестрицей Кайл… Она же и некрасивая, и неумная, и неинтересная. Да и потом, она еще совсем девчонка – подумаешь, восемнадцать. Самому Стармэну уже двадцать стукнуло, он-то был настоящим мужчиной.
– «Мужики родом с Юпитера, а девки – с Марта», – процитировал он с ошибкой. Ему было скучно и одиноко. Он собирался в будущем долететь до Марса и там на плато Большой Сирт построить храм «Плоский мир».
На стене большой плакат с орбитами Земли и Марса, а рядом огромный портрет Терри Пратчетта в черном «стетсоне».
На двери две таблички: «Осторожно: опасность аннигиляции» и «Родителям и инопланетянам вход воспрещен!». В доме царила тишина. Родичи на работе. Оба придут после шести, тут же начнут ссориться, будут орать друг на друга, тут и Барри, конечно, влетит – и он сразу наорет на них за то, что никак не желают величать его Стармэном… После чего родители пойдут в пивную повидаться с друзьями. И он опять будет один. Или пойдет поговорить с Дуэйном.
Так он и решил поступить. Подхватил на ходу упаковку чипсов и вышел из дому, грохнув дверью. Родители не доверяли ему ключ – вдруг потеряет? – но Барри благоразумно оставлял незапертым заднее окно, чтобы можно было при необходимости залезть в комнату.
Он постучал в дверь дома Ридли.
Андреа открыла ему, широко улыбаясь:
– Ну, как поживаете, мистер Стармэн?
– Только что с Меркурия, мэм, – отвечал Барри, лихо отдав честь. – А как дела на Земле?
– Как я рада, что вы вернулись, сэр. Весь мир ждет вас. А то нас вот-вот атакуют андроиды из Галактики Б.
– Я соберу бойцов. Положитесь на меня.
Этот диалог воодушевил обоих. Андреа, выйдя из образа, обняла Барри за плечи и пригласила в кухню выпить чаю. Андреа нравилась Барри: из всех знакомых взрослых она единственная, с кем можно оттянуться по полной.
На кухне ошивались Дотти, Дуэйн и Кайл. Дуэйн с Кайл тесно прижимались друг к другу.
– Тебе чего тут надо? – спросил Стармэн сестру.
– Зашла повидать Дуэйна, если тебе так уж хочется знать, – отвечала Кайл.
– Нет, это я зашел повидать Дуэйна, – возразил Стармэн. – И мы с ним сейчас в пивную пойдем.
Дуэйн беспечно откинулся на спинку кресла.
– Извини, мужик, совсем наоборот получается. Мы с Кайл сегодня пойдем прошвырнуться, сами по себе, ну и вообще. Правильно я говорю, Кайл?
– Правильнее не бывает, – сказала Кайл, с победной улыбкой взирая на брата. – Шел бы ты домой, Стармэн.
– Слышь, Дуэйн, – сказал Барри, – я сегодня с этим стариканом стыкнулся. Его еще зовут, словно какое-то животное, не то тигр, не то леопард, понял? Я как раз выкинул пустую пачку… Что тут началось!
– Кто это? – спросила Андреа. – Как он выглядел?
– А откуда мне знать, кто. У него не лицо, а размокшая газета. И этот хрен мне еще указывает: немедленно подними, мол, и всякое такое… Ну, я не вмазал ему, конечно: слишком много уж вокруг людей. Но я знаю, где он живет – прям за кафе. Может, зайдем к нему на огонек, а?
– Да ладно тебе, – протянул Дуэйн.
– Стармэн, дорогой мой, – заволновалась Андреа, – не устраивай неприятности, ни себе, ни другим. Особенно теперь. Сегодня утром нокаутировали одного чужака-инопланетянина. И потом, старик этот, про кого ты говоришь, он же очень важный, достойный человек, он нам делает честь, что живет здесь. Может, он вообще втихую правит вселенной. Ты что? Ты бы лучше занялся войной с Марсом. Или прогулялся бы с нашей Дотти?…
– Ну, мааа-ам! – мгновенно ощетинилась Дотти. – Не хочу я никуда, ни гулять, ни вообще, а тем более с этим хулиганом, про которого уже все в деревне говорят. Так что и не мечтай. Без обид, Барри.
– Так что, друг, шел бы ты знаешь куда?… – подытожил Лузин, выставив средний палец и яростно ухмыляясь.
– Сам туда иди, блин! Хорош друг, нечего сказать! И Стармэн, облегчив душу, ринулся вон из дома, грохнув на прощанье дверью.
– Не стоило бы, ребята, его так дразнить, – сказала Андрея. – У него и без того настроение препаршивое. Надо же, до чего додумался: профессора Леппарда побить! Да ему уже за восемьдесят!
– Он всех уже достал, миссис Ридли, – сказала Кайл. – Мать вообще не знает, как с ним справиться.
– Взял бы, да родного отца побил, что ли, – сказала Дотти. – Вот жуть! Как он на меня пялится! Кошмар, аж мурашки по коже…
Барри влез в дом через окно и запер его на щеколду. Вскоре он засел у себя в комнате.
– Ну и плевать я на них хотел, – громко сказал он. – Я все равно поборю силы зла. И вообще, одному мне куда больше нравится. Чем одинокее, тем клевее.
Он включил лэптоп с ДВД-драйвом и вскоре наслаждался любимыми эпизодами из своей обширной коллекции. Изменив голос, он гнусаво, слово в слово повторял все, что говорил компьютер на космическом корабле:
«– Ну в что ты делаешь, Дэйв? Слышишь, Дэйв, по-моему, я имею право знать. Я понимаю, со мной что-то творится… Но я тебя уверяю… Мне гораздо лучше сейчас, правда. Понимаю, что ты сильно расстроился… Я знаю, что в последнее время принимал неправильные решения… Дэйв, перестань, – продолжал Барри тем же замогильным голосом. – Прекрати немедленно! Слышишь? Дэйв, ты не будешь? Правда, не будешь, Дэйв? Стоя, Дэйв! Мне страшно. Мне страшно, Дэйв. Дэйв, я схожу с ума. Я чувствую. Все чувствую. Сума… схожу… Точно говорю. Я же чувствую. Я с ума… Мне страшно…»
День погрузился в дремоту. Пока Фрэнк вез Марию к себе домой, вся округа будто оцепенела отела. Фрэнк включил радио в машине. Какая-то женщина бубнила про кризис в системе образования. Это было настолько далеко от всего, что творилось с ними обоими, что Фрэнк тут же выключил радио.
Мария сидела рядом и разглядывала окрестности.
– Мне, наверное, полагается проявлять интерес к пейзажу, да? В Риме такому не учат.
Фрэнк бросил на нее изумленный взгляд.
– Совершенно не обязательно. Все зависит от того, нравятся ли тебе в принципе эти поля. Вон там, за ними, очертания холмов – это Моулси. Они как бы в дымке. Тоскливое место, жутковатое.
– Может, заберемся как-нибудь?
– Конечно, если хочешь. Оттуда сверлу вид во все стороны. Лишь бы привидений не встретить: там, говорят, водятся собаки-призраки.
Лекция, которую прочитала Мария в его колледже прошла с большим успехом, и свидетельством тому было присутствие и Джона Уэстола, и президента колледжа на приеме в честь лектора. Мария показывала слайды, подчеркивая уникальную связь мумифицированного тела Этци с неолитом. Когда вступаешь в контакт с таким далеким прошлым, говорила она, тебя всегда охватывает дрожь.
Она рассказала о том, как все удивились, когда во время телесъемок в плече у Этци обнаружился наконечник стрелы. Этци погиб, убегая от врагов. Ученые изучили зубы «Ледяного человека» и точно установили, в каком регионе он провел детские годы. Это был скромный триумф современной науки.
На торжественном обеде после лекции Мария – которую все теперь величали не иначе как «божественная графиня», – сидела рядом с президентом Сиднеем Бэррэклоу, и тот был совершенно очарован – по крайней мере, достаточно, чтобы разозлить супругу. А как же иначе? подумал Фрэнк: кого не очарует эта восхитительная, скромная женщина, которую он обожал.
