Райдо Витич - Анатомия Комплексов (Ч. 1)
‘… Он не оставляет своих крестников. Он мудр и всесилен и он выбрал тебя. Придет время и Модраш одарит тебя, как любимого сына. Ты встанешь у истоков нового мира, будешь, силен и здоров. Ты положишь начало новой жизни и получишь ранг сегюр. Ты получишь то, что не имеет никто: вечность и бесконечность…’ Восьмилетний Рэйсли пытался осознать смысл слов Поттана и не мог, взор туманился и каменные стены уплывали в сторону, а тихий голос усыплял разум, утомлял ослабевшее тело. Бесконечность казалась мрачным сырым коридором в пустоту, населенным болью и муками, по которому Рэйсли придется бродить вечность…
––..Как он мне поможет? –– хрипло вопрошал четырнадцатилетний Рэйсли, щуря слезящиеся от воспаления глаза на алмаз над головой и дрожал от обиды: ’ Почему я крестник Модраш, живу ‘в долг’? Почему я, а не Иллан?’ Ему хотелось тех же радостей, что достались его брату: здоровья, силы, свободы, отцовской любви, восхищения.
‘Есть источники, из которых бьет неисчерпаемая энергия, и сколько бы ты ее ни брал, она не иссякнет, а лишь увеличится. Она сытна и живительна, она способна возродить любого, прикоснувшегося к ней. Она ключ к вечной жизни.’…
––…Это невозможно, –– щурился шестнадцатилетний Рэйсли, сидя на каменных плитах напротив жреца, и придерживал ладонью горящую от боли грудь.
–– Это бесценное сокровище существует, но может достаться лишь достойному…
–– Я хочу убедиться…
–– Неверие не может дать ценные всходы. Оно рождает пустоту, и лишь вера наполняет нас смыслом…
–– Я верю, но я хочу знать, где искать. Я хочу стать достойным и подготовиться…
–– Жди и верь. Мысли складываются в дни, и время бежит незаметно. Ты только заложил камни в основание своей дороги, но не выбрал ландшафт и сомневаешься в спутниках. Сюжет твоей жизни, тебе не ясен. Ты наполнил его зыбкими силуэтами и очертаниями, а они должны стать четкими. Ты должен не просто верить, ты должен знать …
––… О, Модраш! Освети мой разум своей мудростью и яви свою волю! Укажи цель и путь! Я клянусь исполнить предначертание и быть достойным твоей заботы!–– шептали фиолетовые губы восемнадцатилетнего Рэйсли. Он стоял на коленях перед статуей грозного Модраш и с надеждой взирал на каменный лик. Жертвенная чаша у его ног дымилась от свежей крови, и ее сладковатый запах, смешиваясь с ароматом благовоний, кружил голову. По залу эхом катился приглушенный голос Поттана, читающего заклинательные молитвы за спиной Лоан. Эксилисты[17]убирали зал, счищали с каменных плит сгустки крови. Четыре эстиба[18]готовили для ритуала хуган[19], стелили на него расшитое золотом покрывало с заклинательной вязью.
Ладонь Поттана легла на голое плечо сейти:
–– Пора.
Эстибы помогли лечь и, закрепив тело юноши на хугане, подняли плиту на 35 градусов. Лицо Модраш грозно взирало на Лоан и словно сомневалось…
Фэйра сжала ладонями щеки парня и, поцеловав в лоб, положила ему под язык шарик цо-о[20]:
–– В добрый путь…–– женщина скользнула в арку и исчезла.
Поттан зашептал заклинания, налагая знаки на обнаженный торс парня жертвенной кровью. Все закружилось перед глазами Лоан, зашумело в ушах, секунда –– и шепот жреца стал подобен раскату грома, а зрение обострилось настолько, что ритуальный зал, погруженный в полумрак, воспринимался как залитая ярким солнечным светом комната.
Жрец ушел. В зале остались лишь эстибы, расположившиеся на полу с четырех сторон хугана. Они будут охранять покой тела до возвращения Рэйcли.
Грудь парня еще вздымалась какое-то время и вот замерла, широко распахнутые глаза застыли, взирая на лик божества, и только вертикальные зрачки говорили о том, что хозяин тела жив и просто ушел по своим делам.
Рэй вышел, как никогда легко и не плутая, оказался перед огромным, необъятным и величественным столбом ярко-красного света. Не имеющая аналогов по мощи энергия с гулом спускалась по нему вниз, исторгаясь из зева Модраш, и обдавала жаром, окутывая столб клубами оранжевого дыма.
Рэй всматривался внутрь света и вот полетел, сначала медленно, потом быстрее.
Перед глазами замелькали картинки: каньоны, диковинные животные, бредущие в одиночку и стадами, огромный водный простор, озера, реки, вершины, покрытые снегом, густые заросли лесов, скопище странных архитектурных сооружений. Все мелькало перед глазами, кружилось –– и вот замедлилось.
Перед Рэйсли предстал изумительный, ирреальный пейзаж: серые здания на фоне темно-синего неба, укрытые, как и земля вокруг, пушистым искрящимся снегом. Снег! Рэй не мог поверить своим глазам: с неба падал снег! Его было так много, что можно было купаться!..
Его охватил восторг, но никто не разделял его, словно не понимал чудо происходящего. Странные существа кутались в странную одежду, спешили куда-то, не замечая ничего вокруг, топтали ложащийся под ноги снег, как слепцы. Их и-цы было неправдоподобно доступным и открыто лежало на губах. Воздух был насыщен ароматом всевозможных энергий и пьянил. Рэй разозлился на этих глупцов, заметался в поисках хоть одного здравомыслящего и зрячего и увидел .. детей! Самых настоящих, живых, из естественной крови и плоти, с маленьким, только затеплившимся, но чистым, как родник, и-цы! Они были смешно одеты, укутаны с ног до головы и напоминали колобков. Их было много! Очень, очень много!
Рэй оглянулся, присматриваясь внимательней к этому странному миру, и понял, что он наполнен детьми: маленькими, лежащими в странных приспособлениях, постарше и подростки…Это потрясло его до основания, и он вернулся к толпе тех детей, которые копошились за странной сетчатой преградой вокруг больших комков из снега. Один ребенок вдруг отделился от остальных и, пробежав пару метров, вскинул голову к небу и закружился, разведя ручки в сторону. Темно-синие глаза с наивным восторгом взирали в синеющую небесную даль, а нежное, розовое личико украшала беззаботная улыбка. От ребенка исходил изысканный аромат чего-то необычайно вкусного и удивительно приятного. Тонкое благоухание и-цы кружил голову и околдовывал, а цвет, насыщенно фиолетовый, смешанный с ярко оранжевым - волновал и очаровывал. И все это богатство открыто лежало на губах ребенка, не ведая об опасности…
Рэй вернулся потрясенным и растерянным. Где же искать тот мир, где живут так безоглядно открыто?
–– … Это Земля, –– пояснил потом Поттан. –– Времена года на Земле сменяются, как время суток. Земляне не организованны, теплолюбивы, не образованны. У них нет проблем с водой, но их тела более хрупки, чем наши. На Кургосских торгах выставляют тэн с Земли, ты сможешь узнать все, что необходимо...
––…это девочка, –– улыбнулась Фэйра. –– Вот что приготовил для тебя Модраш.
–– Ей не больше шести…
–– А тебе 18. Когда она вырастет и будет готова, ты будешь в самом начале пути…
–– Ты хочешь сказать –– умру? –– прищурился Рэй, и Фэйра побледнела:
–– Нет, сынок, нет! Верь!
–– Никто не доживает до 30…
–– А большинство умирает к шести годам.
–– Да, их я пережил, –– горько усмехнулся парень.
–– И переживешь других! Ты крестник Модраш! Тебя ждет великое будущие, не смей сомневаться!
–– Фэйра, и-цы поддерживает, но не спасает…
–– Это зависит от качества энергии…
–– Ты встречала тех, кому она помогла?
–– Да, но это были лишь самые достойные!....
Он оказался достойным. Он прошел этот путь, выдержал, дожил.
Алэна…Почему он не понял сразу, не распознал тот аромат?
Синие глаза и золото волос, в руках алое полотнище, как знак, как крик - я пришла!
Модраш... его цвета, его воля, его дар. А он дважды чуть не потерял Алену, отказывался, медлил…
Глупец! Долой сомнения. Он не выпустит ее из своих рук, а чтоб задобрить Модраш и доказать, что он лишь замешкался, но не терял веры, Рэй будет терпелив и мягок с землянкой.
‘А если это действительно она?’ –– похолодел Лоан и замер на минуту, вглядываясь в лицо девушки - ‘Модраш может наказать за промедление, приняв его за пренебрежение, и забрать ее…Я,…возьму ее в жены…’ Рэй качнул головой: безумие! И все же …’Если это она?’
Лоан взял себя в руки: ’Значит, так тому и быть! Я возьму ответственность на себя и докажу, что достоин! Она станет моей женой…. Если она …та. И ждать я больше не стану. Хватит, все очевидно’.
ГЛАВА 10
Алена открыла глаза и с удивлением воззрилась на Рэя: что он здесь делает? И подумала: ’Наверное, опять будет нотации читать, ‘отец родной’! Или экскурс в философию устроит.’ Девушка вздохнула и приподнялась, желая сесть удобнее. Это удалось с трудом: голова отчего-то кружилась, а тело было непослушным и тяжелым. ‘Ах, да! ‘ –– вспомнилось ей недавнее происшествие, и слабость уже не удивляла.
