Мария Стрелова - Метро 2033: Изоляция
– Наташенька… Почему ты меня оставила? Почему не спаслась? – шептала девушка, покачиваясь из стороны в сторону. – Покойся с миром. Ты умерла так, как хотела. Присмотри оттуда, сверху, за всеми нами. Прощай навсегда…
Марина всхлипнула, встала. Тотчас закружилась голова, перед глазами заплясали пятна. Мир вдруг стал темным и бесцветным. Сознание погасло…
Глава 5
Фрунзенская
– Да приди ж ты в себя, …! – прокричал хриплый голос прямо в ухо.
В лицо Марине выплеснули стакан воды. Алексеева открыла глаза. Ее мутило, в висках стучала тупая боль.
Заместитель начальника бункера облизала губы, ощутив противный привкус крови. Второй раз за три дня получить по голове – даже для амбала-охранника много, а для хрупкой женщины – тем более.
Тут же в глаза ударил яркий свет. Марина зажмурилась, попыталась закрыться рукой и обнаружила, что крепко привязана к стулу веревкой.
– Очухалась, Пал Михалыч! – возвестил тот же голос.
– Кирилл, убери фонарь. Ты видишь, гостья испытывает неудобства, – прозвучал вкрадчивый, чуть надтреснутый голос.
Луч отодвинулся в сторону, и зрение постепенно вернулось к Марине. Она увидела перед собой пожилого, чуть лысоватого мужчину. На нем была заштопанная, потертая телогрейка без опознавательных знаков, перетянутая на талии широким ремнем. За пояс была заткнута короткая плеть, кобуру оттягивал крупный, тяжелый пистолет.
– Я рад приветствовать вас на станции Фрунзенская, госпожа Алексеева. Надеюсь на плодотворное сотрудничество, – улыбнулся он. – Позвольте представиться, Иванов Павел Михайлович, старший помощник начальника станции.
Алексеева попыталась улыбнуться в ответ, но разбитые губы оказались способны лишь на кривую усмешку.
– Марина Александровна, – на всякий случай представилась женщина.
– Доложили, доложили. Вы, значит, начальник бункера под МГУ?
– Вас дезинформировали, господин Иванов. Наш бункер принадлежит Московскому институту гуманитарных наук и не имеет никакого отношения к университету. У нас нет с ними связи, – тихо ответила Алексеева. – И что находится под главным зданием и на станциях южнее Воробьевых гор, нам неизвестно.
– Хм… Любопытно, любопытно. И что же, вы командуете целым бункером?
– Я скромный заместитель начальника бункера, не более того.
– Так мы с вами равны по званию! Почему вы отказались впустить наших разведчиков? – почти ласково поинтересовался Иванов.
«Началось!» – мрачно подумала Марина. Тон старпома не показался ей располагающим к мирному общению.
– Может, сначала развяжете меня? – предложила она.
– Марина Александровна, сидите и не дергайтесь, – засмеялся Павел Михайлович. – Когда сочтем нужным – тогда и развяжем. Получайте удовольствие от беседы!
Два конвоира заржали. Иванов властно поднял руку, и снова стало тихо.
– Для начала расскажите мне, как я сюда попала, – устало вздохнула Марина.
Старпом смерил Алексееву презрительным взглядом.
– Вообще-то, вопросы здесь задаю я, но, так и быть, отвечу. Мои разведчики дотащили вас досюда.
– Из Раменок?! – удивилась Марина. – Мимо Москвы-реки, кишащей гадами?!
– Мариночка, лапочка, мои бойцы – профессионалы, тем более возле корпуса их страховал отряд еще из пяти разведчиков. На установление контакта с другими цивилизованными людьми я отправляю самых лучших разведчиков, а вы так невежливо отказываетесь открыть двери! – сладко пропел Иванов.
– Что с мальчиком, Никитой? Он был с вашими людьми, – тихо спросила женщина.
– К сожалению, он погиб, – с притворным сочувствием в голосе вздохнул Павел. – Его съели эти ваши твари в университетском корпусе.
– Ну, скажем так, не «философы» на него напали, а ваши разведчики кинули моего подчиненного на растерзание, чтобы спастись самим, ведь так?
– Вы потрясающе проницательная женщина, Мариночка. Мальчик успел рассказать все что нужно о вашем бункере. И я полагаю, ваше производство станет неплохим сырьевым придатком нашей станции. А товарищ Москвин выпишет мне орден.
– Кто такой товарищ Москвин? – Алексеева решила потянуть время.
– О, товарищ Москвин – это Генеральный секретарь Красной Коммунистической линии.
– Сокольнической, что ли? – удивилась женщина.
– Не Сокольнической, а Коммунистической! – рявкнул Иванов.
– Мне, поверьте, без разницы. И что рассказал вам Никита?
– Вы едите свеклу и картошку, у вас развита агротехника, поставлены кварцевые лампы. Вы знаете, где запасы консервов, – нашли склад, да? Молодцы. У вас процветает культура и искусство, и вы, пожалуй, можете немного побыть культпросветом для нашей молодежи. Еще в вашем бункере налажена система натурального обмена. Это же коммунизм чистой воды! А мы до сих пор не можем его построить, приходится пользоваться местной валютой. Я думаю, вы также знаете, где взять оружие и медикаменты, раз вы так хорошо освоились и наладили инфраструктуру. – В голосе Павла Михайловича слышалась неприкрытая зависть. На погрязшей во мраке станции бункер, где среди ста человек построили утопический коммунизм – всеобщую трудовую повинность, налаженное сельское хозяйство локальных масштабов, где никто ни на кого не нападал, процветала культура, – казался утопающим во тьме жителям метро землей обетованной. Которую надо отобрать и поделить.
– Вы же понимаете, что таким подходом вы мало чего добьетесь, так ведь? – поинтересовалась Марина. – Забрать и разделить, как показала мировая история, получается плохо. Так или иначе, кому-то достается меньше. И тогда обделенные лезут грызть горло тем, кому повезло. Думаете, я не сталкивалась с этим? Мне тридцать восемь лет, двадцать из которых я налаживаю жизнь в этом бункере потом и кровью, ценой собственного здоровья и рискуя жизнью. Вы думаете, мы что-то вам отдадим? Так идите, идите и возьмите. В бункере директива – никого не впускать. Можете постоять под дверью, попытаться выбить ее. Привлечете «философов» – и одной проблемой у нашего бункера станет меньше. По крайней мере, десяток жирненьких разведчиков отвадят от нас стаю на пару недель.
Голова кружилась, перед глазами прыгали черные пятна. Однако лишиться чувств женщине не дали, снова плеснули в лицо водой. Горьковатой, абсолютно невкусной водой.
– Грунтовая водичка-то? А фильтр у вас забит, надо почистить, – усмехнулась Алексеева, слизывая с губ капли.
– Не умничай, – от злости Иванов быстро перешел на «ты». – Для этого ты мне и нужна. Откроешь нам бункер. Ты начальство, ты знаешь пароли и условные стуки. И судя по тому, что рассказал твой юнец, – заметь, добровольно, – ты обладаешь там неограниченной властью, тебя послушают и не очень удивятся, если мы придем к вам с миром.
– С миром? Со связанной руководительницей? – усмехнулась Марина, пытаясь принять мало-мальски удобное положение на жестком стуле.
– Почему же со связанной? Я думаю, мы с тобой договоримся.
– Не договоритесь. В бункере четкий приказ: по истечении недели считать вышедшего на поверхность без вести пропавшим, для выходящей группы пароль сменить. Так что у вас ничего не выйдет.
Марина опустила голову, справляясь с приступом дурноты. По затылку разливалась горячая волна боли.
– Уверен, за неделю я смогу добиться твоего согласия провести нас в бункер, – зловеще пообещал Павел Михайлович.
Он опустился на корточки перед пленницей, поднял ее голову за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
– Не сможете, – твердо ответила Алексеева, не отводя взгляд. – Вам же нужны не карты складов и не секреты построения коммунизма, Павел Михайлович. Где взять тушенку, вы прекрасно знаете и без меня. Что вам действительно нужно?
Иванов почти вплотную приблизился к Марине. От него дурно пахло нестиранными вещами, давно не мытым телом и гнилыми зубами. Серые проницательные глаза умудренного немалым опытом человека смотрели со смесью любопытства и презрения.
– С таким проницательным руководителем бункер просто обязан процветать, – протянул он. – Ты знаешь, что мне нужно. Я прочитал твои записи в блокноте.
– И что же вы поняли? – усмехнулась Марина. Непосвященному человеку трудно было бы разобраться в хитросплетении пометок, сокращений и условных знаков.
– Вы мутанты, Марина. Весь ваш бункер. Я это сразу понял, как только разведчики притащили ко мне твоих ребят. Бледная кожа, красные глаза и куча зубов. А потом я прочитал твои записи, и мне стало понятно, что у тебя есть какой-то препарат, который делает из вас сверхлюдей. Поэтому вы и в изоляции и не идете на контакт. Я хочу знать, какой цели вы добиваетесь и какими методами. Название лекарства. Кто командует экспериментом? Это бесценные материалы для командования Коммунистической линии!
