Боб Шоу - Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач
«Четвертое покушение на убийство», — подумал Карев. К тому же тот, кто за этим стоял, оказался настолько беспощаден, что готов был вместе с ним послать на смерть непричастную к делу женщину. Карева снова охватил бессильный гнев. Снова жизнь ему спасла случайность, но не может же ему без конца везти…
Потом ему пришла в голову еще одна мысль. До сих пор он считал, что последнее покушение провалилось, но разве, несмотря на это, он не обречен на верную смерть? Самолет, бездушная машина, летел дальше не юго-запад. Его двигатели, извлекающие из воздуха воду, которая превращалась в топливо, вероятно, унесут его далеко за Атлантику, и, значит, нет возможности вызвать спасательную группу на место катастрофы. Они разбились километрах в ста от ближайшего селения, к тому же в таком районе, где, если посчастливится, за день можно сделать километров десять. Однако он, имея на руках раненую женщину, двигался бы гораздо медленнее.
Жужжание крылатых насекомых в тяжелом воздухе усилилось и стало зловещим, так что трудно стало собираться с мыслями. Он сжал ладонями виски. Река, которую он заметил, падая, вероятно, Конго, текла на западе, и именно там поднималась струйка дыма, которая могла означать селение. Он взглянул на Колин и похлопал ее по щекам, надеясь, что она придет в себя, но лицо ее осталось бледным и неподвижным. Он снова испытал чувство, что только что прибыл в Африку и всего несколько секунд назад его вырвали из дома. Потрясающая чуждость этого континента начиналась со странных и незнакомых мхов, на которых он лежал, и простиралась во все стороны, на тысячи километров, таинственная и враждебная. Он же, затерянный в этом мире, не был готов к тому, что-бы схватиться с ним. Ему нечего было делать в Африке, он не имел права работать здесь, не имел права даже быть здесь. Смирение, охватившее его, сменил через минуту яростный гнев, постепенно становившийся неотделимой частью его натуры.
Он сунул руку под лежащую Колин, осторожно поднял ее и двинулся на запад, к реке.
До захода солнца оставалось около часа, поэтому он не мог добраться к реке до темноты, но что-то заставляло его идти и идти. Уже через несколько минут он истекал потом, а его здоровое легкое, казалось, готово было в любую секунду разорваться. Он двигался вперед еще медленнее, чем предвидел. Местность была такой неровной, постоянно приходилось то подниматься, то спускаться, и даже там, где проходы не блокировал подлесок, крутые склоны создавали непреодолимую преграду, заставлявшую искать обход. Он упрямо шел — не клал теперь Колин на землю, когда отдыхал, а прислонял ее к стволу дерева, чтобы избавить себя от необходимости каждый раз поднимать ее снова. Резкие крики обезьян и птиц порой затихали, звуча, как эхо событий из другого мира.
Когда темнота расставила по лесным проходам свою стражу, ноги стали отказываться повиноваться ему. Хрипло дыша, он осмотрелся вокруг в поисках какого-нибудь убежища. Колин в забытьи шевельнулась у него на руках и застонала. Он положил ее на землю, едва не перевернувшись при этом, и стал смотреть на нее, ожидая других признаков возвращения сознания. Она снова застонала, задрожала и шевельнула руками. Из-под полуопущенных век выглядывали белки глаз, а сотрясающая ее дрожь усилилась.
— Колин, ты слышишь меня? — настойчиво спросил он.
— Хо… холодно, — сказала она тонким детским голоском.
— Сейчас я тебя прикрою. Только… — говоря это, он стащил с себя тунику, старательно укутал ее и оглядел темнеющую панораму леса. Становилось все холоднее, а в его распоряжении были только трава и листья. Он начал рвать горстями высокую траву там, где в нее падали самые большие листья, и бросал все это на ее нога и тунику. Когда он закончил, было уже совсем темно, и теперь уже он задрожал от холода. Он залез под тунику, стараясь не сбросить покрывавшую ее траву, и обнял Колин. Она свободно и естественно шевельнулась рядом с ним, положила ногу на его ногу, и тело Карева залила волна блаженства. Он лежал совершенно неподвижно, с закрытыми глазами, пытаясь расслабиться. Незаметно уплывали минуты, может, даже часы, во время которых он плавал по мелководью океана сна. Порой он приходил в себя, и тогда видел над собой яркие фонари звезд. Завороженный самой дальней точкой убегающего света, он мчался через галактику. В конце концов он понял, что Колин не спит.
— Вилл? — спросила она.
— Да, — ответил он, стараясь говорить спокойно. — Ты в безопасности. Тебе ничего не грозит.
— Но что случилось? У меня какие-то сумасшедшие воспоминания.
— К сожалению, я впутал тебя в свои непонятные дела.
Он представил ей свою версию, объясняющую, как дошло до этой катастрофы, потом описал дальнейшие события.
— И теперь ты хочешь нести меня на руках до самой реки Конго?
— Ты не так уж тяжела. Мы прошли уже километра два.
Он заметил, что она не убрала ноги, переброшенной через его ногу, и все так же крепко прижимает груди к ею боку. Она рассмеялась.
— Ты невозможен. А ты не подумал, что?..
— Что именно?
— Нет, ничего. Думаешь, у нас есть шанс дойти пешком до цивилизации?
— Не знаю, — мрачно ответил он. — Я думал, что узнаю это от тебя.
После долгой паузы она заговорила снова.
— Я скажу тебе только одно.
— И что же?
— Ты вовсе не остывший.
— О! — Он хотел было возразить, но его тело давало ей неопровержимое доказательство, что она права. — Ты сердишься?
— А должна?
— Когда мы прилетели сюда, я видел, как ты загораешь.
— По-моему, твоя маскировка совсем не ради этого. Кстати, у меня уже тогда были сомнения. Сколько женщин тебе удалось обмануть?
— Множество, — заверил он ее.
— Значит, это были не настоящие женщины, Вилл.
Эти слова сопровождало легкое, но убедительное движение бедрами, и он ответил тем же, поскольку ничто в мире не могло его удержать. Она жадно прильнула губами к его губам, и он пил с них ошеломляющий нектар, наполнявший его теплом и надеждой. «Оправдывает ли тебя потребность в надежде?» — задала его совесть вопрос его телу. Он сопротивлялся вожделению, пытаясь взвесить аргументы против того, чтобы поддаться минутному настроению. Афина? Афина изменила правила игры. А сама Колин? Он коснулся засохшей крови на ее лбу.
— Ты поранилась, — шепнул он. — Порядочно ли это с моей стороны?
— Я бессмертна, а у бессмертных раны заживают быстро. — Он чувствовал на своем лице ее горячее дыхание. — Кроме того, мы, может, никогда отсюда не выберемся.
— Ну, хорошо, — сказал он, переворачиваясь и перенося вес тела на упругую плоскость ее бедер. — В таком случае мы оба выигрываем.
На рассвете, когда они помогли друг другу одеться, Карев взял Колин под руку и хотел двинуться на запад, но она удержала его.
— Не туда, — сказала она. — Нам нужно вернуться на место приземления.
— А что это нам даст?
— Эти авиакресла — стандартный тип, используемый Объединенными Нациями в джунглях: во всех есть радиопередатчик, начинающий работать сразу после катапультирования.
Карев схватил ее за плечи.
— Значит, мы не погибнем? — воскликнул он.
— А разве я утверждала обратное?
— Вчера ты сказала, что, может, мы никогда отсюда не выберемся, — укоризненно напомнил он.
Колин пожала плечами.
— Но ведь нас могли покусать ядовитые змеи.
— Ах, ты… — он потряс ее, давясь смехом. — Почему ты не сказала мне об этом вчера?
— Гмм…
— Демонстрировала твердость духа и благородство? Она рассмеялась и обняла его.
— Тебе нечего стыдиться, Вилли, в этой роли ты неповторим. Можешь сказать жене, что тебя окрутила лишенная совести африканская летчица.
— Откуда ты знаешь, что у меня есть жена?
— Но ведь есть, правда?
— Да, я женат. Один на один. Это имеет какое-то значение? Прежде чем она успела ответить, с востока донесся рокот вертолета.
— Нужно спешить, — сказала она. — Нас будут искать, а потом расспрашивать.
— Я думаю.
Карев нахмурился. Покончив с одной неприятностью, он тут же попадал в лапы других, которые все больше обострялись. Незаметно и быстро добраться домой ему помешали. Можно было предвидеть, что исчезновение самолета привлечет к нему всеобщее внимание, и тем самым выдаст его местопребывание неизвестным, охотящимся за ним, а может, даже будет угрожать раскрытием тайны Е.80.
— Что тебя гнетет, Вилл? — спросила Колин, заглядывая ему в глаза. — Разве для тебя это было так страшно?
— Это было чудесно, — искренне ответил он, — но моя полная тайн и неожиданностей жизнь с каждой минутой все более усложняется. Я воспользовался твоим самолетом прежде всего для того, чтобы быстрее добраться до дома.
— Ты хочешь сказать, что если придется задержаться в Киншасе, тебе будет угрожать смерть?
