Юлий Буркин - Вика в электрическом мире
Годи опустился в кресло.
– Кстати, – продолжал он, все так же ухмыляясь, – а ведь место-то в ее сердце нынче свободно. И не без моей, заметьте, помощи. Так что, если успею… Цените…
Не сознавая опасности, он было открыл уже рот, чтобы произнести еще какую-то опереточную пошлость, но внезапно обмяк и мешковато сполз на пол. Висящий все это время под потолком сонный Джино вздрогнул, отцепился от люстры и, расправив крылья, устремился к выходу.
Летов поднялся, взял тело Годи под мышки и усадил его обратно в кресло. Сел напротив и с минуту внимательно вглядывался в обрюзгшее лицо, еще хранившее тень давешней ухмылки. Затем он поднялся и совершил действие прямо противоположное обещанному – тщательно запер входную и комнатную двери.
После этого он вновь подхватил тело Годи и перетащил его на этот раз на стол, положив на спину так, что голова осталась без опоры.
Затем он вынул из ножен со стены коллекционную кривую самурайскую саблю, осторожно потрогал лезвие клинка, отступил на шаг и, тщательно прицелившись точно в середину вздыбившегося кадыка, одним ударом отсек ненавистную гордую голову, с глухим стуком упавшую на пол.
– Дурак, – произнес Летов, ни к кому не обращаясь и, осторожно переступив ползущий к порогу ручеек крови, уселся обратно в кресло.
* * *… Минут десять сидел Летов почти без движения, поражаясь собственному спокойствию и наблюдая, как лужа возле порога становится все больше и больше. «Похоже на финал «Идиота», – тупо подумал он. Потом сам себя поправил: – Однако я – не князь Мышкин и даже не Рогожин. А Годи – не Настасья Филипповна. Это уж точно…» Но вскоре оцепенение прошло, он вспомнил о цели своего поступка, схватил записную книжку и бросился к телефону. Координаты у него были только Вики, к тому же именно ее судьба волновала его по-настоящему. Он набрал номер, но услышал лишь короткие гудки. Занято?
Положив трубку, он, чтобы хоть чем-то занять время ожидания, «навел порядок» – брезгливыми пальцами поднял за волосы отсеченную голову с пола и, положив ее сверху на тело, на живот, накрыл все это сдернутым с дивана пледом.
«Не общение ли с Годи сделало меня столь хладнокровным? – подумал он, но тут же опроверг себя сам – нет, дело не в этом. А в том, что я знал: души в этом теле сейчас нет, то есть фактически оно – труп». И еще одна странная мысль посетила его: «Это уже второй труп Годи, который я здесь вижу».
Выждав несколько минут, Андрей набрал номер еще раз. И вновь услышал в трубке только гудки.
Терпеть дальше он уже не мог. Накинув куртку, он выскочил на улицу и поймал мотор.
… Кодовый замок подъезда оказался незаперт… Он взбежал, запыхавшись, на площадку и остановился возле двери. Негромкая, незнакомая Андрею музыка звучала из-за нее. Решившись, он позвонил. После мелодичного «динь-дон-н-н», новых звуков из-за двери не последовало. Мурашки пробежали по телу: все-таки опоздал?.. Он уже прикидывал, сумеет ли выломать дверь, когда замок щелкнул.
Вика стояла на пороге в махровом халатике. Летов впервые видел ее одетой по-домашнему и понял, что такая она нравится ему еще больше. Сердце его ощутимо забилось. А Вика стояла и смотрела на него, странным взглядом.
– Здравствуйте, – выдавил он из себя. Она кивнула и, отступив, жестом пригласила его войти.
Шагнув за порог, он тотчас спросил:
– Джино у вас был? Только что.
Вика удивленно вскинула брови и отрицательно покачала головой.
И тут, не совладав с собой, Летов схватил ее за руку и заговорил быстро и сбивчиво:
– Не делайте этого. Я прошу вас… Я обещаю: все это пройдет. Потерпите хотя бы день-два. Ну, пожалуйста, – в его взволнованном голосе зазвучали слезливые нотки: – Вы должны жить. Вы сделали глупость, но не должны так жестоко за это расплачиваться… Вы НЕ МОЖЕТЕ УМЕРЕТЬ…
– Отчего же, – произнесла она в ответ блеклым голосом, – очень даже могу.
– Тогда я прошу, просто прошу вас: дайте мне один день, и я все сумею изменить…
– Что вы можете изменить?.. – вопрос этот прозвучал как риторический, но она тут же спросила его уже по-настоящему: – Вас Годи прислал?
«Нет!» – хотел крикнуть Летов в ответ, но внезапно догадался, что авторитет мага велик для нее и решил воспользоваться этим:
– Да! – соврал он. – Это Годи просит вас!
– Но почему? Он ведь умеет читать мысли. Тогда он должен был понять, что так мне будет лучше.
– И все же он настаивает: повремените хотя бы день.
– Ну хорошо, – безразлично кивнула она. – В общем-то, я никуда особенно не спешу. Мне все равно – днем больше, днем меньше… Только отпустите, мне больно…
Летов и не заметил, как машинально сжимал свои пальцы на eе запястье все крепче и крепче. Он отпустил ее руку и хотел было уже попрощаться, но она остановила его:
– Подождите. Вы можете выполнить мою просьбу?
– Да, – кивнул он утвердительно.
– Тогда вот что, – она зашла в комнату и тотчас вернулась оттуда с тетрадкой в руке, – пожалуйста, передайте это Виктору.
– Я не знаю его адреса.
– По-моему, вы записывали. Ну хорошо, сейчас, – она взяла с телефонного столика ручку и сделала запись на обложке тетради. – Вот. Пожалуйста. И не обязательно сегодня или завтра… Когда угодно.
Летову подумалось, что по идее, взяв этот адрес, он должен бы сейчас бежать на помощь к Виктору. Но тут же подумал и о том, что раз Джино еще не было здесь, значит, он там. А так как Годи всегда с успехом осуществляет задуманное, то за Виктора беспокоиться не стоит. И тут, осознав, что в любой момент Джино с душой Годи может появиться здесь, Летов заторопился: – Хорошо. Но вы твердо обещаете ничего сегодня не делать?
– Ладно, перестаньте, я же сказала. День или два для меня ничего не решают.
Андрей сложил тетрадку вдвое и сунул ее в карман.
– Я позвоню вам! – выпалил он напоследок. Вика невесело усмехнулась:
– Позвоните и скажете: «Можете умирать?..»
… Уже на полпути обратно Летову стало страшно, и он подумал, что для выполнения задуманного ему нужен кто-то еще. Он резко изменил курс и направился к своему старому приятелю, с которым, правда, со дня знакомства с Годи, он почти не общался…
Послесловие составителя
В этот-то вечер я и коснулся впервые описанной выше истории. Даже более того, стал ее действительным участником.
Ввалившись в мою квартиру, Андрей сразу же потребовал, чтобы я помог ему, как он выразился, «в одном деле». «Это срочно, – говорил он, – я все расскажу по дороге». В действительности же по дороге он почти не разговаривал, а только подгонял меня: едва не весь путь мы проделали бегом.
Свой сумбурный рассказ он завел уже в сумрачном доме, куда привел меня (когда мы вошли, я чуть не вляпался в омерзительную темную лужу у порога), а для большей достоверности сунул мне в руки свои записи и другую тетрадку, которую назвал «дневником Вики», хотя в неровном свете камина я, конечно же, ничего не смог бы прочесть (включить же свет Андрей наотрез, и даже как-то истерично, отказался). Так и сидели мы около получаса у огня, вооруженные по настоянию Андрея снятыми со стены саблями, и я с естественным неубывающим недоверием слушал его. Говорил он бессвязно, торопливо, постоянно возвращаясь к тому, что мы должны убить какую-то летучую мышь. Признаться, я заподозрил его в психическом нездоровьи, и когда он, решивший, видно, что уже достаточно подготовил меня, для убедительности сдернул покрывало с обезглавленного трупа на столе, я, машинально продолжая сжимать в левой руке тетрадки, а в правой – саблю, вскочил с кресла и сделал попытку уйти.
– Стой! – закричал тогда Летов жутко, и, опередив меня, встал между мной и приоткрытой дверью. Он взмахнул саблей: – Или ты мне поможешь, или я убью тебя!
Я не фехтовал никогда в жизни, и его угроза показалась мне более чем реальной. Я остановился в нерешительности, и тут что-то темное вынырнуло из проема двери у Летова за спиной и накрыло его голову бесформенным колпаком.
Выронив саблю, Андрей захрипел и ухватился руками за это темное шевелящееся месиво. И тогда я увидел, что это – и впрямь огромная летучая мышь, как раз такая, о какой он и рассказывал только что, называя ее «Джино».
Андрей метнулся вперед, в мою сторону, но поскользнулся в луже крови и рухнул мне под ноги. Я боялся ударить по зверьку-кровопийце саблей, ведь тогда я неминуемо раскроил бы шею и Андрею. Я был растерян и напуган… Андрей же тем временем перекатился со спины на живот, а затем, дернувшись несколько раз, замер. «Мертв!» – мысль эта пронзила меня. И я испугался, что неминуемо стану следующей жертвой. И, теперь уже не боясь ранить человека, ударил зверя саблей, разрубив его тельце пополам. Затихшие останки Джино отлипли от кровавой каши, в которую превратилось лицо Летова, и в тот же миг угловым зрением я заметил какое-то шевеление позади.
Я обернулся и увидел, что мертвое обезглавленное тело на столе корчится словно в повторной агонии. Лежавшая до того на его животе голова упала на пол и покатилась в мою сторону. Она остановилась в шаге от меня, и я увидел, как шевелятся, силясь что-то мне сказать, бескровные синие губы.
