Сергей Волков - Анабиоз. Марш мародеров
Он указывает на высоченные ели, чьи темные пирамиды высятся возле корпусов училища. У их подножья, под надежной защитой густого лапника, друзья видят какие-то грязно-желтые пятна. Много пятен.
Вот одно из них пошевелилось, задвигалось — и превратилось в собаку. Крупную дворнягу с закрученным в баранку хвостом.
— Псиной пахнет! — догадывается Ник. — Точно! Назад! Уходим!
А из-под елового полога на площадку у ворот выбираются все новые и новые собаки. Разбуженные человеческими голосами, они недовольно вертят лобастыми головами, коротко взлаивают, прочищая глотки, присматриваются…
— Бежим! — орет Хал.
Его крик словно бы становится для псов сигналом к атаке. Не менее трех десятков лохматых тварей широким клином устремляются в атаку на непрошеных гостей. Гости, впрочем, не дожидаются собачьего гостеприимства. Поскальзываясь и разбрызгивая жидкую грязь, они выбегают за вросшие в землю ворота и мчатся через Сибирский тракт к огромной, футуристического вида постройке, высящейся всего в полусотне метров.
— Что это? — на бегу хрипит Ник.
— Стадион! — отвечает Хал. — Для хоккея на траве.
— Там спрятаться можно?
— А куян его знает.
— Быстрее! А-а-а-а! — визжит Эн. — Они уже рядом! Рядом!
Действительно, псы явно не собираются упускать добровольно забредшую к ним в пасти добычу. Сплошным потоком оскаленных морд они вытекают из ворот училища и сразу разворачиваются в загонную цепь. Когда друзья добегают до бетонного основания многоэтажного здания стадиона, стая полностью отрезает им все прочие пути к бегству.
Ник, наконец, вспоминает, что это за стадион. Центр хоккея на траве слыл даже в богатой на подобные объекты Казани уникальным спортивным сооружением и строился в середине нулевых годов с использованием всех новейших для тех лет технологий. Бетон, белый полированный металл, тонированное стекло, полукруглые пилоны, опоры, ажурные мачты с вантами, идущие по верху здания — если не знаешь, что перед тобой стадион, можно подумать, что это какая-то футуристическая постройка, декорация к фантастическому фильму, космодром для звездолетов или научная база на другой планете.
Примерно такие мысли посещают голову Ника, когда он касается мокрой рукой шершавого бетона. В двух шагах, за стеной, виднеются двойные двери входа в здание, но они заперты.
— Куда дальше? — кричит Хал.
Ник собирается ответить, что это именно Хал как казанский житель должен знать ответ на этот вопрос, но тут Эн в очередной раз взвизгивает: собаки начинают сжимать полукольцо. Оглянувшись, Ник видит совсем близко желтые клыки и вываленные языки псов. Повсюду друзей окружают косматые морды, от которых валил пар.
— Лезем наверх! — выдыхает он первое, что приходит в голову.
Хал тут же начинает карабкаться по наклонной стенке и уже через секунду оказывается на широком карнизе высокого первого этажа. Здесь вдоль фасада идет сплошной ряд окон, но все они закрыты. Строители могли бы гордиться своей работой — тонированные стеклопакеты выдержали испытание временам на «отлично». Для друзей это означает только одно: поднявшись на карниз, они окажутся в ловушке. Но иного пути к спасению просто нет. Ник подсаживает Эн и лезет следом, а за его спиной слышится разочарованный многоголосый лай. Стая упускает добычу и теперь псы, сгрудившись в кучу, остервенело лают, подпрыгивают в тщетных попытках достать оказавшихся слишком смекалистыми двуногих.
— Он-ни все п-почти од-динаковые! — дрожа то ли от пережитого страха, то ли от холода, стучит зубами Эн.
— Домашние собаки за два поколения вырождаются в изначальную форму, — отвечает Ник, поудобнее усаживаясь на карнизе. — У меня брат двоюродный в Индии работал, рассказывал, что там есть большая популяция диких собак, их называют париями. Выглядят парии как раз вот так — рыжие, здоровые псы. Маугли помнишь? Они воевали с этими собаками.
— Они воевали, а мы сбежали, блин, — включается в разговор Хал.
Бегать от врага всегда стыдно. В то же время бежать от опасности — разумно и порой даже необходимо. Человек, лишенный инстинкта самосохранения, обречен на смерть — таков закон эволюции, и это хороший закон. Безмозглый храбрец не оставит потомства, не продолжит свой род и, соответственно, не закрепит в популяции хомо сапиенс ген бессмысленного бесстрашия, угрожающий всему человечеству. Старик Дарвин был прав: естественный отбор — великая вещь.
Так или примерно так Ник утешает своих друзей, сидя под проливным дождем на внешнем карнизе стадионной трибуны. Эн молчит, вжимая мокрую голову в плечи, а Хал, послушав умозаключения Ника, нагибается, плюет вниз, целя в голову самому голосистому псу и говорит:
— Фигня! Эту шнягу очкуны придумали, блин. А вообще — нам бы пару калашей… Отойти на десять шагов и та-та-та-та! Калаш — вещь!
— Ты его хоть в руках-то держал? — поддевает парня Ник.
— По телику видел! — вопрос совершенно не смущает Хала. — Ну, и на ОБЖ в школе показывали: затвор дергаешь и стреляешь.
Ник невесело присвистывает, скорее удрученный, чем обрадованный такими познаниями в военном деле человека, с которым ему предстоит сражаться плечом к плечу, потом мотает головой в сторону ворот Танкового училища и говорит:
— В любом случае, автоматы все — там. Давайте думать, как псов выкуривать.
— Облаву надо. Толпой собраться — и айда!
— А людей где возьмешь? — подключается к разговору Эн. — Если только Монаха убедить…
— Этого козла убедишь, блин! — немедленно реагирует Хал. — Пошел он…
— Луки надо делать, — перебивает его Ник и уверенно заканчивает: — Луки и стрелы. В ближнем бою они нас сожрут. Будем отстреливать издали. Но для начала нам надо как-то отсюда спуститься. Хал, попробуй разбить окно.
— Момент! — татарин радуется возможности проявить себя.
Он вообще не любит бездействия. Скрючившись в три погибели, Хал разворачивается и несколько раз бьет локтем в синеватое стекло.
— Беспонтово! Оно бронебойное что ли, блин?
— Откуда тут бронебойные стекла? — резонно удивляется Ник. — Надо ногой попробовать. Эн, подержи меня.
Цепляясь пальцами за узкие выступы металлической рамы, Ник поднимается на ноги — Эн хватается за его штанину — и со всей силы, на какую только способен, наносит удар тяжелым резиновым сапогом в стекло.
С тем же успехом можно пинать кирпичную стену.
— На совесть строили, — досадует Ник.
— Ага. — Хал достает из-за пазухи свой кухонный нож, смотрится в широкое нержавеющее лезвие, как в зеркало и начинает ковырять резинку уплотнителя стеклопакета.
— Бесполезно, — машет рукой Ник. — Так мы внутрь не попадем. Пошли по карнизу до конца. Вон до того полукруглого выступа, там вроде тоже окна, только другие, повыше.
— А может, просто подождем? — предлагает Эн. — Они погавкают и уйдут. И всё, эксо-эксо, Кэнди.
— Когда, ночью? Мы к тому времени окоченеем тут. Простудимся.
— Кашлять будем, блин, — смеется Хал.
— Зря веселишься, — осаждает его Ник. — Сами же знаете — болеть сейчас нельзя. Врачей нет, лекарств тоже нет. Сдохнем — и вся недолга.
Проползая по карнизу к центральной части фасада здания, они совсем уже отчаиваются, но тут судьба делает им царский подарок: Хал натыкается на приоткрытое окно. Он первым и вваливается внутрь одного из помещений Центра. Собачий лай на улице сразу стихает — умные псы понимают, что всё, двуногие окончательно ускользнули от них.
Комната, в которую попадают друзья — обычный офис. Столы, стулья на колесиках, просевший шкаф с папками, пыльные компьютеры, календарь с улыбающейся Аленой Тим, чемпионкой страны по художественной гимнастике, на стене.
— Июль 2016 года, — смахнув пыль и паутину, читает Ник и грустно произносит: — Знать бы, какой год сейчас…
Эн, застыв у большого монитора, рисует пальцем на пыльном экране сердечки и звездочки.
— Айда инде[22], пошли! — приоткрыв дверь в коридор, зовет Хал. — А то вдруг они стадик окружат.
— Значит, чтобы сделать луки, нам нужно…
— Палки кривые, ветки там, гнучие такие. — Хал делает руками волнообразные движения.
— Нет, — с неудовольствием посмотрев на парня, качает головой Ник. — Нужен капроновый шнур. Не очень толстый, миллиметра три. Такой бывает в хозяйственных магазинах. Хал, где тут есть хозтовары?
— Здесь вообще нету. На Зорге есть, это Горки.
— Далеко?
— Не очень.
— Ник, а оперение? — подает голос Эн.
— Обойдемся, нам на дальние дистанции не стрелять. Стрелы будут простые, колышки. Ну, десяток можно сделать, конечно, по уму. Там, в офисе, где календарь был, я папки видел пластиковые. Из обложек нарежем.
— Шнур, папки, — ворчит Хал. — А луки-то из чего делать?
