Ирина Крупеникова - Застава
Недоумение сменилось новым приступом паники. Сдерживая нездоровую дрожь, Лис опять обратил взор на циферблат. 18:52. А чуть ниже — «май, 26, ср.». «Ср.» — означает «среда». Несколько секунд он тупо смотрел на бесстрастный хронометр. Зачёт проходил во вторник, это сомнениям не подвергалось. Вторник был вчера.
Лис привалился к древесному стволу, набрал в грудь побольше воздуха и закричал. Глухое эхо умчалось в чащу.
— Эй, кто-нибудь! — повторил он.
Голос сорвался. А лес продолжал безразлично раскачивать в пространстве шорохи и шелест своих обителей.
Юноша опустился на землю, обхватил руками колени и уронил голову на грудь. Показалось — всё кончено раз и навсегда. Бессмысленная поездка на кладбище. Беспечное решение сесть в попутку. И глупый конец.
Почему? За что?.. За что, человек?
Грохот.
Сердце колотится в горле. Уши прижаты. Ветер несётся позади вместе с оскаленной, брызжущей слюной смрадной пастью. Гончак — как сама смерть. С ним не совладать.
Кусты, трава, валёжник, кусты. Ушёл?.. Не тут-то было. Видать, прыть уже не та.
За что, человек? Я не враг тебе, не соперник!
Грохот. Огонь.
В глазах — огненный круг.
Кто я?.. Отец, я помню твоё заклятье! Я выиграю свою судьбу.
Кровавый след на опавших листьях. И откос.
Рыжий комок кубарем летит к чёрной воде. Быстрая река хватает измученное тельце и несёт по течению. Куда?
Он отчаянно бьёт лапами по безжалостным волнам.
Вы там, сзади! Удивились? А я осилю. Я помню, зачем я здесь!
Холодная вода — мёртвая вода. Кровь стынет — рассудок живёт.
Пади, как мёртвый.
Пади и восстань. Восстань — оглянись. Оглянись и помни
Мудрость отцов: в юности — жизнь, у жизни мощь — корни.
* * *
Дефицит электроэнергии в городе остро ощущался преимущественно в ночные часы. Улицы в жилых кварталах не освещались, а фонарные столбы служили разве что тормозом для подвыпивших водителей. Близнецы Полозовы помнили, когда это начиналось. В начале девяностых, возвращаясь в убогую однокомнатную квартиру, Владимир от души материл сначала «перестройку», потом «ГКЧП», а после «рыночную экономику». Впрочем, благодаря последней дела у братьев в один прекрасный день лихо двинулись в гору. Пациент Всеволода, вытащенный молодым хирургом с того света на удивление умудрённым коллегам, оказался весьма влиятельной особой. А когда в доме появился первый собственный компьютер, Владимир громко заявил о себе, ловко заткнув за пояс всё заводское ВЦ. С тех пор прошло полтора десятка лет. В нынешней своей благоустроенной жизни Всеволод и Владимир Полозовы не часто вспоминали о безрадостной юности и суровых годах становления. Но окрепшее в боях и невзгодах чувство плеча навсегда стало мощной цитаделью их непоколебимого братского союза.
Короткое путешествие по мрачному кварталу жилого микрорайона напоминало путешествие в прошлое. Одноликие девятиэтажки, выбитые двери подъездов, бездомные кошки на помойных ящиках притупляли рассудок и дразнили тугой змеиный комок, медленно просыпающийся внутри — злость. Обрушить длань тёмной судьбы на беспомощную, погрязшую в нищете и насилии человеческую массу. Стереть с лица земли всё, что превратило жизнь народа в убогое существование, и всё, что не способно тому сопротивляться! Ворону показалось, одно ничтожное усилие воли, и жестокое желание исполнится вопреки логике, рассудку, вопреки самой реальности. Он внутренне содрогнулся и глянул на Тура, шагающего рядом. На бледном лице не отражалось ни тени эмоций, но Ворон не сомневался, что близнеца посетила похожая мысль.
— Буду говорить я, — произнёс Тур. — Ты на взводе, это нехорошо.
Ворон согласился. Чтобы спустить курок его запутанных, как гадюки в сентябре, нервов, сейчас хватило бы одного неаккуратного слова.
У подъезда поджидал высокий вальяжный субъект, на вид ровесник Полозовых. Приближавшихся близнецов он заметил, но встречать не торопился. Беспечно сделал последнюю затяжку, «отстрелил» окурок в кусты, забросил на плечо джинсовую куртку и тогда только прошёл вперёд несколько шагов. Владимир Полозов протянул ему руку.
— Привет, Славик. Быстро ты задачку решил.
— Школа твоя, работа моя, — Славик широко улыбнулся. — И без паники. Теперь я всё делаю чрезвычайно чисто.
— Самоуверенность тебя погубит, — покачал головой Всеволод Полозов.
— А я вправду мужик умелый! — посмеялся Славик и пожал руку второго близнеца. Повинуясь движению рельефных мышц, наколка на предплечье — весёлый чертяга с трезубцем — криво усмехнулся.
— Надеюсь, нас ты не прослушиваешь на своей станции? — осведомился Владимир Полозов.
— Обижаешь! Я не любопытный. Я только ради дела. А кроме того, есть хорошая поговорка: не руби сук, благодаря которому не сел. Двигайте за мной, — он сбросил игривый тон. — Клиент готов. Подан тёпленький.
Полозовы поднялись на третий этаж.
Из коридора квартиры, являвшейся целью ночного путешествия, пахнуло папиросным смрадом, прокисшим пивом и сладковатым душком косметики. В приоткрытой комнате слева всхлипывала женщина.
— Смолкни, дура! — гаркнул Славик в щель и захлопнул дверь. — Она никого не видела, — приглушённо добавил он и по-хозяйски двинулся на кухню.
Братья проследовали за ним.
— Вот он. Мы его слегка обработали. Рыпаться не будет. И ответит на все вопросы кристально честно.
Увидав вошедших мужчин, белобрысый парень на полу беспомощно приоткрыл окровавленный рот и из последних сил вжался в батарею. Поработали с ним основательно, судя по результатам, оставшимся на толстощёком лице.
— Клёпа, выйдем, — Славик кивнул напарнику, сидевшему перед жертвой верхом на табурете.
— Не нужно, — Всеволод Полозов удержал приятеля взмахом руки. — У нас секретов нет.
Славик расплылся в дружеской улыбке.
— Поболтаем в тесной компании. Да, хрюшка?
Белобрысый издал согласный звук, оправдывающий привешенное прозвище.
Владимир Полозов встал в дверях так, чтобы тень приглушила поразительное сходство близнецов. Всеволод Полозов прошёл в центр грязного помещения.
— Кто такой? — осведомился он.
— Салага! Наркота, девчонки. Мальчики. Любитель казино. Папенькин сынок, — пренебрежительно отозвался Славик.
— Я не знаю, зачем мы его подхватили! — вдруг выпалил «папенькин сынок». — Честно, мужики. Мы как… Мы как… Просто так получилось! Мы ничего не хотели!
— Стоп, — обрубил Всеволод Полозов. — Сначала.
Услужливый Клёпа с удовольствием пошевелил внушительными бицепсами. Белобрысый испуганно поёжился и торопливо заговорил.
— Мы ехали с Игорьком из Лотошино. Товар там взяли, понимаете? Около Лебедева видим, мальчишка на остановке сидит. Я притормозил.
— Он голосовал?
— Нет. Просто я… мы… Игорёк ляпнул, что парнишка хорошенький.
Ворон на пороге потянулся к очкам. Грозовой взгляд бушевал под чёрным стеклом, рвался наружу, готовый растерзать мерзавца прямо сейчас. Тур понял, что творится за спиной, и шагнул на линию огня. Рука Ворона опустилась, очки остались на месте.
— Дальше.
— Мы его посадили. Мы ничего такого не хотели! Мужики, ну поверьте! Я не знаю, что Игорьку в башку въехало. И доза-то была детская…
Глаза торгаша наркотиками отчаянно забегали между мрачным визитёром в чёрных перчатках и Клёпой, поигрывающим литыми мускулами.
— Дальше! — Всеволод Полозов повысил голос, не замечая, как руки сами собой сжались в кулаки.
Белобрысый хватал воздух разбитым ртом, не решаясь продолжать. Клёпа помог ему коротким пинком.
— Он у нас… Ну, не дышал. Игорёк в него даже дуть пытался. Ну, как врачи. Мы же ничего не хотели такого! Просто… просто бес попутал! Ну, мужики…
Ворон дёрнулся вперёд.
— Эй, спокойно. Нам жмурик тут не нужен, — шикнул на него Славик.
— Дальше, — глухо потребовал Всеволод Полозов.
И Клёпа опять «включил» словоохотливость рассказчика.
— Мы его ну… в лесу. Шприц в карман сунули, чтобы вроде он сам. Игорёк далеко тащить отказался. Он змей до хрена боится. Ну, мы его… возле дороги положили, за кустами.
— Где? — лицо, обрамлённое чёрной бородой, вмиг окаменело.
— Ну… за Медным.
— Точнее!
— Там просёлок такой есть. Просека. На юг, кажется. Ну, километров шесть. Сначала по шоссе, потом грунтовка. И колея там ещё, — белобрысый торопился так, будто от скорости повествования зависела его жизнь. — Он холодный уже был…
Ворон сорвал очки.
— Себя и имя своё забудешь!
Парень шарахнулся назад. Чугунная батарея загудела от удара, и гул покатился по стоякам в соседние квартиры.
Славик, невольно отступивший от Владимира Полозова, перевёл взгляд на пленника и спокойно подытожил.
— Угробился, — затем снабдил сообщение соответствующими комментариями.
Непутёвый наркоторговец неподвижно сидел на полу с идиотской гримасой на лице. Изо рта на холёный подбородок текла жидкая кровавая слюна.
